Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова

опять приглашал ее на остров Элефанта на кораблике, который отходил от соседнего причала, и сказал, что обязательно ей позвонит.

– А то уедете, так и не побывав на этом замечательном острове, – говорил он.

– А вдруг останусь, – ерничала Лиза.

– Шутите? – засмеялся Стив. – Времена для белых женщин в Бомбее прошли, собственно, как и для белых сахибов.

– Но вы же сюда возвращаетесь.

– Я другое дело, я по работе, – самоуверенно заявил Стив и добавил, – забочусь об экологии.

– Сегодня я не составлю вам компании, – сказала Лиза строго, – у меня совершенно нет времени. Прощайте.

Она не могла понять, что ему надо. Он просто ухаживает за ней или хочет скомпрометировать? Ведь она не имеет права рассказывать о работе. Жаль, что не спросила, зачем эколог Стив пишет в местную газету статьи о всяких происшествиях.

Но на самом деле Лиза никуда не спешила. Когда она вернулась в отель, как раз накрывали ужин. После ужина она включила компьютер и открыла почту, которую давно не просматривала. Сначала письмо от переводчицы Нины, которая теперь жила в соседнем штате Раджастан. Из пяти девчонок, которые вышли замуж за индийцев, только Нина с первого корабля осталась в Индии, остальные уехали с мужьями в другие страны. Нина жила в провинциальном городке в большом семейном доме и не жаловалась на жизнь. Она писала Лизе, что в браке счастлива, но к новым родственникам пришлось привыкать, проявив чисто индийское терпение. В семье мужа все ее зовут Кумар, потому что, когда она родила сына, ее сначала стали называть мать Кумара, а потом между делом сократили до Кумар.

Все любовные истории переводчиц Лизе были известны, девчонки ничего не скрывали; их отношения развивались стремительно, и еще в России было понятно, что они кончатся свадьбой. Правда, никто из женихов не имел звания выше младшего лейтенанта и не происходил из семейства браминов.

Знала она и двух русских женщин, которым повезло после развода во второй раз выйти замуж – за индийцев. Одна из них жила в престижном районе, довольная своей судьбой, только вот долго привыкала к тому, что слуги обычно ночуют на кухне под столом. А вторая, избавившись в России от мужа грубияна и пьяницы, тоже радовалась жизни, несмотря на то, что ее индийская свекровь придумывала разные изощренные способы, чтобы отравить ей жизнь. Обе девчонки красотой не блистали и происходили из российской глубинки, где им наверняка бы досталась более тяжелая доля. Всякие мелочи, типа свекрови-стервы, не так уж и важны, когда муж тебя любит и уважает.

Женское счастье – это такая сложная субстанция, уравнение из теории вероятностей со многими неизвестными, за решение которого наверняка полается Нобелевская премия. Счастливая женщина отличается от не счастливой иногда только тем, что она себя таковой считает. А в Индии, где разводы не приняты, тем более никого не волнует, что счастье часто достигается через обиды и самоотдачу до жертвенности – у них ведь религия такая.

В понедельник на стенде появилась очередная башня орудия. Рядом возились рабочие, большей частью новые, которых Лиза не знала. Производственный цикл повторялся, и это наводило тоску – конвейер, он и в Индии конвейер. Наверху, в каптерке Томилин тоже был раздражен, он все время звонил на родной завод и что-то выяснял, а Рома, который со дня на день собирался уезжать, писал отчет о том, сколько качественного металла ушло на изготовление запоротых деталей. И где сейчас взять нужные заготовки? Поддавшись общему настроению, загрустил даже Суреш.

Но индийская реальность, как тропический муссон, непредсказуема и внезапна.

– Лиза, – крикнул сверху Роман, – Прабхата сюда, будем считать, сколько он деталей запорол. Пусть тащит все, что у него осталось.

Лиза послала Суреша за Прабхатом, и через полчаса они явились вместе. Подошел бригадир Гриша – в индийской курте-косоворотке с лепестками клевера на белом фоне. Они разложили все принесенные детали на столе, покрытом газетами. Вдруг Гриша изменился в лице и уставился на рамку размером с тетрадь, изготовленную из металлического уголка, взял ее и покрутил в руках. Слова застряли у него в горле, подошел Роман и тоже вытаращил глаза, вынул из кармана телефон и позвонил кэптену, потом дал трубку Лизе.

– Скажи ему, пусть срочно идет, будем разбирать это безобразие на месте.

Через пять минут красавец кэптен был уже на участке. Ему предъявили рамку. Он элегантно повесил ее на указательный палец – на его лице выразилось недоумение, а уголки тонко очерченных губ приподнялись в добродушной улыбке.

– Это что? – набросился на него Роман.

– А что это? – удивленно переспросил кэптен.

Парочка крепких слов еле слышно слетела с губ пацифиста Гриши.

– Это фиг знает что! – сказал Роман, дрожа от негодования, – кусок дерьма.

Теперь рамка раскачивалась на его указательном пальце. Лиза всмотрелась в мелькающий перед глазами предмет: на каждой стороне стальной рамки было вставлено по две-три небольших желтых заплатки (паяли и варили медным сплавом), они были отполированы и блестели, как инкрустированное золото.

– Это печворк в металле, красиво, – сказала Лиза, обводя глазами присутствующих.

Она еле сдерживала смех, глядя на растерянных мужиков. По дороге с работы в районе Кала Гхода часто проводились открытые выставки, и недавно она целую неделю ходила мимо скульптур, сделанных из металлических деталей. Один только лев с гривой из разных велосипедных цепей чего стоил. Индусы большие умельцы в этом деле.

– Да ты соображаешь, куда ставится эта рамка? – орал Роман на Прабхата, проглотив несколько крепких выражений, – если пушка стрельнет, эта… фигня, улетит в Австралию.

Автор этого слесарного чуда отошел в сторону, недоумевая, рамочка ведь не сама по себе, а закроется другими деталями. Обиделся.

– Вы понимаете, что такого металла больше нет, чтобы двадцать раз переделывать! – вскипал Рома, теперь уже обращаясь к кэптену.

– Да все он понимает, – прошептал проходящий мимо Томилин, – просто думает, что как-нибудь обойдется.

Кэптен действительно улыбался немного растерянно, прикидывая, можно ли это безобразие как-то исправить.

– Хорошо, – сказал он, наконец,– если вам не нравится, сделаем другую. Раз наши балбесы не могут, закажем на соседнем предприятии. В конце концов, вам решать, я только деньги плачу, а последнее слово за вами.

Кто-то уже позвонил Джозефу Альдее. Он примчался быстро и, приближаясь, на ходу все понял, скривился и закачал головой. Рамку Джозеф забрал без слов и комментариев и сразу спрятал; будет сам лично с ней разбираться.

Ситуация немного разрядилась, напряжение спало. Гриша улыбнулся, вытирая пот со лба рукавом своей курты, и уже готов был всех простить. Томилин вздохнул, надо еще нужную марку металла найти, сроки