Сирийский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил

— Не откажите, аль-каид, — сказал Аси, поднимаясь с лавки.

— Я постараюсь, но не обещаю, — кивнул я.

— Это будет высокая честь для нашей семьи принять у себя Героя Республики.

Братья ушли в направлении командно-диспетчерского пункта, где у сирийцев сидели их офицеры-направленцы и диспетчера по перелётам. В любой другой бы ситуации я был бы не против сходить в гости к сирийцам. Да и на Востоке отказывать в приглашении, значит нанести большое оскорбление людям.

— Расслабляетесь, Александр? — услышал я за спиной знакомый голос.

Подошёл ко мне Виталий Казанов слишком тихо. Даже шороха не издал.

— Я ни на что не намекаю, но вы могли бы заходить «с парадного входа»?

— Предпочитаю скрытность. Профессиональное, как-никак, — ответил Казанов.

Виталий Иванович был одет в советский лётный комбинезон, поверх которого была шевретовая куртка. Причём весьма потёртая.

— Я смотрю, вы тоже по лётной норме одеваетесь.

— И по лётной, и по флотской, и по какой угодно, — произнёс Виталий, доставая из нагрудного кармана пачку «Космоса». — Не угоститесь?

— Издеваетесь, да?

— Просто проверяю. Вдруг ваши привычки с вашим новым семейным статусом поменялись. Антонина Степановна — хорошая партия.

Опачки! Чего-чего, а столь серьёзной осведомлённости я был удивлён. Хотя, мне ли удивляться — вторую жизнь живу.

— Да. Я всем доволен.

— И даже то, что товарищ Белецкий — ей неродной отец⁈

Конечно же я заметил, что отчество у Тоси не соответствует имени Юрия Фёдоровича. Но что это меняет, мне непонятно.

— Виталий Иванович, мне вам грубить не хочется. Но указать вам адрес, куда бы вам пойти с вашими вопросами имею огромное желание. Давайте по делу и разойдёмся.

— Само собой. К сирийцам в гости не сходите?

Да он ещё и подслушивал! Теперь ясно, чего Казанов тут тёрся рядом.

— Чем вас так заинтересовали два брата-акробата?

— Просто сходите. Нам нужно кое-что проверить. Можете даже потом ничего о вашем визите к семье Султан не рассказывать.

— Так я вам и поверил. Но на ужин схожу. Пойду только у Бунтова отпрошусь.

Казанов кивнул. В этот момент из стартового домика вышел Иннокентий в возбуждённом состоянии.

— Саныч, беда! Как мы теперь жить-то будем⁈ — возмущался Петров, у которого вид был обиженного котёнка.

— Что случилось?

— Машину Бунтов не даёт в Джеблу ехать. Говорит, что в прошлый раз техники какую-то настойку привезли и обосрались. Ну, в сортире засели, а командир сухой закон объявлял. Ну мы же не бухали…

— Кеша, рупор выключи свой!

Я недовольно посмотрел на Кешу, который продолжал орать всей базе, кто и сколько выпил. Только когда в беседке посмеялся Казанов, Петров замолчал.

— О, Виталий Иванович! Ну вы же ничего не слышали и никому не скажете, верно⁈ — заулыбался Кеша.

Казанов сделал серьёзное лицо, будто ничего не слышал. Хотя, у него лицо всегда каменное.

— Мужики, я — могила.

— Ага, просто гранит. Собирайся, Иннокентий. В гости поедем.

Глава 23

Командир полка недолго сопротивлялся, чтобы отпустить меня и Кешу в одноимённую с нашей базой деревню. Нам даже выделили УАЗ «таблетку», на которой мы доехали в населённый пункт.

Вот только водитель не слишком хорошо ориентировался на местных дорогах. А ведь деревня была практически сразу за КПП нашей базы.

Для Сирии Хмеймим была вполне себе неплохим населённым пунктом. Ровные дороги, по которым местные «летают» совершенно без правил.

— Ух! Резко, — воскликнул Кеша, когда водитель УАЗа вильнул на дороге, а в окнах показался серого цвета «Жук».

— Выскочил на встречку и даже не собирался отворачивать, — громко возмутился водитель, вытирая пот со лба.

Очередная особенность приморских районов Сирии — архитектура домов. Даже в деревне жилища выполнены в европейском стиле — каменные одноэтажные и двухэтажные здания с наклонными крышами с черепицей. Ну и самое главное — множество садов с фруктами и плантаций с овощами.

— Так, баклажаны выращивают, помидоры. Какие-то яблоки зелёные, — изучал Кеша местное сельское хозяйство, смотря через окно «таблетки».

— Это лимоны, Иннокентий. Сорт называется майер, — поправил я товарища.

Кажется, что Хмеймим — деревня маленькая. Но и здесь есть мечеть с высоким минаретом, а напротив христианский храм и алавитский молебный дом.

— Не понимаю, Саныч. Мечеть и церковь рядом. Девушки то с покрытой головой ходят, то в юбке. Всё как-то необычно здесь. Винегрет из разных конфессий, да простят меня верующие. Живут ведь рядом, тогда воевать зачем.

— В одном ты прав — всё здесь сожительствует рядом друг с другом и без противоречий. Духовная жизнь страны показывает стабильность и развитие. И в таком государстве режим сменить в угоду своим интересам практически нереально.

Кеша, как мне кажется, понял на какую заокеанскую страну я намекаю.

— Вас уже встречают, — сообщил водитель.

Через несколько секунд мы остановились рядом с домом семьи Султан. Через лобовое стекло я наблюдал за тем, как на улицу высыпала наверное вся округа во главе с Аси и Диси. Они уже успели переодеться в гражданскую одежду и с широкой улыбкой ждали нашего появления.

Рядом бегали дети, а у входа выстроились мужчины в возрасте.

— Как-то неловко, Саныч. Мы ж с тобой только несколько закруток взяли и варенье из шишек, которое ты привёз. Может надо было коньяк? — шепнул мне Кеша, когда УАЗ скрипнул тормозами.

— Алкоголь дарить у арабов не принято. И только попробуй от чего-нибудь отказаться.

— Командир, ты ж меня знаешь. Я всё съем. Сколько бы ни положили.

— Посмотрим, — улыбнулся я.

Боюсь, что Кеша ещё не знает, сколько ему придётся съесть.

Только я вышел из машины, как рядом со мной уже появились дети. Собравшиеся зааплодировали и выкрикивали приветственные речи. Не хватало только оркестра, музыки и пролёта самолётов.

— Искандер и Иннокентий, мы рады вас приветствовать, — поздоровался с нами преклонных лет мужчина, пожимая мне руку.

Я сразу понял, что это отец семейства. Представился он как Абдул Муним.

Это был высокий седой бородач. Чем-то похож на Эрнесто Че Гевару. Голос этого человека был хриплым, а с лица не сходила улыбка. Ну и не заметить его неплохой русский было невозможно.

— Господин Султан, мы рады приглашению в ваш дом, — поздоровался я, а затем прикоснулся рукой ко лбу и груди в районе сердца.

Этим жестом в Сирии обозначают благодарность. Кеше с его перебинтованной правой рукой это сделать было неудобно, но он стерпел и повторил за мной.

— Милости просим! — показал на вход Абдул Муним.

Для начала мы поздоровались с каждым из соседей, которые пришли к дому Султан. Каждый был уважителен к нам, а многие спешили благодарить за службу здесь.

— Эта большая честь, Господин Искандер. Вы и ваши братья по оружию — настоящая гордость Советского Союза. Думаю, что на Родине вас встречают не менее торжественно, — говорил мне один из стариков в белой чалме.

— Дядя Бахир, на Родине они герои. Не меньше чем здесь. Думаю, их портреты в каждом крупном городе, — поправил его стоящий рядом Диси.

Кеша вопросительно посмотрел на меня, но я не торопился отвечать.

— Да. На Родине нас ценят. Спасибо, мир вам! — ответил я.

Абдул Муним проводил нас до двери. Тут нужно было сразу дать Кеше понять, как действовать.

— Разувайся аккуратно и не показывай подошву, — шепнул я ему, стаскивая с себя ботинок.

— Эм… а почему? — спросил Петров.

— Для арабов и вообще мусульман это оскорбление, — ответил я, продолжая улыбаться и приветливо кивать Абдул Муниму.

— Блин. У меня кажется носок с дыркой. Что делать-то? — распереживался Иннокентий.

— Ходи аккуратно и старайся эту дырку не светить, — шепнул я.

Дом у семьи Султан был немаленький. Гостиная и вовсе была размером больше, чем комната в модулях. На полу лежал ковёр, а по центру стоял большой стол. На потолке огромная люстра с множеством ламп.