Декалог 3: Последствия - Энди Лэйн

Доктор продолжал бежать к заросшему водорослями озеру. Боже мой, он же не собирается в него прыгнуть? Но нет, Доктор свернул влево, чтобы оббежать озеро. Робин продолжал гнаться за ним, то и дело вытирая пот со лба. Не надо было надевать в такую жару пиджак, — думал он, — но надо же было как-то спрятать пистолет. Осложнения, всегда какие-то осложнения.

Его цель бежала вокруг озера. Если он и дальше так будет бежать, то по асфальтированной дорожке поднимется к Замку Бельведер, расположенному над озером и Большим Газоном.

Отлично. Всё это началось именно в замке. Значит, и закончится тоже в замке.

И действительно, Доктор побежал прямо по дорожке, ведущей к замку, который сейчас служил метеостанцией и площадкой, с которой открывался красивый вид на парк. Если Робину повезёт, Доктор забежит в тупик, и там ему уже никуда не деться.

Как и ожидалось, Доктор резко свернул вправо и упёрся в небольшую стенку, за которой был обрыв над озером.

Там толпились люди, наслаждавшиеся открывающимися сверху видами и читающие таблички с описанием маленького замка. Робин выстрелил в воздух, чтобы привлечь к себе внимание, а затем закричал:

— Убирайтесь все отсюда, немедленно! Он навёл пистолет на Доктора. — Кроме тебя.

Большинство людей убежали. Двое молодых людей, похоже, не собирались:

— Йоу, в чём дело?

Робин навёл на них пистолет:

— Я сказал убирайтесь!

Оба парня подняли руки и медленно ушли, ругаясь вполголоса.

— Простите, можно мне слово сказать? — спросил Доктор.

— Если хочешь. Или можешь развернуться и спрыгнуть — мне легче будет.

— Пожалуй, я не стану. Мне никогда не нравилось падать с большой высоты. То есть, сами-то падения вполне ничего, но эта резкая остановка в конце весьма непри…

— Заткнись! Ты всегда говоришь, говоришь, говоришь.

— Я не всегда говорю, нет. Иногда я задаю вопросы. Например, при данных обстоятельствах мне на ум приходит вопрос «За что?»

У Робина отвисла челюсть:

— За что? У тебя хватает наглости спрашивать за что?

Доктор пожал плечами:

— Это первое, что приходит на ум, когда по тебе ни с того ни с сего начинают стрелять.

— Ты что, не помнишь меня? После того, как в замке намеренно натравил на меня охрану?

— Нет в этом замке никакой охраны.

Робин закатил глаза. Он тупой, как Холли.

— Да не в этом замке, болван, а в замке Трентиллис!

— Что, в доме старины Дэвида Госторпа?

У Робина расширились глаза:

— Вспомнил!

— Что вспомнил?

— Замок! — прорычал Робин. — Женщина погибла! Натравил на меня охранников! Девочка! Вся моя работа по скрытому наблюдению коту под хвост!

— Простите, но я не помню. Быть может, вы меня с кем-то путаете. Говорят, у меня лицо такое.

— Заткнись! — закричал Робин, направив пистолет прямо Доктору в висок. — Это был ты! Лицо у тебя было другое, но я читал твоё досье: тебе часто делали косметические операции. И не рассказывай, что ты не помнишь! Ты испортил мне карьеру. Два года я расследовал дела, которые вёл Дэвид Госторп, а ты всё испортил, сказав охране, что человек за углом им поможет. Они меня допрашивали целый час, и моя легенда накрылась. Ты хоть представляешь себе, что это значит? После этого у меня были только сраные наблюдение и работа под прикрытием. Простая фигня, которую поручают новобранцам. И только когда мне поручили работать под прикрытием в ООН, я обнаружил файлы UNIT, включая твои досье.

— Юнит? Это какая-то единица измерения?

Робин заморгал:

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь! Ты с UNIT много лет сотрудничал!

— А, то есть это какая-то организация? — с понимающим видом сказал Доктор.

Но это же невозможно, — подумал Робин. — Он не может не знать о UNIT. Просто, блин, не может!

— Думаешь, будешь тут под дурачка косить, да? Не выйдет. Думаешь, ты здесь случайно оказался? — он вынул из кармана устройство вызова. — Это я вызвал тебя сюда этим прибором! Это я привлёк внимание комитета к твоим запросам!

— Запросам? Боюсь, я понятия не имею о чём вы. Быть может, вы…

Да сколько же можно, чёрт возьми!

— Я знаю, что ты тут из-за слушания в ООН, потому что это я тебя на него вызвал! И это я воспользовался твоим оборудованием, чтобы изготовить бомбу и установить её в комнате, где будет проходить прослушивание, чтобы ты, наконец-то, заплатил за то, что сделал! Но нет, ты не мог просто пойти на чёртовы слушания и взорваться, тебе нужно было разгуливать по чёртовому музею и убеждать всех в том, что ты псих. Ведь только это ты всегда и делаешь, да?

— Что, убеждаю всех в том, что я псих?

— Нет! Ты всё портишь!

Робин уже охрип от крика. Его дыхание участилось. Всё пошло совсем не так. Он должен был просить пощады, а не…

— Ни с места!

Робин обернулся и увидел двух полицейских, оба держали его на мушке.

— Ни с места, сынок, — сказал темнокожий коп, у которого на значке было написано «Хокинс». — Опусти чёртову пушку, и никто не пострадает.

Светловолосый полицейский по имени Дрю посмотрел на Доктора:

— У вас всё в порядке, сэр?

— Да, чудесно, просто беседуем с этим приятелем.

Робин не верил своим ушам. Надо было просто пристрелить его, пока у меня был такой шанс. Но когда он начал своё…

И тут до него дошло. Трюк. Это был трюк. Доктор заставил Робина всё ему рассказать, и задержал настолько, что прибыла полиция. Самый старый трюк, и я на него купился.

Не сводя мушки с головы Доктора, он сказал:

— Офицеры, это официальное правительственное расследование. Это за пределами ваших полномочий. Этот человек чрезвычайно опасен.

Хокинс сказал:

— Если у него хреновый вкус по части одежды, то это ещё не значит, что он опасен. Пожалуйста, опустите оружие.

— Вы не понимаете, что делаете.

— Я говорю вам опустить оружие, сэр. Немедленно.

Но не сейчас, когда я так близок!

— Сэр, в последний раз прошу вас опустить оружие.

Робин резко повернулся к офицеру, не выпуская из рук пистолет.

Поздно: Робин понял, что направил пистолет на Дрю, и стало абсолютно ясно, как на это прореагируют оба офицера.

Дрю и Хокинс открыли огонь раньше, чем он успел опустить пистолет.

Затем всё почернело.

Когда офицеры полиции выстрелили в преследователя, Доктор застонал. Как только человек упал, Доктор подбежал к нему.

— Сэр, не трогайте его, он…

— Находится в коме, — сказал Доктор, не поднимая взгляда.