Смертельный удар - Ричард Цвирлей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не бухти. Я только оденусь и уйду, – успокоила подругу Ася.
– Ты куда? С ума сошла, ночь на дворе.
– Мой брат пришел. Мне надо с ним поговорить.
Ася вышла из палатки и стала надевать кеды. Мариуш успел заглянуть внутрь и заметить, что там нет никого незапланированного.
– Умеешь ты эффектно появиться, – сказала Ася, завязывая оранжевые светящиеся шнурки. Такие шнурки были последним писком моды. Их привозили из Турции и продавали на рынках. Даже унылые серые кеды производства «Польспорт» с такими шнурками сразу преображались. Однако не все могли себе позволить импортное чудо. Одна пара таких шнурков стоила, как две бутылки водки. Это были серьезные траты, но если хотелось выделяться, нужно было постараться. Для Аси расстарался Мариуш. Он купил ей эти шнурки и еще четыре пары другой расцветки на познанском Лазаре. Девушка быстро завязала ценные шнурки и вскочила на ноги, смешно подпрыгнув. Как маленькая девочка, подумал Мариуш, улыбнулся и вдруг схватил ее и прижал к себе. Ася обняла его. Они стояли так несколько секунд, а потом отошли друг от друга, немного удивленные этим приступом нежности.
– Ты должен был прийти вчера, – сказала она с упреком.
– Я хотел прийти, но не смог. Ты ведь знаешь, как бывает…
– Ладно, я понимаю, что у тебя свои дела и своя компания. Хорошо, что ты сейчас не на службе, не в форме, а то я не знала бы, куда спрятаться от стыда. Ты слышал, что вчера перед концертом устроила милиция?
– Нет.
– Арестовали девушку, ни за что. Ее парень едва успел сбежать. Люди хотели ее отбить, чуть не произошла массовая драка… Говорят, вчера много людей арестовали. Поэтому милиция кого-то убила на палаточном поле, теперь сажают всех, кто мог что-то видеть. А палатку, где девушку из Познани убили, быстро убрали. И арестовали всех скинхедов, которые были поблизости. Скинхедов не жалко, они ужасные, но зачем девушку убивать…
– Все было не так, – возмутился Мариуш. – Я знаю, потому что был вчера в комиссариате, – он посмотрел на нее и уточнил:
– Я был там как свидетель. Я ведь не могу оставаться в стороне.
– Но ты ведь в отпуске.
– Я всегда остаюсь милиционером.
– И все равно хорошо, что ты не в форме. Иначе мне объявили бы бойкот. Милиционеры хуже всех для них. Ты слышал анекдот? Идет милиционер и думает.
Они прошли по аллее между палатками метров пятьдесят. Здесь пересекались две главные дороги палаточного поля. Под деревянным указателем с информацией, где находятся туалеты и душ, на земле лежал какой-то парень в военной куртке и черных брюках. Он крепко спал.
– Наверное, не нашел дорогу к палатке. – Мариуш с улыбкой указал на парня.
– Может, он любит природу и предпочитает спать на траве. Таких любителей матушки-земли здесь много. Ты и сам все видел. А почему у тебя не было времени встретиться со мной? Ты здесь с девушкой?
– Нет, что ты. Я здесь с парнями из офицерской школы, мы скоро уезжаем. Я захотел с тобой поговорить перед отъездом, потому что не знаю, когда я смогу приехать в Пилу, и когда мы встретимся…
– Захочешь, так встретимся. – Она посмотрела на него своими большими голубыми глазами. Этим взглядом она всегда могла его обезоружить. Сколько раз случалось, что она что-то натворила, но достаточно было посмотреть на него такими глазами, и все угрозы рассказать обо всем родителям теряли силу.
Теперь он почувствовал тоже самое. Что поделать? Она уже почти взрослая. В эту минуту он принял решение. Он хотел поговорить с ней об опасениях родителей, о том, что они переживают за нее, но вдруг подумал, что не нужно этого делать.
– Знаешь, Ася, – сказал он. – Я еду в Познань, если хочешь, в нашей машине найдется еще одно место.
– Ну что ты, – ответила она сразу. – Я поеду с друзьями. Я не могу их здесь бросить.
– Понятно. Когда я приеду в Пилу, может, будет больше времени поговорить. Мы давно с тобой не разговаривали…
– Когда приедешь, поговорим.
– У меня к тебе просьба. Когда будешь дома, обними маму и папу. Как меня сегодня. Мне кажется, им это очень нужно.
Ася посмотрела на него внимательнее, а потом обняла.
– Ты точно не хочешь поехать со мной? Прокатишься с комфортом. А из Познани ты легко доберешься до Пилы.
– Я не поеду в милицейской машине.
– Какая разница?
– Я тебе уже говорила. Если меня увидят в милицейской машине, со мной перестанут здороваться, – объяснила она, не обращая внимания на то, что обижает брата.
Мариуш посмотрел на свои руки, а потом криво усмехнулся.
– Со мной тоже не нужно здороваться?
Она наконец заметила, что немного переборщила.
– Я не говорю о тебе, но ты ведь знаешь, что милиция во всем виновата… – она запнулась, не зная, что еще сказать.
– Моя совесть чиста, – сказал он.
– Мариуш, зачем ты вообще пошел в милицию? Не мог поступить в нормальный университет? Зачем ты пошел в моторизованные отряды?
– Так было проще попасть в Щитно, – огрызнулся он, обидевшись. Но она продолжала гнуть свою линию.
– Все знают, что милиция – это бандиты в форме. Сборище дегенератов. Ты один из них. И тебе уже не отмыться.
– О чем ты вообще говоришь?
– О том, что ты был в моторизованных отрядах. Можешь говорить, что тебе все равно. Но мне не все равно. Мне пришлось краснеть перед людьми. Со мной не хотели разговаривать, меня не приглашали на вечеринки…
Он посмотрел на нее, как будто видел впервые в жизни. Что она несет? Он был в моторизованных отрядах всего три месяца.
– Поговорим в Пиле, когда я приеду домой. Подумай о том, что ты мне наговорила.
Он оставил ее одну и быстро пошел по аллее между цветными палатками.
– Сам подумай! – услышал он голос сестры. Но он не обернулся и не увидел, что из ее глаз полились слезы.
г. Познань
7:05
Синий «Фиат» остановился у тротуара. Дверь со стороны пассажира открылась и изнутри выскочил молодой офицер милиции. Он надел фуражку и быстрым шагом направился в сторону подъезда, у которого столпились женщины. Двое милиционеров, следивших за тем, чтобы никто не вошел во двор, увидев офицера, сделали проход среди зевак. Офицер спустя минуту был у мусорных баков. К нему
