Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова

– Как обычно, – ответила Лиза, шурша газетой, – то тигр кого-то съел на окраине деревни, то кобра из унитаза выползла. Про изнасилования пишут через день. На Дадаре несколько ограблений ювелирных магазинов. А пока тебя не было, во время предвыборной кампании, мне попалась заметка, о том, что у одной тротуарной женщины украли ребенка, и полиция гордилась тем, что очень быстро его нашла. Ведь обитатели тротуаров и те, кто живет в трущобах, тоже голосуют. Хотя, может, этой женщине ребенок и вовсе не был нужен, особенно, если это девочка. Много было заметок про нищих, у них, оказывается, есть права на «тротуарные квартиры» и на безналоговую торговлю в пределах «своих» территорий. Но забредать в другие районы им запрещается.

Два слесаря привезли на тележке гидравлический узел. Гриша встрепенулся и помчался им навстречу.

– Сейчас будем испытывать под давлением, – сказал он.

За тележкой шла целая процессия: Суреш и индийские ремонтники. Лиза приготовилась к разговору, по лицам ремонтников было видно, что назревает конфликт. Она подошла поближе к Сурешу, который переводил с маратхи на английский. Индийский бригадир утверждал, что узел перебрали и проверили, а Гриша требовал новой проверки в его присутствии. Когда узел подцепили талью и перенесли на стенд, индийцы заволновались всей толпой, и Суреш закричал:

– Падажжи, падажжи.

Но слесари уже подключили систему и стали подавать давление. Все замерли, подтянулись любопытные, которые здесь появляются мгновенно, когда происходит что-то интересное, словно вылезают из щелей, как тараканы на остатки пищи. Стрелка манометра резко пошла вверх, потом задергалась, и весь блок запыхтел. Тут уже заорал Гриша:

– Выключай давление! Выключай, блин, туды ее в качель!

Пока рабочие возились с вентилем, гидравлическая жидкость вырвалась наружу с такой силой, что фонтан накрыл всех присутствующих.

– Я же говорил! – Гриша показывал руками на все это безобразие.

Он снял с себя мокрую рубашку и с досадой бросил ее на пол. Индийцы зашептались, потом началось роптание. Наконец, выступил индийский бригадир. Он обратился к Лизе по-английски и, кивая на Гришу, безапелляционно заявил:

– Мы сами еще раз в другом месте произведем испытания. Пусть этот уйдет.

– Он не уйдет, – ответила Лиза, – он специалист, и он здесь принимает решение.

– Тогда я уйду! – гордо вздернул подбородок пожилой индиец.

И ушел – а за ним последовала вся толпа. Об этом инциденте написали служебную записку. Но никто из офицеров не стал отчитывать рабочих, кто знает, может, в следующей жизни сам родишься работягой.

Образовавшуюся пустоту решил заполнить Прабхат, крутившийся все утро около сада. Он медленно выплыл на сцену, то есть в сад, где на скамейке курили слесари и попутно обсуждали этот несчастный узел, оглянулся на уходящих индийцев, как будто провожая взглядом представившего его конферансье, и сообщил, что принцип единства и борьбы противоположностей берет свои истоки в индуистской философии.

– Великий Брама, – говорил он, – родоначальник всего сущего, создал двух главных богов: Брахму – созидателя и Шиву – разрушителя, который разрушает старое, чтобы строить новое. У разрушителя есть и другое имя – дарующий радость, потому что если разрушить зло, то на земле останется только доброта и сострадание.

Потом он повернулся к Лизе, которая изучала масляные пятна на своей блузке, ожидая, что она сейчас включится и начнет переводить для всех.

– В индуизме, – продолжал Прабхат, – жизнь каждого существа – это искупление. Можно сказать, что мы все участвуем в ритуале жертвоприношения. Но не надо пугаться, потому что боги тоже зависят от нас, ведь мы даем им пищу своими жертвоприношениями.

В этот момент подошел Андрей Томилин, он нес мелкие детали для ремонта, и Прабхат умолк. Томилин, с присущим ему терпением, выдал сварщику подробные инструкции о том, как варить и какие присадки использовать. Прабхат понимающе кивал, потом, по настоянию Томилина, повторил выданные ему наставления и, похоже, отложил их в дальний угол своей памяти, потому что, когда брифинг закончился, он как ни в чем не бывало попытался возобновить свою проповедь, рассчитывая на Лизину помощь в переводе.

– Мне надо переодеться, – сказала ему Лиза, развернулась и пошла в конторку.

Великие принципы индийской философии: отдавать и отказываться от материальных желаний во имя полной свободы и счастья – казались ей просто ханжеством, тем более в этом городе, где зарабатываются огромные деньги, где живут богатейшие в мире люди, которые ни в чем себе не отказывают. А уличные попрошайки с глазами голодных хищников еще больше вожделеют материального: еду, одежду, свой дом и все прочее, что необходимо человеку, чтобы отличаться от животного. И даже будь у них все необходимое, они по мере возможности все равно бы пошли дальше. И все эти проповедники и бабу со своими принципами тоже не отказываются от материального. Прабхат даже разозлил Лизу. Нашелся умник.

Впрочем, сейчас ей было не до рассуждений. Уже несколько дней она готовилась к встрече с семьей Вихана – что надеть, что говорить и какие подарки поднести его семье. Она уже проехалась на Дадар и прошлась там по ювелирным магазинам, чтобы посмотреть, как одеваются индианки среднего класса. Молодые девушки, как правило, приходили за дорогими безделушками с папой и всей женской частью семейства, и обычно на них были национальные наряды. Все семейство долго сидело у ювелира, пили чай, вели неспешный разговор и также неспешно выбирали украшения. В такие моменты можно было заглянуть в бутик, не опасаясь приставаний торговца, поглазеть на всех и откланяться. Чересчур яркий образ индийских барышень Лизе не пришелся по вкусу, но попадались женщины, действительно элегантно одетые.

Теперь после работы она прочесывала Колабу, где в витринах были выставлены сари, шальвар-камиз, длинные индийские платья и европейская одежда из разных материалов: хлопка, муслина, синтетики; поражало также разнообразие национальной одежды из шелковых тканей с парчовой отделкой и ручной вышивкой. И хотя, наверное, надо было остановиться на европейском платье, яркая палитра красок и оттенков одежды сбивала своей пестротой. Времени оставалось мало, но Лиза не могла сделать выбор, да к тому же готовая одежда большей частью сидела на ней как мешок.

Она зашла в магазинчик в конце Колабы, где раньше покупала ночные сорочки и хлопковые рубашки. Прошла вперед по узкому проходу – никого. Обернулась и увидела, что у самой двери на прилавке в позе лотоса сидит хозяин – выглядывает на улице новых покупателей.

– Платье, – громко заявила она. – Хочу красивое платье.

Увидев знакомую покупательницу, хозяин расплел свои ноги и ловко спрыгнул; недолго думая, он выбросил на прилавок несколько ярких платьев.

– Ну ладно рубашки, – сказала ему Лиза, изучив ассортимент, – а почему