Акума, или Солнце мертвых - Александр Евгеньевич Белых

первый раз за все два года жизни с Михаилом одна, всё кончено. Он ушел от меня навсегда. Как больно мне это пережить. Когда я вошла в вагон, он еще стоял на платформе. Первый раз он так меня провожал и больше не встречает… как я очутилась между тамбуром, одна мысль была, это покончить навсегда. Но кондуктор успела меня отдёрнуть и успокаивала всю дорогу. Вот сейчас в своей комнате снова одна и мысли опять назойливо лезут, как мне страшно! Не знаю, куда идти, чтоб не натворить чего с собой, ведь Рудик останется один, как он бежал и плакал… <нрзб>. Нет, я должна теперь жить ради него. Ведь он у меня один родной и близкий.

4 июня 1945. Вот уже 1 год, как я не заглядывала в этот дневник. Сейчас сижу одна у себя дома за работой, составляю отчёт. Сейчас меня немножко отвлекла музыка, которая слышится в окно, кто-то включил радиолу и играет все мои любимые и знакомые пластинки. Под впечатлением музыки передо мной стали вставать все прожитые дни, а с ними и лучшее время. Да как же оно быстро летит! И как хочется остановить время, и чтобы вместо него звучала только музыка… Опять мысль: «Михась снова со мной и не даёт мне работать». Вчера и позавчера я видела его в Рыбацком, пришлось по работе снова столкнуться… Как же мы встретились? И что я чувствовала? Я чувствовала, как безрассудно мы любим один другого, как всё становится радостно на душе. А вот, несмотря на все гадости, сделанные им мне, я его не могу обвинить, я не знаю, почему я так его любила и люблю. Какая неведомая сила тянет к нему? Снова играет пластинка «Люблю». Снова чудесные дни, а с ними грёзы и воображения. Снова хочу кричать к себе Михася, и действительность определила его настоящее положение. Какой жалкий он стал, как мне больно за него, как он унижается! Сегодня он прошёл передо мной, как под арестом, и весь с исцарапанным лицом. Как противно и стыдно, как он всё это прощает этой хамке, как после всего может ходить с ней по улице! Это демонстративно его водят, как на посмешище, моего родного и близкого и так горячо любимого Михася. Не могу это простить без презрения, неужели он такой негордый? Ах, Михасик! Как ты мог так поступать! Как отравили мою душу, наполнили всю ядом жизнь, как пусто и бесприветно становится всё! Если я разлюблю тебя, я ещё всё хочу тебя любить, видишь, не трусом, а сильным родным и счастливым. Но как видно, он не такой, каким рисует моя фантазия, моя мечта, моя любовь…

33

28 марта 1947. Прошло очень много времени со дня последней записи, это почти уже два года. Как я не бралась за ручку пера, чтоб вести запись в дневнике, который когда-то начали вместе с Михасем. Все эти два года я глушила свои переживания работой с тем, чтобы никогда больше не возвращаться к тому, не вспоминать, не видеть, не травить себя воспоминаниями. Но в жизни всё получается иначе, есть очень меткое выражение у Тургенева: «я сжёг все корабли, которым поклонялся – тому я поклонился, что сжигал». Так и у меня. Случилось это совсем недавно, 14 февраля 47 года. Я вновь была счастлива, мне звонил Михась, и мы встретились после долгой разлуки, правда, оба немного про себя понервничали, но потом мрак немного рассеялся и было обоим приятно, и мне кажется даже легко, ведь последнее время мы были настолько затравлены людьми, что, не поняв это, враждебно относились друг к другу, а для меня это камнем лежало на сердце, и вот для меня была новая весна после этих мук (хоть на улице и был мороз 25). Не передашь всё это, что я почувствовала в этой встрече, хотелось много рассказать, поделиться, но слов было мало и не найти. Да и время ограниченно. У Михася хотя и было мрачное настроение из-за некоторых служебных и личных дел, но под конец и он просветлел, и я снова видела его ласковым сильным и большим Михаилом, как это было впервые. Какой он чудный, когда его душа открыта, какая светлая улыбка украшает его лицо. Я таким его давно не видела, не знаю, чувствовал ли он сам это? Или это мне всё почудилось? Когда он ушёл (я его проводила до автобуса), вернулась домой, я уже не чувствовала той тоски, которая меня угнетала до этого дня, я не ложилась долго спать. Я как-то по-новому грустила о Михасе с надеждой на новую встречу… (Ведь любовь не бывает без грусти). Но она не оказалась такой скорой. Михась позвонил мне почти через месяц. Случилось это 19 марта, когда я перестала уже надеяться и весь восторг, и радость постепенно угасали (я всегда боюсь очень этой червивости души). Снова наступили мрачные дни, а с ним и думы так же стали угнетать душу, я ругала себя за лишнюю откровенность своих чувств. И вот снова я была счастлива этой мимолётной встрече, этой ласке души, которой хотелось согреть и себя и моего любимого Михасика. Он сказал мне: «Может быть, это будет последняя встреча, и он желает, чтоб осталась светлая память». Да! Мой родной, этого я никогда не забуду, ты вся моя жизнь, больше чем… Если я где-нибудь бываю, то уже некоторые из моих знакомых прозвали меня Виолеттой (из оперы «Травиата»). Я принуждаю себя куда-нибудь даже и пойти, только если чтоб угодить людям и полностью забыться от скуки, но и это бывает редко. Вот сегодня после работы я была у Михася.... <нрзб>. Домой даже не хотелось идти, я так ждала звонка от Михася. Но день прошёл, а позвонили только от Полины Михайлов, который, кстати, не забыл сказать, что «человек сидел у меня, но когда он стал набирать мой номер, то он сразу ушёл». Это известие меня разозлило против Полины, и какого чёрта она даёт мой номер Михайлову, передавать её поручения…<нрзб>. Вот теперь я пришла домой с тоской о Михасе. Даже делать ничего не могу, стала разбирать шкаф и нашла забытый дневник. Вот с ним я решила поделиться своими чувствами, своей душой. Я так ведь одинока. Рудик еще всё же ребёнок. Но он очень чуткий и ласковый мальчик, он меня хорошо понимает и даже спросил, не приедет ли к нам Михась. Итак, прошёл день