Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отец, – сказал он, – я пришел к вам за советом по поводу моей личной жизни.
– Разве плохую жену я тебе выбрал? – отец поднял на него глаза.
– Отец, простите меня, – Вихан низко склонил голову, – Рашми красавица, но она меня тоже не любит. У нее своя жизнь, и я даже в нее не вмешиваюсь. И потом, я хотел бы иметь детей.
Вихан много раз представлял, какие красивые дети могли бы родиться у них с Лизой. И его семья могла бы принять эту женщину, она ведь, если вдуматься, очень одинока и наверняка прижилась бы.
Отец уже давно слышал об иностранке, с которой у сына был роман. До этого была киноактриса, и до нее тоже были женщины, но все они не были так опасны для семьи, как эта бледнолицая.
– Если ты хочешь завести детей, возьми в жены младшую сестру Рашми, – отец ходил по комнате, что-то кумекая.
Он снял со стены старинный кинжал с инкрустированной рукоятью, вытащил клинок из ножен и осторожно потер его замшей. В шелковом халате, с выдающимся брюшком, да еще с кинжалом он был похож на махараджу времен Британской Индии.
– И Рашми будет рада возиться с детьми сестры, – продолжал он. – Может, это ее даже изменит, и уж точно будет всем на пользу, – сделал он многозначительный вывод. Ты должен понимать, что нет лотоса без стебля – у каждого свои недостатки.
Вихан понимал, что для отца важно сохранить целостность большой семьи. В своих владениях отец действительно чувствовал себя махараджей. По рождению он принадлежал к высокой касте священнослужителей – брахманам, в наследство от своего отца он получил землю, а благодаря брачному контракту с семьей банкира сумел застроить эту землю и таким образом сколотить небольшой капитал. И все это помогло ему занять должность в правительстве штата.
Вихан встал и тоже заходил по комнате, остановился около старинной индийской вазы, провел пальцем по рисунку серебряной инкрустации, как он это делал в детстве, когда отец его наставлял. Он твердо решил уйти в отставку и искать работу в другой стране, не оправдав надежды отца, который прочил ему место на государственной службе. И не жалел о своем выборе, ведь ни большие деньги, ни положение в обществе, которое ему не пригодится, если он уедет отсюда, не смогут компенсировать то прекрасное чувство, которое он сейчас переживал, может быть впервые в жизни. Но сказать это отцу было невозможно. Отец внимательно рассматривал рисунок на ножнах, протирая драгоценные камни.
– Отец, вы ведь меня учили, что лучше своя дхарма12, пусть несовершенная, чем успешно исполненная чужая, – набрался дерзости Вихан. – Ведь дхарма тождественна истине. Я все продумал.
Отец был спокоен. Вихан никогда не видел, чтобы отец приходил в ярость или плакала мать. Неумение сдерживать свои чувства считалось в семье страшным пороком. Этому строгому этикету, передающемуся из поколения в поколение, могли бы позавидовать даже кичливые англичане. Повесив кинжал на место, отец уселся в свое кресло и посмотрел на сына.
– Ты получил хорошее образование, и в том числе представление о вере, моральных ценностях и нашей богатой культуре; чтобы сохранить все это и передать детям свой код, ты связан определенными ограничениями и ритуалами. Наша семья не одно столетие несет высокий статус браминов, и мы должны поддерживать порядок в этом мире. Ты посмотри вокруг – больше семидесяти процентов населения относится к низшим кастам, среди них: неграмотные, далиты13 и больные. Если еще вычесть женщин, детей и стариков, то только пять процентом могут управлять, творить и развивать нашу страну. В Англии вы оба забыли о долге и о наших обычаях. Если бы все эти годы вы жили вместе, то любовь бы пришла. Наша семья ценит английское образование, и даже в период британского правления твой дедушка служил на Индийской гражданской службе, – констатировал он с гордостью. – Но мы заплатили слишком дорогую цену за новшества, которые нам принесла западная цивилизация. И продолжаем расплачиваться. Дурные веяния проникают в наши семьи и разрушают сознание молодых. И, кроме того, ты должен понимать, что Рашми принадлежит к высшему кругу, и разговоры о том, что ее бросил муж ради какой-то русской переводчицы, унизительны. Для всех! А теперь пора ужинать, – закончил он свою речь.
Это был семейный ужин в узком кругу. Брат Вихана находился в это время в отъезде, но к ужину из Нью-Дели подоспел Сагми – верный друг семьи Пателов.
Семья любила Сагми. Он тоже происходил из старинного рода, только португальского, в далекие времена его предки поселились на самом юге, в теперешнем штате Керала. История рода уходила корнями в эпоху португальского владычества и соперничества с Ост-Индской компанией. Славные отпрыски рода занимались выращиваем кофе, специй и торговлей, имели собственные корабли, но в начале девятнадцатого века, участвуя в маратхских войнах против регулярной армии сэра Веллингтона, растеряли свои земельные наделы и обеднели. Потери чередовались с успехами, но неизменным оставалось только одно – испокон веков семья исповедовала христианскую религию.
Еще дед Вихана, имел коммерческие связи с семьей Сагми и считал эту семью уважаемым партнером, а может и политические, ведь обе семьи активно боролись против английского владычества. И, когда отец Сагми неожиданно погиб, семья Вихана стала опекать Сагми. Он пришелся по душе старому Пателу своим умом, трудолюбием и умением проявлять терпение и покорность. Несмотря на то, что Сагми был христианином, он глубоко понимал и чтил индуистские традиции. И кроме всего прочего, семьи собирались породниться – кузина Сагми была помолвлена с братом Вихана, и ради этого брака она приняла индуизм.
Обедали в гостиной, толстые каменные стены хранили прохладу, а решетки на окнах из резного дерева защищали от солнечных лучей. В этой гостиной все веяло стариной и напоминало о предках: и настенные часы с латунным орнаментом вокруг циферблата, и резные шкафчики и комоды, и статуэтки и портреты божеств. На столе было накрыто множество традиционных закусок, а основным блюдом был овощной бириани с кусочками домашнего творога и шафраном. К чаю подали шоколадный торт, приятно пахнущий ванилью и мятой.
После обеда старый Пател отправился к себе в кабинет, а молодые люди сели играть в шахматы. Сыграв две партии, Сагми собрался уходить.
– Брат мой, – сказал он Вихану
