Ветер плодородия. Владивосток - Николай Павлович Задорнов

болеет, счастливый! — сказал дед Падога. — Пусть он подольше поживет…

— Он хворает, — ответил Удога, — простудился.

— Худо мне, — жаловался русский.

— Что же делать?

— Пусть твоя дочь меня полечит, — просил парень.

Удога перевел Анге просьбу больного.

— А ты веришь? — спросил он Ивана.

— Захочешь выздороветь, так поверишь!

Обычно Анга брала в руки бубен и молилась, желая помочь больному. Но тут она схватила бубен, спрятала его куда-то за котел и, сгорая со стыда, краснея от бросившейся в лицо крови, опрометью кинулась вон из фанзы.

Русскому стало хуже. Вся деревня просила Ангу пошаманить.

«Как я с ним стану шаманить! — думала Анга. — Он сам шаман…»

Опять Ангу упрашивали, но она не согласилась.

Ночью русский кричал и скрипел зубами. Наутро привезли старика шамана из деревни Мылки, тот шаманил, но не смог помочь. Вечером, когда старик уехал. Анга зашла в дом.

— Возьми бубен. — сказал ей отец строго. — А то он сказал, что умрет.

Анга достала свой бубен и быстро прошлась по избе, ударяя в него. Все стихли. Вдруг русский вздохнул тяжко, провел по глазам руками и присел. Все переглядывались. Чудо свершилось. Человек на глазах выздоровел. Анга стала серьезней. Она не кричала и не пела, а несколько раз еще ударила в бубен, потом положила его на кан, а сама ушла к очагу.

— Шамань еще! — тихо сказал ей дядя.

— Ему и так легче, — ответила Анга.

Она вышла из дому.

Парень поднялся. В этот вечер он плотно поужинал. Анга пришла и поглядывала на него с большим удивлением. Она била в бубен, но думала не о болезни.

Утром дядя с соседями поехал рыбачить на свое озеро. Русский остался дома. Удога ушел к лодке. Айога хозяйничала.

Солнце ярко светило в выставленное окно из промасленной бумаги. Вода сильно прибыла. Виделись проносившиеся водовороты на вздувшихся просторах Амура.

Анга с бубном в руках, сияющая и веселая, заглядывала в румяное лицо парня. Она сама не знала, почему легче ему, когда она шаманит? И ей легче, на ум не идут молитвы, обычные видения исчезли.

В доме светло, на улице тепло и тихо.

Иван приподнялся и взял Ангу за руку. Она молчала.

— Как это по-гольдски? — спросил он, показывая на палец.

Она ответила.

Он взял ее за обе руки, потянул к себе, она постаралась высвободиться. Бубен загремел.

— Посиди рядом, — сказал он.

Она присела.

Иван проворно вскочил. Руки у него были сильные. Он совсем не походил на больного и, ловко обнявши Ангу, притянул к себе. Она выгнулась. Он стал целовать ей щеки…

Она ударила его бубном по голове сильно, так, что у него искры из глаз брызнули, но он не отпускал ее. Она вырвалась, отбежала и, уставившись на него, замерла посередине дома.

— Сиди! — со злом крикнула Анга по-гольдски, видя, что парень хочет идти к ней. Он остался на месте.

— Лежи! — сказала она властно. Он лег. Она взяла бубен и заходила по фанзе, ударяя в него. Парень лежал смирно. Вдруг она сама подсела к нему и заговорила с ним по-гольдски. Она ласково заглядывала ему в лицо.

Пришла Айога. Приехал дядя. С ним вошли двое соседей.

— А чё у тебя морда покарябана? — удивился Чумбока.

— Это черта гоняли! — ответил Иван без заминки. — Еще никогда я не видел, чтобы так ловко шаманили!

Дядя стал догадываться, в чем тут дело.

— И чё, теперь здоровый? — спросил он.

— Теперь здоровый, — отозвался Иван.

— Конечно! — подтвердил Чумбока с удивлением.

Вечером Удога вернулся. Он удивился, как много гольдских слов выучил русский парень.

— Говорить выучился по-нашему и выздоровел, — сказал Чумбока. — завтра уезжает.

— Кто? Я? — удивился Иван.

— Конечно! Тебя сегодня хорошо лечили! Надо ехать! Хозяин ищет тебя и в полицию хочет заявить.

— Откуда знаешь?

— Я все знаю! Кто что хочет — я уже знаю.

— Да, хозяин твой ищет тебя, — сказал Удога. — Теперь он, твой купец, у которого ты в приказчиках, стоит у стойбища Хольбо. Ему сказали, что ты здесь.

— Это верно, — подтвердил Падека, — я слыхал, соседи видели твоего купца, тот жаловался, что парень пропал с товаром.

Утром Иван привесил нож к поясу, связал и снес в новую лодку тюки мехов и остатки товаров. Встретивши Ангу, он хотел ущипнуть ее за бок, но она увернулась. Вскоре лодка его ушла. Поблескивали на солнце весла.

— Ловкий парень! — сказал Чумбока.

— Утром было холодно, и топили печь.

«Что это звенит? Неужели опять Анга шаманит?» — подумал Чумбока, прислушавшись. И вдруг он увидел, что девушка ломает свой бубен и бросает куски его в огонь, а у самой лицо в слезах.

Книга вторая

КИТАЙСКОЕ МОРЕ

Глава 13

ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Море желтеет и мельчает. Местами лот показывает глубины. Волны бьют в железную обшивку корвета. На траверзе справа по борту тонут вершины гор Маньчжурии. Глубины то и дело меняются.

Алексей Сибирцев, весь в белом, с дочерна загоревшим лицом, в небольших светло-русых усах, стоит на самом носу судна, и волна подкидывает его, как на качелях. Он держит в руке новое германское изобретение — небольшие сдвоенные подзорные трубы, бинокль. На исходе весны и при начале лета пора тяжелых густых туманов в здешних морях заканчивается. За последние дни в Китайском море прояснело, но еще есть какая-то мгла.

В лицо Алексею дует теплый западный ветер с берегов изобильной и плодородной Чжили, ветер китайского плодородия. Жар молодой крови дает себя знать тут с особенной силой. Входишь в обширный залив, в котором сосредоточены китайское мореплавание и богатейшая торговля, как бы во внутреннее море Поднебесной империи.

В это лето Алексею предстоит быть свидетелем военных действий. Эскадры англичан и французов вошли в этот залив, их корабли бывают видны. Сибирцев ищет адмирала и посла Путятина, чтобы остеречь, известить, что договор на Амуре заключен. Все произошло в дружеских встречах соседей губернаторов по поручению высших правительств. Сибирцев должен передать мнение Муравьева: не следует Путятину подписывать документы с Китаем под грохот английских и французских пушек, марать русское имя.

В море видны две рыбацкие лодки. Алексей поймал в бинокль одинокую джонку. Тяжелая китайская посудина идет с попутным ветром в оранжевых вздувшихся парусах.

Мусин-Пушкин в белоснежном кителе, с густыми, выцветающими бакенбардами положил руку на медную ручку машинного телеграфа и подал команду. Штурвальный в белой рубахе и в белой панамской шляпе стал поворачивать свое колесо. Босой матрос в закатанных штанах и шляпе с ремешком под подбородком кидает лот. Пошли курсом на