Сломленный бог - Гарет Ханрахан

тем не менее читала. Так лучше, чем просто сидеть в темноте и слушать, как в борта толкаются Бифосы.

Бифосы выходили на сушу каждую ночь, неспешно поднимались из прибоя и отправлялись во тьму. Обычно они разгуливали по улицам Ушкета или, как могли, ковыляли на склон Утеса: до смешного нескладные верхолазы, они не забирались далеко, но иногда обступали «Розу», поднывали и булькали, вторя капитанским молебнам. Кари научилась отличать одни создания от других по приметам. Рыбья часть у них у всех одинакова, но гнилые человечьи тела, что влекли их по суше, разнились. Правда, они до того были объедены и раздуты, что наверняка разобрать было трудно. Сброшенные же останки выносило на берег у «Розы», и горные сарычи расклевывали их, сердито вереща на непривычное море.

Бифосы бесцельно бродили вокруг, а после ныряли обратно в воду. Она убедилась, что перед ней психопомпы, навроде гвердонских упырей или священных птиц Матери Облаков. Им полагалось собирать новоусопших и уносить своим богам драгоценный осадок, соскоб души с трупа. Нынче какой от них прок?

Капитан Хоуз предпринимал предварительные вылазки в Ушкет. Тщательно разведывал город, выбирал маршруты, налаживал связи, выжидал наступления безлунных ночей. Словно она – рискованный груз, который предстояло провезти в обход пограничных застав.

Она умоляла Хоуза позволить ей ходить в город вместе с ним, но тот лишь качал головой. Все знали, что чокнутый старикашка живет на разбитом корыте отшельником, поэтому он отправлялся один. Брал с собой на продажу корзину рыбы. Без даров Бифосов они с Кари скоро померли бы с голодухи – в Ушкете трудно было купить еду. Если, конечно, у тебя нет связей в Гхирдане.

Каждый раз, когда капитан уходил, Кари часами сидела у борта, следила за пустым берегом до его возвращения. Проезжали повозки под вооруженной охраной, везли еду и другие припасы с горных ферм либо баки с тем светящимся илом. Из того, что рассказывал Хоуз, она предполагала, что эти баки едут с дальнего конца острова, из рабочего лагеря. Там, возле руин затонувшего города велось какое-то алхимическое производство. Единственный способ покинуть остров – через Гхирдану. Хочешь уехать? Тогда плати. Нечем платить? Тогда паши на Гхирдану, пока не заработаешь на проезд. Ильбарин – труп убитого острова. Никто здесь не хотел оставаться, кроме, может, капитана Хоуза с его чудной службой Повелителю Вод.

Однажды утром, после бессонной ночи раздумий, она на него насела:

– Капитан… вы говорили, что, когда напали ишмирцы, грянула буря и Повелитель Вод вытащил из нее «Розу». За это вы перед ним в долгу, так?

– Я просил Повелителя Вод спасти меня и команду – и нас спасли.

– Хорошо, но… спасенный корабль-то был на плаву? Когда Ильбарин уже расхерачили кракены, и до того, как на драконах прилетели гхирданцы и вынесли «Розу» на берег, у вас оставалось время уплыть?

– Да, я мог скрыться. Но решил иначе. Или за меня так решили. Говорю тебе, отказывать богам – очень скверно.

– Отказывать – в чем? В том, что вы им задолжали?

Хоуз покачал головой. А когда заговорил – то медленно, взвешенно, словно наворачивал каждое слово на скрипучий кабестан своего ума.

– Полагаю, надо признать… что все мы не более чем… щепки на волнах… То, какими нам быть, наши действия и помыслы, определяют боги. Все боги вместе, а нас мотает туда и сюда от их дуновений.

Хмурясь, он поглядел на Кари:

– По твоим словам, когда богиня войны Пеш была уничтожена…

– Когда я ее прикончила на хер.

– Сквернословие из тебя не вытравить, – пробормотал он и продолжил: – Когда ты погубила Пеш, ишмирский народ разучился вести войну.

– Вроде того. – О корабельный штевень с грохотом разбилась волна, и внезапный шум заставил Кари насторожиться. Ей больше не слышались крики прибрежных птиц, хотя чудились шорох, царапанье по крыше каюты. Назойливое ощущение, будто нечто подслушивает их, закололо в душе. – Когда я ударила по Пеш божьей бомбой, ишмирцев ошарашило враз. Ничто не мешало им драться, но их как будто стукнули по голове.

– Везде было примерно одно и то же. Пеш была самой войной. Она пребывала в каждом сражении, в сердце каждого солдата.

– Каждого ишмирского солдата. – Кари отодвинула миску. Похоже, ей нездоровилось.

– Каждого солдата, – повторил Хоуз. Он резко макнул ложку в остатки ухи, недоеденные кусочки рыбы плюхнулись назад в похлебку. Капитан засмотрелся на брызги, капельки жира, разлетевшиеся по столу, как на вещее прорицание. – В чьем-то больше, в чьем-то меньше. От твоей руки умерла… способность воевать, думать по-военному. – Он глубоко вздохнул. – Когда я шел под парусом, то был скорее… Нет – никакого «я» нету. Эту… смертную оболочку, – он жестом окинул свое тело, – тогда скорее населял Повелитель Вод, а не какой-то другой бог. Когда же я вел торговлю в купеческих портах, то не был ли тогда Благословенным Болом? А когда воровал и вез контрабанду – не был ли Ткачом Судеб? Эта штука, которую я зову своим разумом, что это, коли не… флюгер для богов? – Голос Хоуза подрагивал, словно он выталкивал слова, напрягаясь всем телом. Нечто в его движениях наводило на мысль о человеке, бредущем сквозь волны в попытке выбраться на берег и рассказать ей, чего он насмотрелся в глубинах.

– Хрень божья, – отрубила Карильон. Конкретно этой философии она еще не слыхала, зато знакома с другими ее разновидностями. В Гвердоне сафидисты перековывают свои души ради идеального уподобления богу. Мистики бубнят, что материальный мир иллюзорен, а на самом деле есть лишь невидимое, эфирное царство богов.

– Нет. В тот день меня наполнил Повелитель Вод. Я видел Его. Я был Им. Я и есть Он, уповаю на это. Что богам время?

– Хрень божья, – повторно высказалась Кари. Хотела сказать и больше – обругать Хоузову покорность, заявить, что все это по-любому ничего не значит, что винить богов – оправдание трусов… как вдруг ее желудок опорожнился: съеденное поднялось наверх и жгучим потоком ударило изо рта. Ее охватил беспричинный страх, волна разметала выстроенные ею вокруг себя стены. «Это неправда. Люди – не просто марионетки богов».

Трясясь, она рухнула на колени.

В опустошении, следовавшем за наплывом рвоты, перед ней обнажилась ужасная мысль. Если Хоуз прав, если смертные всего лишь ходячие сосуды для блуждающих помыслов бестелесных богов, что такое тогда Карильон? Ее сотворили руслом течения для мрачных дум Черных Железных Богов, их будущей святой, их предвестницей. Ее удел – чудовищные, беспощадные боги, полные ненависти и голода. Машины для пыток, великие железные гири, способные сплющить грудную клетку этого мира.

Но Кари сбежала из дома, сбежала на «Розу» из-за того, что Черные Железные Боги взывали к ней. Взывали – ею самой они не были. Она – не воплощенное