Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Веллингтон решил не собирать свои пушки в «гран-батарею», а вместо этого разбросать их по всей позиции, так, чтобы они могли обстрелять атакующего врага в любом месте. В основном британо-голландские пушки использовались для обороны, применять их для контрбатарейного огня было строго запрещено. Если отдельная пушка начинала артиллерийскую дуэль с вражеской батареей, она с высокой вероятностью навлекала на себя огонь других пушек, неизбежно оказывалась со сломанными колесами или разбитым лафетом, становилась непригодной и требовала ремонта. Капитан Мерсе выяснил это, когда ослушался приказа и открыл огонь по вражеской батарее. Открытие удивило его:
Я отважился на глупость, за которую мог дорого поплатиться, окажись наш герцог поблизости. Я рискнул ослушаться приказа и открыть медленный, прицельный огонь по батарее, думая, что моя 9-фунтовка заставит замолчать их 4-фунтовки. Каково же было мое изумление, когда на первый же наш выстрел ответили с полдюжины джентльменов превосходящего калибра, о присутствии которых я даже не подозревал. Их перевес мы тут же ощутили на себе… Я сразу же понял, что сотворил глупость и прекратил огонь. Они сделали то же самое. Только 4-фунтовки продолжали канонаду, как прежде, но это еще не все. Первого человека из моей команды зацепило именно в этой злополучной перестрелке. Никогда не забуду, как закричал бедный малый, когда его ударило. Это был один из последних их выстрелов, и левую руку парню размолотило в куски.
Мерсе повезло, что герцог не видел его попытки вести контрбатарейный огонь. В этот день, чуть позже, Веллингтон заметил, как одна из его батарей пыталась проделать то же самое. Он приказал арестовать командира батареи. А в самом начале этого дня, когда французы вывели свои войска и ждали, пока подсохнет земля, другой командир британской батареи увидел, как Наполеон делает смотр своей армии на дальнем гребне. Поблизости оказался Веллингтон, и командир попросил разрешения выстрелить и попытаться убить императора. Герцог раздраженно ответил, что у главнокомандующих хватает других дел, кроме как стрелять друг в друга. Разрешения не последовало. Британо-голландские пушки служили для защиты гребня, а не для нападения на вражеские позиции, пусть даже ради убийства императоров.
Наполеон, напротив, применил свои орудия для нападения и около часу дня приказал «гран-батарее» начать бомбардировку позиций Веллингтона. Половину батареи составляли большие 12-фунтовые пушки, остальную часть – 8- и 6-дюймовые мортиры. Мерсе утверждал, что его обстреляли 4-фунтовки, но у французов таких не было, так что его обидчиками были 6-фунтовые, самый малый калибр среди французских пушек у Ватерлоо, либо 5,5-дюймовые мортиры. Мортиры в тот день работали вовсю, потому что могли вести огонь через препятствие, в данном случае через гребень, за которым укрылась большая часть войска Веллингтона.
«Гран-батарея» находилась на правом фланге наполеоновской позиции, пушки выдавались на склоне далеко вперед, навстречу британо-голландской армии. Их целью была левая часть гребня, от Ла-Э-Сент до маленького укрепления Паплот. Их задачей было измотать защитников ядрами и бомбами. От письма к письму, от дневника к дневнику солдаты той эпохи рассказывают об ужасах бомбардировок. Когда огромные снаряды врезаются в строй, когда взрываются бомбы, им остается только гибнуть. Однако именно поэтому Веллингтон всегда старался располагать своих солдат под прикрытием обратного склона. Это защищало не полностью, но заметно снижало воздействие «гран-батареи».
Расстояние невелико, 600–800 метров, а пушки велики. 12-фунтовая пушка весит почти 2 тонны и требует 15 человек обслуги, чтобы перенацеливать этого монстра после мощной отдачи от каждого выстрела. Хорошо обученный расчет может производить два выстрела в минуту, но это редкий результат, а в такой грязи, как при Ватерлоо, – почти недостижимый. Марк Эдкин в своей знаменитой книге «Кавалер Ватерлоо» (The Waterloo Companion) заключает, что «гран-батарея» в направлении восточной части гребня Веллингтона выпускала в минуту 4000 ядер и бомб на протяжении получаса, перед атакой пехоты. В металле это выходит очень значительный вес, но цели распределялись в ширину, глубину, да и большая их часть была скрыта от канониров. Обратные склоны защищали британо-голландскую пехоту, хотя, разумеется, полной защиты обеспечить не могли. Подполковник Фрэнсис Хоум, перед тем как отправиться в подкрепление гарнизону Угумона, как раз находился на гребне, над шато, и эту часть позиции Веллингтона обстреливали другие французские пушки. Однако тут они не наносили большого урона. «На таком расстоянии попаданий не было, – писал Хоум. – Стреляли выше, поверх нас». Однако со временем французские артиллеристы подкрутили подъемные винты орудий, и снаряды начали падать среди «красных мундиров», которым приказали залечь. Одно из ядер «жестоко растерзало» лейтенанта Симпсона. «При этом он оставался в полном сознании и понимал свое положение. Он просил только, чтобы его избавили от боли, но все-таки прожил до вечера».
Если бы Веллингтон не укрыл свои войска, как Блюхер при Линьи, если бы их видели французские канониры, бойня вышла бы куда страшнее, но французские артиллеристы могли только догадываться, где прячется пехота, и снимала сливки с гребня, надеясь, что ядро приземлится посреди врагов. Артиллеристы стояли в ряд (как вспоминал «гран-батарею» французский офицер) и «закладывали заряды, забивали их в ствол и раскручивали фитили, чтобы те лучше разгорались»:
За ними стояли капитаны орудий, почти все пожилые, и отдавали приказы, как на параде. 80 пушек палили одновременно, перекрывая все прочие звуки. Всю долину заполнял дым. Через секунду или две вновь слышались чистые, спокойные голоса капитанов: «В дуло! Прибей заряд! Наводи! Пли!» Так продолжалось полчаса без перерыва. Мы едва могли видеть наших товарищей, когда на другом конце долины англичане тоже открыли огонь. Мы слышали свист их ядер в воздухе, тяжелые шлепки, когда они ударялись в землю, – и другой звук, когда мушкет разбивается в щепки, человека отбрасывает на 20 шагов назад, а все кости у него переломаны.
Прицеливаться точно не получалось. Стволы не были нарезными, зазор менялся с каждым
