Судоверфь на Арбате - Владимир Александрович Потресов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Та уж давно кричит!
Поплыли. На середине реки крики стал громче.
— Слышь, Вань, «тону!» кричит.
— Я ж тебе говорю, давно кричит. Ежели б тонул, так давно б уж утоп. Дурака валяют перед праздником эти туристы.
— Это точно… Иван, давай съездим, посмотрим. Вроде недалеко кричит.
— Ага, а против течения, ты, что ль, Тонька, грести станешь?
— Ты ж, Иван, вон какой здоровый, выгребешь.
— Ладно уж, — польщенно сказал перевозчик и покосился на авоську.
— Это уж само собой, — спохватилась Антонина, любопытство оказалось сильнее.
Взошла луна. И вдруг бабка с Иваном увидели странное двугорбое орущее чудовище, стоящее на широко расставленных ногах посередине реки.
Старушка мелко и часто закрестилась. Перевозчик, развернув лодку кормой вперед, также осенив себя крестным знаменьем, осторожно подвел ее к страшилищу. Оно замолчало и с грохотом упало в лодку. Тут же от него отделилось два горба, оказавшихся огромными рюкзаками.
Старик вдоль берега начал осторожно выгребать против течения.
— Родненький, откуда же ты тут взялся? — спросила Антонина.
Виктор рассказал известную нам историю до того момента, как Петя исчез в темноте.
— Утонул он, наверное…
Бабка и перевозчик доставили Витю в деревню. Открыли сельсовет, сообщили по телефону во Владимир в милицию. Все же утопленник.
Приехали два сержанта, один в усах, на «Урале» с коляской. Начали составлять протокол. Долго рассматривали на свет мокрые паспорта. Витя уснул прямо тут же за столом в сельсовете.
Тогда у него отобрали штаны, чтобы не убежал. Усатый лег спать, а другой сержант остался караулить.
Тем временем окончательно потерявшие терпение пешеходы, разбившись на две группы, прочесывали берега Клязьмы. Те, что шли по левому берегу, вынуждены были обходить дренажные канавы и не заметили в темноте полузатопленную байдарку.
Другая группа дошла до перевозчика, который, покрывшись овчинным тулупом, мирно похрапывал в лодке.
Иван очнулся, попросил закурить и рассказал о том, как он, борясь с бурным течением, пренебрегая жалобами старой Тоньки, которая никак не желала оказать помощь туристу, спас человека, замерзавшего с двумя рюкзаками посередине реки. Как он потом сдал его в милицию и сообщил свидетельские показания.
— Кажись, Витькой звали… А напарник его вместе с байдаркой утонул… — вздохнул перевозчик.
Он перевез всех на противоположный берег, где оба поисковых эшелона соединились. Пришли в деревню, где Витька, пряча глаза от Петиной жены, рассказал, как все было.
Милиционеры записали приметы Петра, затем развернули на столе в сельсовете карту района и показали Оле, где они будут искать ее мужа.
— Вы, гражданочка, не волнуйтесь. Если в этом бочажке его не найдем, то уж здесь он точненько. Дальше уплыть не мог. Помнишь, Федя, прошлым летом тракторист утонул… Так я его «кошками» за два часа достал. Вот здесь вот.
И усатый ткнул желтым прокуренным жилистым пальцем в карту. Оля заплакала. Она вспомнила, на что была похожа их квартира в период постройки судна, как приходили друзья и как радовался Петя, показывая еще не достроенную лодку… А сейчас его «кошками» будут доставать со дна реки.
…Несколько раз мотоцикл застревал в дренажных канавах, и тогда Петя и хмурый Колька соскальзывали с седел и толкали кашляющую машину.
На берегу они увидели лодку, в которой перевозчик и безусый милиционер, сосредоточенно перегнувшись через борт, подергивали веревку.
— Вот, Коля, — сказал Петр, — они нашего Витю ищут, а все из-за меня…
— Помочь? — крикнул Коля.
Они спустились к реке.
— Что, Иван, пока не нашли? — спросил он, усаживаясь с грустным Петром на весла.
— Да нет, Коль. Пойдем сейчас ниже. Там наши в верном бочажке ищут. А это кто с тобой, турист?
— Турист.
Лодка заскользила вниз по реке и вскоре встретилась с другой, где на веслах сидел Виктор…
Сержанты сильно ругались. Сердито грохоча сапогами, они прошли в сельсовет и, быстро поговорив по телефону, отбыли на ревущем «Урале»…
— Сколько раз предупреждал, — сказал Александр Сергеевич, когда туристы закончили свою историю, — нельзя путешествовать на одной лодке даже в густонаселенных районах… Но я и сам виноват: отпустил вчера байдарку, а ребята чуть под баржу не угодили.
— Это ты наябедничал?! — закричал Леша. — Славка, обещал ведь!
— Ничего он не ябедничал. Вы что, Леша, думаете, я сам ничего не понимаю? Это нам всем урок… Дежурные, скоро завтрак? Сегодня мы должны пройти до Любца.
Оказалось, что у нас почти нет хлеба. Местный рыбак сообщил, что его можно купить в Потакине на левом берегу Клязьмы.
— Торопитесь, ребята! Сегодня праздник — закроют рано… Хотя и это ничего, — сказал он, подумав, — вы пройдете в переулок за магазином. Там живет Нинка. Она-то и торгует. Просто так, ради хлеба, открывать не станет, а ежели вы еще бутылочку белой возьмете, то точно откроет.
Это предложение вызвало некоторое оживление в среде бывших выпускников, постившихся в праздник по случаю наличия школяров. Однако Александр Сергеевич нахмурил мохнатые брови, и этот вопрос растаял сам собой, как легкое облачко, так и не успевшее сформироваться в тяжелую дождевую тучу.
Когда мы с Мишей Булдаковым поднялись на откос, перед глазами открылась слегка всхолмленная, с небольшими перелесками и вдали белыми кубиками церквей Владимиро-Суздальская Русь.
Магазин еще работал, и работал, вероятно, вовсю. Село гуляло. Степенные деды, сидя на скамеечках около калиток, неторопливо отвечали на наши приветствия. Местные ребята в черных брюках, заправленных в короткие сапоги, с перекинутыми через плечо пиджаками смолили «Памир» под фонарным столбом, вокруг которого была вытоптана не только трава, но и земля.
По всей видимости, это был «пятачок»,
