Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл

моей кавалерии заставят врага открыть позиции. И когда станет понятно, англичане дают слабину, я направлю прямо на них Старую Гвардию.

Император лицемерил. На самом деле он планировал ослабить линию Веллингтона, прежде чем обрушиться на него с массивной, всесокрушающей атакой, которая пробьет центр герцогской армии. Это значит, он собирался сделать ровно то, чего Веллингтон от него и хотел. Император пообещал, что к полудню все закончится, но ему пришлось ждать, пока подсохнет земля, значит, теперь все должно закончиться часам к пяти.

Но как ослабить центр британо-голландской армии? Прежде всего пушками. Великими пушками, которые могут рвать батальоны в клочья, как они разнесли беззащитную прусскую пехоту на склонах возле Линьи. Веллингтон расположил большую часть своей пехоты за гребнем, что снижало эффективность бомбардировки, но император запланировал также отвлекающую атаку, дотаточно внушительную, чтобы заставить Веллингтона укрепить правый фланг за счет центра. То есть атаку на Угумон – комплекс строений с правого фланга Веллингтона, крепость, которая, как опасался фон Мюффлинг, была недостаточно укомплектована людьми. Наполеон решил, что если он пригрозит взятием Угумона, то Веллингтону не останется ничего другого, как спустить с гребня часть солдат, чтобы укрепить Угумон. Это «укрепление» оставит гребень открытым для настоящей атаки, ошеломляющей атаки, которая прокатится через долину и окончится взятием Мон-Сен-Жана.

В итоге битва началась возле Угумона, столкнув подполковника Джеймса Макдонелла, Колдстримского гвардейца, и Его Величество Жерома I, милостию Божией короля Вестфалии, принца Франции, князя Монфортского, а если бы всех этих титулов не было, он все равно оставался бы братом Наполеона. Он был младшим в семействе, но, как и все братья Наполеона, поднялся до немыслимых высот благодаря покровительству императора. Жозеф, старший из братьев, стал королем Испании, Люсьен сделался князем Канино и Музиньяно, Элиза – великой герцогиней Тосканской, Луи – королем Голландии, Полина – принцессой Боргезе, Каролина – королевой Неаполя, а Жером, проще говоря, король Вестфалии, теперь был генералом дивизии в армии своего брата. Отношения между братьями часто бывали натянутыми, потому что Жером отличался расточительством и мотовством. В 1815 году ему был 31 год, но сложности в отношениях с братом у него начались гораздо раньше, в 19. Тогда он повстречал американку, Элизабет Паттерсон из Балтимора, и женился на ней. Этот брак привел Наполеона в бешенство. Он хотел для своих родных династических браков, а не чего-то тривиального вроде любви, поэтому настоял, чтобы брат бросил Елизабет, вернулся во Францию и развелся. Элизабет или, как ее называли, Бетси, уехала в Лондон, где в Камберуэлле родился ее сын, Жером Наполеон Бонапарт II. Конечно, британцы были рады приютить Бетси и воспользоваться этой историей, чтобы поставить императора в неловкое положение. «У тебя много амбиций, – писал Наполеон Жерому в 1809 году, – немного ума и очень мало хороших качеств, но ты испорчен тупостью, огромным самомнением и ничего толком не знаешь. Боже мой, тебе едва хватает соображения, чтобы говорить и писать как следует».

Четыре года спустя, вернувшись из провального похода в Россию, где Жером потерпел жестокое поражение, император дал волю более строгим суждениям:

Ты отвратителен. Твое поведение мне претит. Я не знаю никого столь подлого, глупого и трусливого. Ты лишен добродетелей, таланта и способностей.

Но приверженность семье была превыше всего, поэтому Жером теперь командовал самой крупной пехотной дивизией в армии брата – 6-й пехотной дивизией численностью 8000 человек, хотя 1000 она уже потеряла при Катр-Бра. Теперь Жером мог доказать брату, что он не подлый, не трусливый, не тупой, посему он приказал атаковать Угумон, намереваясь захватить его.

Ничего неверного в этом не было, не считая того, что Наполеон не собирался брать Угумон. Он собирался его осадить. Осада должна быть достаточно яростной и продолжаться достаточно долго, чтобы Веллингтон снял войска с гребня и бросил их на подкрепление Угумона. Только когда осада достигла бы своей цели, ослабив линию Веллингтона, Угумон можно было брать. Жером решил иначе. Он возьмет Угумон! Непосредственный начальник Жерома генерал Рей, опытный воин, поднявшийся из рядовых, отвечал за большую часть левого крыла армии Наполеона – тот самый Рей, который навлек гнев императора предположением, что хваленая британская пехота практически несгибаема. Теперь Рей должен был атаковать эту пехоту, и начал он с приказа Жерому занять долину к югу от Угумонского леса и выставить среди деревьев сильную линию стрелков.

Лес пролегал к югу от стен Угумона и состоял преимущественно из старых дубовых деревьев. Под ними разрослись дикая малина и яркие незабудки. Уровень земли круто поднимался, так что атаковать в любом случае приходилось в гору, против мушкетов и карабинов засевших в лесу 600 стрелков из Ганновера и германо-голландского полка Нассау. Кроме того, лес и крутой склон перед ним находились в зоне обстрела британо-голландской артиллерии, расположенной на возвышенности, над шато.

Было уже позднее утро. Первоначально Наполеон хотел начать сражение в девять утра, но дожидался, пока подсохнет земля, и вот, после одиннадцати солдаты Жерома двинулись, чтобы занять лес. Приказ Рея звучал довольно необычно: «Угрожать Угумону». Ни Наполеон, ни Рей не хотели побоища, которое поглотило бы огромное количество французских войск. Основная атака французов должна прийтись на левый фланг и центр позиции Веллингтона, а не на правый, но Жером хотел одержать свою победу, и, когда первые подоспевшие французы обнаружили, что немецкие стрелки – серьезный противник, Жером бросил туда еще людей. Генерал Фуа, который под началом Рея командовал другой дивизией, назвал этот лес смертельной ловушкой. Чтобы добраться до него, французам нужно было перейти открытое пространство под пушечным огнем, а в лесу их встречали мушкеты и карабины. У защитников леса было преимущество – они стреляли сверху, им не требовалось показываться, кроме как во время выстрела. Французы карабкались в гору, их сбрасывали вниз, и вскоре потребовалось нести раненых назад, через долину. Капитан де Ватри, один из штаб-офицеров Жерома, слышал жалобы солдат на то, что у них больше нет медицинской помощи: