Дорога к убийству - Энн Грэнджер

Как ни противно, лучше бы это был мусор. Однако это тело. Видно, какой-нибудь старый бродяга скончался от переохлаждения, сердечного приступа или по другой естественной причине. Смерть часто посещает деревню, как правило поражая скотину. Правда, однажды был найден старик в шалаше из веток и тряпок, такой исхудавший, с такой потемневшей и загрубевшей от ветра, дождя и въевшейся грязи кожей, что смахивал на мумию. Но сейчас перед ним не бродяга. После убийства Фионы Дженнер замаячила вероятность другой катастрофы и теперь показала лицо.

Майкл упал на колени у тела, лежавшего вверх лицом с раскинутыми в стороны руками. Он определенно узнал парнишку, сынка Гарри Стеббингса. Как его… Дэвид? Нет, Даррен, вот как. Мертв, двух мнений быть не может. И не по естественной причине. На футболке кровь.

— Проклятье! — тихо вымолвил он.

Взял мертвого парня за запястье, с усилием заставив себя дотронуться до липкой кожи. Поднять можно, но трудно. Майкл выпустил руку, встал, огляделся. Что сюда привело несчастного дурня? Зачем Даррену Стеббингсу тащиться через поле? Впрочем, по краю пастбища идет колея, тянется дальше, пересекается с той, что проложена вдоль лесной опушки. Может, по ней пришел, может быть, нет. Гораздо важней, что пришел еще кто-то. Внезапно возникла чисто отцовская мысль: слава богу, что Бриджет нет дома! Правильно сделали, отослав ее в Уэльс. Вполне могла здесь прогуливаться… И на месте мальчишки лежала бы дочь!..

Следом за этой мыслью пришла другая. Последняя капля. Вторая смерть означает, что Дженнеры непременно уедут. Майкл заколебался, задумался на безумную долю секунды, не спрятать ли где-нибудь тело… И одернул себя: это глупо, его все равно обнаружат… и эгоистично до омерзения. Смерть гораздо важнее фермерских неурядиц.

Он вытащил из кармана мобильник, позвонил в полицию. Потом сообщил Каролайн о случившемся. Она отреагировала сдержанно и повторила, чтобы был осторожен. Майкл заверил, что убийца давно унес ноги. Парень холодный, окоченевший, как камень.

— Держи дверь на замке! — приказал он.

— Она заперта, — ответил тихий голос.

Для Маркби и Джесс Кемпбелл дурная весть была в высшей степени нежелательной. Оба тут же подумали, что следовало поторапливаться с розысками Даррена. Прозвучал тревожный звонок, все вроде бы старались его отыскать.

— Значит, плохо старались, — мрачно буркнул Маркби.

Теперь сержант Прескотт везет Джесс на место происшествия. Едут молча, Джесс лихорадочно соображает, что эта новая смерть означает.

Прескотт сказал лишь одно:

— Если он умер там, в полной глуши, неудивительно, что мы не нашли беднягу.

Возможно, сержант таким образом предлагает утешение. Знает, о чем она думает. И прав в определенном смысле. Обыскивать мили открытой земли — дело долгое. Когда человек пропадает, его начинают разыскивать среди знакомых, в местах, где он часто бывает. Никто даже не подумал, что Даррен, хотя он живет в деревне, или именно потому, что живет, станет ни с того ни с сего бродить по холмам и долинам. При любой возможности он рвался в Бамфорд, где его в первую очередь и искали.

Проехали мимо коттеджа Стеббингсов. Когда въезжали в ворота поместья Овервейл, из-за столба вынырнул человек и остановил машину, встав посреди дороги. Это был сам Стеббингс, дикий, косматый, махавший руками, будто их дергал за ниточки невидимый кукловод.

— Черт возьми, — охнула Джесс.

С садовником они пока не общались. Намеревались увезти тело, когда будут сделаны снимки и его осмотрит патологоанатом, затем пригласить отца в морг для официального опознания. Похоже, не выйдет.

Стеббингс заковылял к машине, наклонился к окну и, когда Джесс опустила стекло, прохрипел:

— Что случилось? Вижу, полиция едет. — Он махнул рукой в сторону особняка. — Не насчет моего парня? Вы нашли его?

Джесс мгновенно приняла решение:

— Поступило сообщение об обнаружении тела. Точно пока ничего не известно. — Наверняка фермер Фоссет при опознании не ошибся, но для полной уверенности подтвердить должен кто-то из членов семьи. — Идите домой, пока мы разберемся, — предложила она. — Как только я смогу что-то сказать, сразу вам сообщу. Может быть, Даррен тут вообще ни при чем.

Еще не договорив, она поняла, что сделала ужасную глупость.

Стеббингс взорвался:

— У меня сын пропал! Теперь найдено тело. Чье, черт побери?! Я с вами поеду.

Он дернул ручку задней дверцы. Прескотт мигом выскочил, чтобы помешать, но Джесс его остановила. Садовник определенно будет сопротивляться, выйдет скандал. Дело и так уже плохо.

— Хорошо, мистер Стеббингс, поехали. Только, пожалуйста, слушайтесь нас. Сначала мы взглянем на тело и, если сочтем необходимым…

— Я с вами… — упрямо твердил он.

Прескотт открыл заднюю дверцу, позволил ему сесть. К несчастью, сосредоточившись на садовнике, полицейские не заметили его жену. Она, вероятно, увидела проезжавшую мимо коттеджа машину и выбежала на улицу. Вид нелепый в кухонном фартуке с выложенными на лбу кудряшками седеющих волос. Женщина молча открыла другую заднюю дверцу и плюхнулась рядом с мужем.

— Нет, миссис Стеббингс, прошу прощения! — воскликнула Джесс. — Ваш муж поедет с нами и…

— Я не выйду, — глухо объявила она. — Вы меня не прогоните.

Сержант Прескотт, зная, что требуются три крепких констебля, чтобы засунуть в патрульную машину пьяную девчонку, пробормотал:

— Тяжело будет, мэм. Если муж…

— Иди домой, Доркас, — приказал Стеббингс.

— Нет, Гарри, — упрямо ответила жена.

Муж понял.

— Она не уйдет.

Джесс подавила вздох.

— Хорошо, миссис Стеббингс, но, когда приедем, попрошу вас остаться в машине, понятно?

Майкл Фоссет ждал возле тела, сидя на земле, обхватив руками согнутые колени. Собака лежала рядом. Сторожим мертвеца, думал он. Слышал о древнем обычае, согласно которому умершего нельзя оставлять одного. В небе кружили птицы. Вороны. Чуют внизу мертвечину. Хорошо, что они с Мардж с утра обнаружили тело. Иначе его раньше отыскали бы вороны, а он не раз видел, как они до костей объедают мертвую овцу. Удивительно, что ночью не учуяли лисы. У лис острые зубы, и в еде они неразборчивы.

Прибыли полицейские. Остановились на краю поля, направились к ожидавшему Майклу, который поднялся им навстречу. Мардж тоже встала.

— Его зовут Даррен Стеббингс, — сообщил Майкл вместо приветствия подошедшим констеблям. Оба молоденькие, пожалуй, не старше погибшего парня. Одного, видно, тошнит. — Тело окоченело, — добавил он. — Должно быть, всю ночь пролежало.

Полицейские посовещались, послышалось слово «пропавший». Позвонили, запросив поддержку. Вскоре начали собираться самые разные люди. Один из констеблей отвел Майкла в сторону для дачи показаний. Он попросил разрешения уйти, но его попросили остаться еще ненадолго — скоро будет инспектор, возможно, захочет с ним поговорить.

Явившийся минут через десять инспектор оказался молодой женщиной с короткими рыжими волосами. Она явилась не одна — с ней могучий сержант, и, что хуже всего, рядом топчется Гарри Стеббингс. Вид у инспектора и сержанта усталый: видно, боролись с садовником, одержавшим победу.

Майкл испытывал смешанные чувства. Разумеется, жалость, а вместе с тем смущение и стыд. Смерть должна оставаться чисто личным делом. А они стоят, глазеют на лежащего мальчика, сына Стеббингса, юного, беззащитного, некрасивого и безжизненного. Наблюдают, как отец бросает первый взгляд на мертвое тело. Это надо делать за закрытой дверью, в торжественной обстановке, среди цветов и свечей. Впрочем, все это сантименты, а тут грубая жизнь.

Стеббингс смотрел долго, безмолвно, потом сказал коротко:

— Он, — и отвернулся.

Внезапно распахнулась дверца патрульной машины, стоявшей у леса, оттуда выскочила женщина и побежала, спотыкаясь о кочки, издавая пронзительные крики, как чайка, кружащая над морем. Майкл с ужасом узнал Доркас Стеббингс. Зачем она здесь, ради всего святого? Хотя, может быть, попросту отказалась ждать дома.

По мере приближения Майкл ее хорошо разглядел. Неизменный старый сарафан, в воздухе мельтешат неестественно белые руки, должно быть, в муке. Что-то стряпала, когда пришла страшная новость.

Полицейские двинулись наперерез, но она увернулась. Гарри с инспекторшей гоже попробовали поймать, и тоже безуспешно. Человеку не под силу остановить непреодолимый бешеный натиск. Доркас уже увидела труп, голос повысился до поросячьего визга на подходе к бойне. Она рванулась вперед, все кинулись ее оттаскивать, но руки успели обхватить застывшее тело, стараясь прижать к груди дитя, как в раннем детстве, когда сын падал, искал у нее утешения. Но труп остался холодным и неподатливым в объятиях.

— Оставь, Доркас! — крикнул садовник, схватив жену за руки.