Декалог 3: Последствия - Энди Лэйн

— Сэр, в этой комнате может быть бомба, и я должен…

— Я знаю, что тут бомба! — Доктор по-прежнему не смотрел на Ботроффа, сосредоточившись на своём занятии. — Что я, по-вашему, пытаюсь тут обезвредить?

У Ботроффа расширились глаза, он схватил Доктора за плечо и повернул повелителя времени лицом к себе:

— Сэр, простите, но я не могу позволить гражданским заниматься этим.

— Гражданским? — возмутился Доктор.

Лейтенант поднял пистолет:

— Прошу вас, сэр, не заставляйте меня применять силу. Мэк, — сказал он одному из других офицеров, — проверь эту штуку.

— Да, сэр, — сказал офицер и немедленно присел возле стула.

— Знаете, мне уже начинает надоедать, что у меня перед носом оружием размахивают, — сказал Доктор.

— Хватит уже, — сказал Ботрофф.

— Прошу вас, — решил вмешаться бригадир. Тем тоном, который никогда его не подводил за всю военную службу, он сказал Ботроффу: — Достаточно, лейтенант.

Ботрофф повернулся к бригадиру:

— А вы ещё кто такой?

Указав на висящее на его лацкане пиджака удостоверение, тот ответил:

— Я бригадир Алистер Летбридж-Стюарт, спецподразделение разведки ООН. Этот человек — Доктор, один из наших лучших учёных. Поскольку мы находимся в здании ООН, мы на международной земле, за пределами вашей юрисдикции. Как старший среди присутствующих военных ООН, я беру командование на себя.

— Ёшкин кот! — сказал Ботрофф, закатив глаза. — Послушайте, сэр, всё, что я хочу — обезвредить бомбу. Если вы и ваш этот Тулуз-Латрек хотите посмотреть — ради бога. Но…

— Лейтенант! — обратился молодой офицер, осматривавший бомбу.

— Что, Мэк?

— Сэр, я не знаю половину этих приборов, но тут определённо есть взрывчатка. И ещё, сэр… Это делал Бетанкурт.

Ботрофф скривился:

— Уверен?

Мэк кивнул.

Летбридж-Стюарт спросил:

— Вы знаете этого Бетанкурта?

Лейтенант кивнул:

— Тот ещё мерзавец. Он бомбист, один из самых регулярных наших «клиентов». Уже сколько лет мы пытаемся его посадить, но никак не удаётся. Я подозреваю, что ему помогает кто-то очень влиятельный.

Бригадир нахмурился. Он предположил, что Ботрофф подразумевает помощь правительства. Он знал не понаслышке, что иногда разведывательные управления нанимали людей для изготовления бомб, даже если у тех были судимости. Ему это никогда не нравилось.

Ботрофф тем временем повернулся к Мэку:

— Как долго?

— До взрыва? Пятнадцать минут.

— Я имел в виду на обезвреживание, — нетерпеливо сказал Ботрофф.

— Чёрт его знает, сэр. Я же сказал, я не знаю половину деталей. Может быть, пять минут займёт, а может — три дня.

— Лейтенант, — сказал Доктор, — я знаком с этими деталями. Позвольте мне продолжить изучение бомбы.

В тихом голосе Доктора слышалась лёгкая угроза. Летбридж-Стюарт знал, что такая интонация появляется у Доктора лишь тогда, когда дело плохо.

— А если я не позволю?

— Тогда через пятнадцать минут бомба взорвётся, и мы все погибнем.

Ботрофф вздохнул:

— С этим не поспоришь. Приступайте.

— Спасибо.

Доктор снова опустился на колени возле бомбы, изучая её тем же устройством, которым сканировал комнату. Ботрофф тем временем отдавал приказы об эвакуации; несколько его подчинённых ушли исполнять.

Затем Доктор достал свою звуковую отвёртку (бригадир не удержался и улыбнулся: он этот аппарат Доктора уже много лет не видел). Услышав её высокий писк, полицейские напряглись и потянулись к оружию, но бригадир заверил их, что всё в порядке:

— Доктор просто изучает бомбу.

— Ага… — неуверенно сказал Ботрофф.

— О боже!

— В чём дело? — спросил Летбридж-Стюарт.

Доктор встал и посмотрел на бригадира и лейтенанта:

— Похоже, этот ваш Бетанкурт перестарался.

Ботрофф медленно переспросил:

— Что вы хотите этим сказать?

— Это оборудование, с помощью которого я пытался восстановить контур дематериализации во время моей ссылки. Он связан со взрывным зарядом.

Ботрофф повернулся к бригадиру:

— Что он только что сказал?

— Что это значит, Доктор? — потребовал Летбридж-Стюарт.

— Это значит, что когда бомба взорвётся, она уничтожит всю Солнечную систему…

— Что?!

— …на промежутке тысячи лет.

Внезапно к бригадиру вернулись его утренние мысли: Оба раза, когда я, так сказать, встречался с Доктором «не по порядку», под угрозой были всё пространство и время.

— Неполадка в контуре дематериализации была такова, что ТАРДИС разорвало бы на части и размазало бы по периоду в тысячу лет. Если я её не обезврежу, вся эта звёздная система прекратит существовать в 1000-ом году. И опустошение, нанесённое пространственно-временному континууму, будет просто невообразимым.

— Как такое мог сделать обычный американский бомбист? — спросил бригадир.

— Я не думаю, что он понимал, что делает, бригадир. Но теперь это уже не важно. Не думаю, что я смогу это обезвредить при помощи имеющегося под рукой оборудования. А времени, чтобы сходить в кабинет Фонтэйна за ТАРДИС, нет.

Бригадиру пришла в голову идея:

— Можно воспользоваться устройством вызова! Оно сейчас опечатано, но я уверен, что мы сможем…

— Вообще-то, оно при мне, — сказал Доктор, вынимая его из кармана. — Его украл тот же человек, который подложил тут бомбу. Он воспользовался устройством вызова, чтобы вызвать меня в кабинет Фонтэйна. В любом случае, оно теперь не поможет. Устройство вызова излучает ТАРДИС сигнал, на который та может навестись… но для этого кто-то должен быть на борту ТАРДИС, чтобы она… — он замолк, уставившись на устройство вызова, затем поднял голову, и широко-широко улыбнулся. — Точно! Бригадир, вы гений! — и он снова опустился на колени возле бомбы.

Ботрофф повернулся к Летбридж-Стюарту:

— Я потерял нить этих рассуждений примерно десять шагов назад.

— Боюсь, я продвинулся не намного дальше, — признался бригадир. — Доктор, что вы делаете?

— Устройство вызова, — объяснял Доктор, разбирая устройство, — передаёт сигнал в пространстве и времени, чтобы найти ТАРДИС. Если я настрою его на конкретные пространство и время, и подключу его к контуру дематериализации, то смогу отправить устройство куда-нибудь в другое место.

Ботрофф снова посмотрел на бригадира:

— Вы что-нибудь из этого поняли?

— Вообще-то, да.

Настолько хорошо понял, — подумал он, — что даже увидел в этом проблему.

— Доктор, а разве вы не сказали, что этот контур дематериализации неисправный?