Барышня ищет работу - Салма Кальк

— Страшно было до обморока, — пробурчала я.

Свечка с шипением догорела и погасла. Соколовский щёлкнул пальцами — и серебристый шарик завис над блюдечком с расплавленным воском.

— А я в тот момент себя контролировал и дал лишь малую толику. А теперь представьте намного большее количество первозданной смертной силы — подумать-то страшно, не только представить. И если ваша бабушка была права, то эта сила и по сей день сохраняется где-то там, у вас внутри. Вы, конечно же, не знаете, но есть такая закономерность — чем позже пробуждается у человека сила, тем это опаснее для окружающих, и тем мучительнее и болезненнее для него самого. То, что проходит незамеченным в раннем детстве, в более позднем возрасте может приковать человека к постели на несколько дней, а если человек уже сформировался — то и вовсе. И это мы об обычной, жизненной силе мага. У некромантов же всё не так, как у других магов, и… не снимайте ваш амулет, Ольга Дмитриевна. Возможно, он как-то сгладит последствия и для вас, и для тех, кто окажется рядом.

— А… что будет с теми, кто окажется рядом?

Он пожал плечами.

— Живые умрут, неживые поднимутся. Страшно будет.

— Ужасы какие-то рассказываете.

— Отчего же ужасы? Обыденность. Редко, но случается. Если бы здесь, в Сибирске, был ещё хоть один сколько-нибудь приличный некромант, можно было бы попробовать спровоцировать вас и вытащить вашу силу наружу. Но один я не рискну, поэтому — как господь всемогущий рассудит, так тому и быть. Скажите, не происходит ли вокруг вас чего-нибудь странного? Это я к тому, что если вы кому-то здесь у нас понадобились, то этот человек, или, точнее, этот маг будет стараться сделать через вас то, для чего вытащил вас сюда.

— Что такое странное? — вот тут уже усмехнулась я.

— Вы правы, в вашем случае странности это не странности. Скажем так — такое, что покажется странным даже вам.

— Какая прелесть, даже мне, — продолжала усмехаться я.

А потом вдруг поняла и похолодела.

— Так, мне кажется, что-то есть, — он взглянул внимательно.

— Может быть, — проговорила я.

И рассказала ему о своих снах — тех самых, в которых золотая женщина приходит и зовёт меня куда-то, а мне хочется спрятаться, чтобы меня не нашли. О том, как это страшно, и о том, что не всегда удаётся проснуться, ступить босой ногой на холодный пол, прийти в себя, унять бьющееся сердце и перевести дух. И спать дальше.

Он же подобрался и прямо впился в меня взглядом своих глаз, которые в полумраке показались не серыми, но чёрными.

— И что же, эта дама показалась вам на кого-то похожей? На кого-то из вашей прежней жизни, или из нынешней?

— Я не поняла. Даже если сон повторяется, то не все его детали можно с точностью припомнить утром, — пожала я плечами. — Но если эта дама снова явится ко мне в сон ночью, я постараюсь запомнить побольше и рассказать вам.

— Было бы неплохо, не нравится мне эта ваша золотая дама, — сказал он.

— Кому нравится-то! Но скажите, почему вы не изумляетесь той истории, которую мне тут рассказываете? Это ж, ну, нечасто встречается, никак не норма!

— Вы правы, нечасто. Но — бывает всякое, нередко — странное, среди магов — тем более. Если уж начистоту, то я сам — пример такого странного. Не бывает такого, чтобы франкийский принц, даже приёмный, взял в жёны купеческую дочку, породил с ней детей, и один из тех детей, точнее, одна, глянулась ссыльному, который настолько полюбил её, что был готов бежать с ней на любой край света, если ему её не отдадут. Но ему отдали… в силу некоторых причин, и это был мой прадед. В моей крови намешано столько странного, что странности других меня не пугают нисколько.

Кажется, мне снова не хватило каких-то общих знаний, чтобы понять — что такое мне тут сообщили. Кажется, что-то важное. Но я не поняла ничего, и думала — как правильно отреагировать, и что сказать, но тут откуда-то с улицы завопили:

— Пожар, пожар! Горим, православные!

18. Пожар в губернском городе

18. Пожар в губернском городе

Соколовский как услышал про пожар, так и исчез мгновенно, так же, как и появился, и шарик свой серебристый с собой забрал. Я осталась в темноте, и рискнула высунуться наружу из комнаты. Где пожар-то? У нас? Или, всё же, не у нас? Вообще я не раз слышала и читала, что пожары в губернском городе, аналогичном вот этому, случались с завидной регулярностью и причиняли немалый ущерб.

Я рискнула высунуться в коридор, там болтали Марфуша и Агафья.

— О, вот и Оленька! Смотри, у Телицыных загорелось! — сообщили мне тут же.

Телицыны жили от нашего дома через дорогу, хозяин тамошний чинил всей улице сапоги, тем и пробавлялись. Кроме жены и четверых детей, с ним жила его мать, изрядных лет, и кажется, немного не в себе, её сторожили по очереди, чтобы не учудила чего-нибудь, мне так рассказывали. Вот, видимо, учудила, а может, и нет.

В окно комнатки Марфуши и Агафьи, выходящее как раз на улицу, было видно — горит где-то у Телицыных во дворе. На улице уже собралась толпа, несмотря на ночное время, одеты кое-как, кто-то тащил воду, кто-то предлагал закидать снегом.

Распахнулись ворота телицынского дома, стало видно — горит какая-то надворная постройка, может, баня? Тётушки мои принялись натягивать валенки да тулупы, чтобы выйти да посмотреть, что там и как, я подумала и сделала то же самое.

Мы выбрались во двор чёрным ходом, встретили там Степана, и пошли на улицу, как все приличные соседи, но постоять и потаращиться нам не дали. Холодный голос Софьи Людвиговны прозвучал как-то особенно громко.

— Степан, зови соседей, тащите нашу бочку с водой, немедленно.

Распахнули ворота, добыли через чёрный ход ту бочку, потащили к Телицыным. Те, как виделось снаружи, бегали и кричали, и вроде кто-то там внутри, командовал, что делать. Ждали пожарных — от пожарной части недалеко, наверное, скоро приедут. Откуда-то оттуда доносился звон — наверное, разглядели с каланчи, собираются.

Но раньше, чем пожарные, появился наш сосед Соколовский. Как перед тем