Акума, или Солнце мертвых - Александр Евгеньевич Белых

пришлось уйти домой на 4-8-6. И вот уже скоро 3 часа, а обстрел всё ещё продолжается, несколько снарядов разорвалось совсем близко, так что стены дрожали, жду своего родного, милого Михасика… Где-то он?… Очень начинаю за него нервничать и не знаю, как мне быть, ходить по улице не разрешают, боюсь за него, буду ждать, только бы поскорей кончился обстрел, пока запишу немного о пропущенном за эти полтора месяца. Итак, моё заболевание с 11 апреля сего года кончилось тем, что я получила инвалидность 2-ой группы и с 21 апреля 1943 года уволилась из детсада с некоторыми неприятностями, о которых записывать тоже неприятно, и по сей день я неразлучно живу с Михасиком в Рыбацком, занимаемся огородом. Сейчас у нас уже кое-что поспело, и мы уже кушаем свою морковь и ягоды, чёрную смородину и крыжовник. Самочувствие значительно улучшилось, только шалит сердце и нервы. Михасик также себя чувствует лучше. Но всё же часто жалуется на бока, вот и сегодня пасмурная погода и его лёгкие дают о себе знать. Милый Михасик, как я сильно люблю тебя, как ты становишься с каждым днём дороже и роднее, как я ненавижу иногда себя за свои нервы и ревность, из-за которых я так обижаю тебя, которого надо беречь. Михасик, ты так же должен понять меня, иногда и ты задеваешь моё самолюбие, не забудь и за Рудика, я много нервничаю… любя тебя, я уже стала груба с ним, я много думала и сейчас думаю и понимаю, что это неверно, но совладеть с собою никак не могу и не могу быть спокойной с тобой, когда ты становишься замкнутым, раньше я тебя не понимала, а теперь я немного изучила тебя. Время уже 3 ч. 30 мин., отбоя еще нет. Сейчас думаю пойти на улицу…

21 августа 1943. Сегодня я зашла домой одна, Михасик уже приступил к работе, с 1 сентября открывает школу в Рыбацком, где я буду с ним вместе работать. Сейчас я заходила в учбюро оформлять карточки, как-то очень скучно без Михасика, словно чего-то утеряла, так и кажется, что сейчас он войдёт… Милый, родной мой Михасик, как мне тяжко быть без тебя одной, даже несколько часов разлуки… <нрзб> … когда я одна уезжаю в город… вот просидела несколько минут одна в комнате, я уже начинаю нервничать и безумно рвусь обратно к тебе, моему близкому родному, хочу прижаться к тебе и приласкать тебя, поцеловать твои губки, посмотреть в твои ясные глазки… Ну, хватит, бегу скорей на пристань – пароход идёт 1 час 40 мин. Сейчас 12 ч. 30 мин. 22 сентября 43. Сегодня я снова одна в Ленинграде в своём старом уголке. Вот уже месяц как я не была здесь и не записывала в свой дневник. С 1 сентября 43 года я работаю в школе учителем вместе с Михасиком, как мне бывает иногда трудно и тяжело морально, когда Михасик со мной немного не такой, а он всё больше, всё ближе и роднее становится мне… Вот сейчас без него я чувствую себя очень одинокой, в голову лезет всякая ерунда, мучает мысль, что я снова останусь одна, и Михасик вернёт своё старое, он будет счастлив в своей семье, а у меня её не будет… Как мне выкинуть это из головы, я не знаю, но последнее время мне всё чаще, даже стало сниться, что я снова одна, что к Михасику приехала его жена, и с ним, и он от меня отвернулся. Сейчас хотела пойти к врачу Шевелеву, но какой-то неприятный голос меня отговаривает. Возможно у меня такое состояние от того, что я была в опале у Наталии, снова вернулись эти воспоминания, мне становится очень жутко и страшно, когда я одна. Я должна снова скорей к Михасику, но любит ли он меня? Понимает ли моё состояние? Я этого никак не могу себе представить… Из этого снова мысль, мысль Михасика чёрная… Я начинаю думать о самоубийстве, и если я не найду в этом ответа, я, пожалуй, это выполню. Я такая нервная и невыдержанная становлюсь, что мне трудно уже сдерживать себя. Я не знаю, что мне делать дальше с собой. Я при всех условиях не могу создать себе покоя, мысль, что ты меня обманываешь, не дает мне покоя. Я люблю первый раз так безумно, так что я передать не могу, и ненавижу всё, что было когда-то с тобой. Я ревную к старому, ревную к сыну, хотя и пробую доказать себе обратное. Я начинаю предвидеть уже будущее, и от этой мысли мне становится жутко, я не знаю, как я поступлю, если мне снова придётся переживать, возможно, рассудок подскажет сам, как бывает … <нрзб> и тогда… <нрзб>

Весна 1944. 1 мая встречаем в школе с детьми, ставим постановку. (Появилась) заметка в местной газете. Рудька со мной живет в Рыбацком.

14 мая 1944 г. Катюша просит записать, а у меня такое состояние, что трудно собраться, сейчас моя маленькая у меня на коленях, я её хотел поносить на плечах, они у меня крепкие, когда дело идёт так, но маленькая говорит, что у неё кружится головка. Вот сейчас она ласкает мою грудь, бросила, а я хочу, чтоб ласкала, так приятно, что забываю всё, хочу, чтоб маленькая ласкала сильней, больше, чтобы вся впиталась в Михася. Хочу всё, всё. Маленькая должна быть вся моя и больная, и здоровая. Михась любит её жутко сильно. Михаил.

Лето 1944. С 10 июня всех направили в пионерлагерь вожатыми, со своей школой. Мои ребята любят меня, особенно девочки, сплю в спальне вместе с ними. Наконец нам дали отдельную комнату. С Рудиком случилась беда, чуть не утонул, спасая ребят в речке. Все обошлось, мы опять вместе.

Осень 1944. Уехали все домой, а меня заврано направил на работу замкоминспектора в г. Павловске, далеко ехать, но работа интересная, открывать школы и детсады после освобождения земли от немцев. Работаю с Анной Михайловной Краснобаевой вместе. Очень много работы, все в разъездах, дали пропуска по ж/д. Рудика завроно устраивает в военный детдом на станции Вырица. Там хорошее питание. Я очень скучаю без него дома, скорее бы закончилась эта проклятая война.

32

10 мая 1945. Все, что до сих пор не записано, случилось сегодня. Сейчас только что очнулась, не помню, как пришла от врача, помню, как ехала из Рыбацкого… О сколько сегодня пережила,