Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В зоне обстрела «гран-батареи» находилось около 15 000 германо-британо-голландских солдат, но почти все они были укрыты за вершиной гребня. Французы знали, что они там, хоть и не видели их. Они могли видеть некоторых офицеров и стрелков перед батальонами, многие в армии Наполеона знали про привычку Веллингтона прятать свои войска. Разрозненные орудия на видимом склоне были плохой мишенью. Артиллеристы Наполеона хотели ослабить позиции защитников гребня, но для пушек это было невозможно. Мортиры, перебрасывавшие снаряды за гребень, были опаснее.
Шум стоял страшный. 80 пушек, стреляя даже один раз в минуту, наполняют воздух ударным буханьем, а к этой какофонии добавлялись еще и другие орудия. Дым сгущался перед воронеными дулами, выстрелы веером раскладывали рожь перед каждой пушкой. Один солдат описал звук ядра, летящего над головой: как будто этажом выше катят по деревянному полу тяжелую бочку эля. На самом деле шум был таким оглушительным, что некоторые решили – над бельгийскими полями разразилась еще одна гроза.
Бомбардировка была чудовищной, как писал офицер 92-го полка, но жертв оказалось немного. Пехота лежала или сидела, да и грязь сделала свое доброе дело. Мортирные бомбы зарывались в глину, которая гасила энергию взрыва. Один ганноверский офицер заметил, что «жертв было бы намного больше, если бы дождь не намочил землю, так что ядра теряли в ней свою убойную силу, которую сохранили бы, ударившись о твердую землю». И все-таки некоторые выстрелы попадали в цель. Капитан Фридрих Вайц записал, как жестоко пострадала артиллерия союзников:
Три орудия недавно прибывшей батареи были разбиты, не успев сделать ни единого выстрела, а один из зарядных ящиков взорвался, когда проезжал мимо 1-го батальона. Кони, везущие пылающий зарядный ящик, испугались и понесли прямо к большому артиллерийскому парку, откуда и выезжали. Катастрофу предотвратили несколько драгун, которые подоспели вовремя, догнали коней, закололи их и повалили.
Ветераны союзных войск видели и слышали такую канонаду прежде, хотя редко настолько мощную, а вот на новичков шум, дым, крики раненых людей и лошадей оказывали сильное впечатление. Одна бригада, похоже, пострадала особенно сильно – голландская бригада Биландта и бельгийские батальоны. Большинство историков, изучающих Ватерлоо, отмечают, что те по ошибке вышли на передний склон и понесли такие потери, что почти бежали, хотя на самом деле всего лишь отступили за гребень. Перед ними проходила дорога вдоль гребня, по бокам ее рос густой кустарник. Лейтенант Айзек Хоуп, офицер, описывавший ужасы канонады, рассказал, что эти кусты «хоть и не защищали солдат от вражеского огня, но хотя бы не позволяли врагам их увидеть».
Перед дорогой, на переднем склоне, французские пушки были полностью открыты для французской артиллерии. Там располагались 34 пушки, их обслуживало около 1000 людей. Казалось бы, 1000 – это много, но кроме расчетов, которые заряжали, целились и стреляли, требовались еще и люди, которые подносят заряды из ящиков, находящихся позади. Эти люди, находясь под обстрелом врага, сами продолжали стрелять, наводя орудия не на окутанную дымом «гран-батарею», но дальше, туда, где корпус д’Эрлона строился для атаки. На дальнем гребне собрались 18 000 французских пехотинцев, и британо-голландские пушки целились в их тесные ряды.
Самыми тяжелыми у британцев были 9-фунтовки, но их дополняли 6-фунтовки и мортиры. Британцы старались использовать свои мортиры как пушки, стреляя по весьма пологой траектории, а французы часто поднимали орудийный ствол на целых 30°. При Ватерлоо у британцев не было нужды в стрельбе навесом через препятствие, потому что французы не воспользовались приемом Веллингтона, не спрятались за обратный склон, и мортиры могли палить прямо по вражеской пехоте сквозь клубящиеся облака дыма. Британские пушки стреляли попеременно бомбами, ядрами и «тайным» британским оружием – шарообразными картечными ядрами.
Французы знали все о сферическом картечном ядре, но им никак не удавалось скопировать его. Картечь изобрел Генри Шрэпнел, королевский артиллерийский офицер. Это была бомба, которая взрывается над противником, поливая его ливнем мушкетных пуль. Когда бомба была исправной, то все шло хорошо, но неисправная сеяла смерть сразу же. В 1813 году на Пиренейской войне одно шрапнельное ядро убило всех людей и лошадей французской орудийной команды. Иногда трение между порохом и пулями внутри ядра приводит к тому, что ядро взрывается прямо в канале ствола. Эту проблему не могли решить полстолетия, но, к счастью для артиллеристов, такое случалось редко, и шрапнельное ядро считалось относительно надежным. Однако толк от него был, только если пушкарь отрезал шнур запала до нужной длины, то же искусство требовалось и для обращения с бомбами. А бомба представляла собой просто железный шар с порохом и запальным фитилем. Фитиль продевался в отверстие в шаре и загорался при выстреле. Если обрезать фитиль слишком коротко, бомба взорвется на полпути и никому не причинит вреда. Если шнур слишком длинный, то бомба приземлится с горящим, искрящимся фитилем и храбрый человек может потушить его. Правильная длина фитиля зависит от расстояния до цели. Осколки от бомбы разлетаются на 18 метров. Все артиллеристы при Ватерлоо были экспертами в обрезании фитиля, но от обеих воюющих сторон имеется множество свидетельств о низкой эффективности бомб из-за грязи. Майор Жан-Батист Лемонье-Делафос, штаб-офицер, находился на левом фланге, вдали от «гран-батареи», стрелявшей
