Только ты и я - Лор Ван Ренсбург
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иногда, впрочем, не все сходило так гладко, как хотелось. Н. рыдала у него на диване без малого час, когда он объявил, что уезжает и что их отношениям пришел конец.
«Как я буду жить без тебя?!» – снова и снова повторяла она срывающимся голосом в перерывах между рыданиями.
Стивену хотелось вытереть ей слезы подушечкой пальца, но он сумел сдержаться. Сейчас любой подобный жест показался бы Н. поощрением, намеком на то, что их отношения, возможно, еще не совсем закончены, что надежда еще есть. Даже неосторожно опущенная на ее колено ладонь могла стать той бабочкой, трепет крыльев которой вызовет сметающий все на своем пути ураган. Он не мог этого допустить и, чтобы удержаться от соблазна, сложил руки на груди, просунув ладони глубоко под мышки. Слава богу, в конце концов до Н. все-таки дошло, что изменить ситуацию невозможно, и она – заплаканная, но смирившаяся – покинула его квартиру.
Убедить Т. в том, что они должны расстаться, было еще труднее. Эта девица вбила себе в голову, что может вновь пробудить его интерес, если будет вести себя более дерзко, и некоторые ее выходки, откровенно говоря, его действительно забавляли. До сих пор Стивен не без удовольствия вспоминал, как они любили друг друга в его машине, когда однажды он заехал за ней в загородный развлекательный комплекс (Т. позвонила ему и буквально умоляла забрать ее, так как на позднем сеансе в киноцентре у нее якобы вытащили все деньги и она не может попасть домой). Конечно, ему не следовало никуда ездить, потому что это означало поставить под угрозу свою карьеру, но он все же решил рискнуть, прикинув, что в такой час вероятность наткнуться на кого-то из коллег-преподавателей сравнительно невелика. Но когда в следующий раз она попыталась поцеловать его после занятий прямо в аудитории, куда в любой момент мог войти кто угодно, Стивен понял, что с Т. пора расстаться.
И он отправился к директору подготовительной школы.
«Мне кажется, – сказал он, – Т. испытывает ко мне нездоровую привязанность. И это начинает меня беспокоить. Серьезно беспокоить. Вполне возможно, девочка переживает период некоторой эмоциональной неустойчивости из-за того, что у нее какие-то неприятности дома – неприятности, которые заставляют ее вести себя подобным образом, но…»
«Подростки есть подростки, Стивен, – сказал директор (его фамилия была Форсайт) и даже похлопал его по плечу. – Поверьте, вам не о чем беспокоиться. Впрочем, я рад, что вы пришли с этой проблемой ко мне».
Да, он помнил их всех. К сожалению, среди них не оказалось ни одной, кто мог бы заинтересовать его всерьез и надолго.
Не было до Элли – девушки, которая осталась.
Элли глядит на него. Глаза у нее густо-синие с зелеными искрами – совсем как вода в тихом, пронизанном солнцем пруду, где качаются на поверхности листья кувшинок, и на несколько секунд прошедшие часы перестают существовать, и Стивен снова на кухне, снова печет для нее оладьи, а она роется в буфете в поисках кружек для кофе…
– Элли…
Но его голос производит совершенно не тот эффект, какого он ожидал. Он действует на нее точно сигнал опасности, и свет, только что горевший в ее глазах, гаснет, а вместе с ним исчезает и надежда на восстановление контакта и понимания. Стивен видит, как она вновь прячется от него, уходит внутрь себя, и ее лицо становится холодным и непроницаемым, точно гладкая бетонная стена.
Стивен пошевелился в кресле – насколько позволяла ему клейкая лента на руках и ногах, но промокшая от пота ткань рубашки по-прежнему противно липнет к спине. Дрова в камине почти прогорели, и тени по углам гостиной растут и ширятся, сливаясь друг с другом, стремясь захватить все пространство комнаты.
Прежде чем Стивен успел сказать что-то такое, что могло бы хоть отчасти воскресить ту Элли, которую он знал, она снова начала читать:
– «Я походил и сел на диван. Все помню до последней минуты. Мне решительно доставляло удовольствие не заговаривать с Матрешей, а томить ее, не знаю почему…» – Она выдержала крохотную паузу. – Ты тоже играл в эти странные игры с девушками, которых соблазнял?
– Нет! И вообще, Элли… Сама послушай – что ты несешь?! В конце концов, мы же не в каком-нибудь романе!
– Ты… уверен?.. – Едва заметное изменение интонации, ее медлительная, неторопливая манера говорить действовали ему на нервы. Можно было подумать, Элли скрывает тайну, которую ему никак не удается разгадать. «Нет, – подумал Стивен, – пора это прекращать. Нельзя играть с ней в загадки и отгадки до бесконечности». В конце концов, он – уважаемый человек, профессор университета, известный ученый и автор множества статей, а она?.. Кто она такая? Да просто неуравновешенная молодая женщина, которая разозлилась из-за того, что в центре его внимания на какое-то время оказалась другая.
Элли перевернула пару страниц. Она так быстро отыскала очередную цитату, что Стивен подумал, что все нужные места в книге отмечены ею заранее.
– «Часов уже в одиннадцать прибежала дворникова девочка от хозяйки, с Гороховой, с известием ко мне, что Матреша повесилась».
И пока она читала или, вернее, цитировала строки Достоевского, перед мысленным взором Стивена наконец-то появилось лицо, которое он тщился вспомнить каждый раз, когда ему мерещился легкий ванильно-жасминовый аромат. С каждым произнесенным ею словом черты этого лица проявлялись все отчетливее – губы, нос, глаза, скулы… Казалось, на его глазах оживает фарфоровая кукла. Теперь он вспомнил…
Это лицо привиделось ему за миг до того, как он потерял сознание после того, как Элли его опоила. Эхо знакомого голоса слышалось ему, когда он очнулся в кресле на колесах. Сейчас он точно наяву видел, как она стоит на вершине утеса над океаном, и ветер безжалостно треплет и рвет ее рыжие кудрявые волосы. Да, он не ошибся. Именно это старое воспоминание, сохранившееся глубоко в памяти, он раз за разом пытался извлечь на поверхность, но знакомый образ как будто рассыпался, превращаясь в песок при малейшем прикосновении. Не живой человек – мираж, призрак, который чуть слышно звал его по имени. Но сейчас он вспомнил… Вспомнил и удивился. Ведь это случилось очень давно, почти десять лет назад, на другом конце страны. Нет, она не могла вернуться! Не могла быть с ними в этом страшном доме!..
Стивен выпрямился в кресле и впился взглядом в напряженное лицо Элли, пытаясь отыскать в нем намек, подсказку, ключ к загадке, но ее черты оставались непроницаемыми.
36
СтивенЭлли с такой силой захлопнула книгу, что
