Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова

на прощанье, – опять ты наделал глупостей, и самое плохое это то, что твой роман с этой женщиной на виду, и все, кому не лень, его обсуждают.

– Я сам сделал выбор, справлюсь, – спокойно ответил Вихан.

Он поморщился, как будто ему поставили болезненный укол, но через несколько секунд уже снова спокойно и непринужденно улыбался, провожая гостя.

Сагми колебался, уходя. У них с Виханом не было тайн друг от друга, но были ситуации, в которых Сагми, как старший и более благоразумный, подталкивал друга принять то или иное решение – это он уговорил Вихана поступить на военную службу после окончания технического университета в Англии. И семья была ему за это благодарна. Вот и теперь он колебался, чувствуя свою ответственность, но не мог испортить день рождения уважаемого им человека.

– Ты не все знаешь, – попытался он затеять разговор, немного смущаясь, – есть кой-какие пикантные детали, о которых я обязательно должен тебе рассказать.

Но Вихан его не слушал, отвлекся на собаку, которая здесь постоянно проживала вместе со слугой. Он был в хорошем настроении, потому что расценивал разговор с отцом, если не как явное одобрение, то уж, по крайней мере, как согласие не вмешиваться в его личную жизнь.

Ходовые испытания

Лиза давно ждала выхода в море. Даже не верится, что с борта корабля, ушедшего несколько лет назад с Балтики в далекое плавание, она будет любоваться Индийским океаном, и свежий ветер тропических широт будет хлестать ей в лицо. После нескольких месяцев жизни в этом городе, который пыхтел и смердел своими бесчисленными старенькими авто, тысячами мелких и десятками крупных производств она, наконец, вдохнет свежий ветер.

И вот настал этот день – утренняя дымка, причал, все поднялись по трапу на кормовую часть, отсюда Лиза могла бы пробежаться по главной палубе до носа с закрытыми глазами; она знала этот корабль до каждого винтика, но теперь здесь все стало чужим. Главный коридор был наполнен неприятными запахами индийского общежития, в кубриках на стенах пестрели картинки с портретами болливудских звезд, амулеты и всякая мишура, а матросы, встречающиеся на пути, косились то ли с недоверием, то ли с испугом.

Когда все пятеро русских специалистов расположились в кубрике, Роман через индийского офицера получил приказ о том, что женщина должна покинуть корабль.

– Это наш переводчик, и она пойдет с нами, – ответил он безапелляционно.

Офицер удалился, но через несколько минут вернулся и сказал, что штабное начальство категорически возражает.

– Ах так, – проявил характер Рома, – тогда мы тоже сойдем на берег. Проводите испытания сами. Мы против дискриминации, в России на кораблях в числе индийских специалистов я видел женщин, а почему наши не могут?

Уже отдавали швартовы, офицер убежал и через несколько минут вернулся – начальство, видимо, покачало головой и смирилось. Лизу разместили в лазарете. Она оставила там свой рюкзак и вышла на корму, присела на кнехт14, любуясь удаляющимся городом, и тут же почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась – вдоль борта шел ошарашенный матрос. «Ах да, – вспомнила она, – на кнехте сидеть нельзя, это же голова боцмана по флотским понятиям. И у них, видно, тоже».

В нескольких километрах от берега вода стала прозрачной, повеял свежий ветер, и Лиза дышала полной грудью, глядя вниз, туда, где вспенивалась морская пучина, и пузырьки воздуха устремлялись в сине-зеленую глубь, чтобы там растаять. Так началось плавание в Индийском океане. И как обычно, в одиннадцать часов раздалась знакомая команда «Джаван чай пью», что значило: «Команде пить чай». Чаек пили, как обычно, дважды – до полудня и в пять часов вечера.

Шли полным ходом, а к ночи встали на якорь. Роман вывел своих на палубу, проверял надежность установки после монтажа. Лиза не могла спать в такую ночь – на палубе горел прожектор, а прямо над головой расстелился млечный путь, звезды мерцали, как драгоценные камни, то ярко красным, то синим, то желтым и белым цветом. Вот уж, правда, говорят: «Небо в алмазах». На глубине подсвеченная прожектором вода переливалась голубыми и зелеными пластами. Мужики были заняты юстировкой оптических приборов, наводились по звездам, означенным в инструкции. А Лиза искала на чужом небе Южный Крест, просила показать ей созвездие, но всем было не до нее. Роман хмурился, он что-то проверял с инструментом в руках и тихо ругался. Со всеми вместе работал и Даня с раненым пальцем, и он ни разу не пожаловался, даже не поморщился, проверяя затяг соединений с динамометрическим ключом в руках. Наконец, Лизу вежливо выпроводили спать в лазарет.

Утром прибыли в заданный квадрат, и после раннего подъема и скорого завтрака началась подготовка. Стрельбы должны были производиться в широком диапазоне углов возвышения, то есть – с обоих бортов. Когда закончили с одного борта, оказалось, что со стороны другого, как ни в чем не бывало, расположились рыбацкие шхуны и лодки. С присущей простым индийцам непосредственностью рыбаки занимались своим делом, не обращая внимания на грохот пушек. Но что удивительно, с корабля никто не орал в рупор и не ругался, призывая немедленно покинуть опасную зону, наоборот, капитан связался со штабом и стал запрашивать другой квадрат для продолжения испытаний, идти туда пришлось больше трех часов.

Когда стрельбы закончились, с командного мостика спустился старый знакомый – коммандер Ачари, который возглавлял приемочную комиссию. В такую жару он был одет в черную форму и, как обычно, на нем были клоунские ботинки с высокими берцами. Увидев Лизу, он удивился и обрадовался, пытался с ней побеседовать, но за Ачари тянулась целая стая младших офицеров и старших матросов, горящих нетерпением начать дискуссию. Обсуждали результаты долго, отдав дань индийскому дискурсивному стилю с бессмысленными, по мнению Лизы, противопоставлениями и обобщениями.

На базу вернулись через два дня рано утром, завершив все запланированные испытания. Безо всяких буксиров подошли к борту стоявшего у стенки корабля и причалили впритык, как трамвай к остановке. Индийские моряки прирожденные мореходы. Они и в России причаливали без буксира. Правда, были огрехи, и однажды при сильном ветре они задели край пирса, что привело к материальному ущербу, но старый капитан тогда сказал: «Если наказывать моряков, то они будут бояться и утратят искусство мореплавания».

Плохое настроение

Добравшись до отеля, Лиза сначала погрузилась в ванну, наполненную ароматной пеной, а потом упала на свежезастеленную кровать и чуть не проспала обед. На раздаче уже не было ни мяса зебу, ни курицы, ни даже жесткой буйволятины,