Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл

видно, как огромными массами собирается французская армия. От места, где я стоял, до них была всего миля, но расстояние казалось больше, потому что низины еще заполнял туман. Были различимы огромные пехотные колонны и эскадрон за эскадроном: кирасиры, красные драгуны, коричневые гусары и зеленые уланы с флажками в форме ласточкиного хвоста на пиках. Самое грандиозное зрелище являл собою кирасирский полк, на полном скаку несущийся с холма напротив, и солнце играло на их стальных нагрудниках. Это зрелище завораживало… Тот, кто видел подобное, никогда уже не забудет.

Внезапно по вражеским рядам прокатилась барабанная дробь, ветер донес музыку оркестров от сотни батальонов… Затем каждый полк пришел в движение. Они занимали боевую позицию.

Французы пытались запугать британо-голландскую армию. До некоторой степени это удалось. Очевидцы отмечают, что молодые солдаты бледнели и тряслись, глядя на сомкнутые ряды славной французской армии, которая шла как на парад под вспыхивающим и блекнущим светом солнца. Однако другие, ветераны Пиренейской войны, выглядели как обычно.

И ожидание продолжалось. Девять часов, десять часов. Обе армии стояли в полном вооружении, играли оркестры, никто не двигался. Наполеон еще ждал, пока высохнет земля, хотя и позаботился отослать новые приказы маршалу Груши. Эти приказы были составлены маршалом Сультом, они сводились к тому, чтобы удостовериться, что у Блюхера не осталось ни шанса вмешаться в сегодняшнее великое сражение. Этот документ был помечен: «Перед фермой Кайю, 18 июня, 10 часов утра». Похоже, Груши все еще не знал точно, где находится прусская армия, потому что Сульт был вынужден ему сказать, что поступили донесения о выдвижении по крайней мере части армии Блюхера по направлению к Вавру.

Император велит мне сообщить вам, что сейчас Его Величество собирается атаковать английскую армию, занявшую позиции при Ватерлоо… Поскольку Его Величество желает, чтобы вы направились в Вавр, держите нас в курсе действий, наладьте связь, прежде чем вклинитесь перед той частью прусской армии, которая следует в данном направлении и, возможно, остановилась в Вавре, куда Вы и должны прибыть настолько быстро, насколько возможно. Вам надлежит преследовать вражескую колонну силами правого фланга, используя легкие войска, чтобы следить за ее продвижением и подбирать отставших. Незамедлительно информируйте меня о вашем расположении и продвижении, а также сообщайте новости касательно неприятеля и не забывайте поддерживать связь. Император желает получить от вас новости в самом скором времени.

Приводим приказ обширной цитатой, чтобы проиллюстрировать, до какой степени он бессодержателен. Груши не стал просить разъяснений, а просто отдал короткий приказ идти в Вавр. Видимо, Наполеон хотел, чтобы Груши расположил свою армию между Блюхером и полем Ватерлоо. При таком раскладе Груши оказался бы поблизости от Наполеона, и фраза «перед той частью прусской армии, которая следует в данном направлении» теряет смысл, поскольку тогда Груши пригнал бы эту часть прусской армии как раз к Веллингтону. Если Блюхер выдвинулся к Вавру, то преследовать его колонну с правого фланга нет никакого смысла, потому что Груши окажется тогда с востока от них, между Блюхером и Наполеоном. Однако при этом Груши приказали как можно скорее идти в Вавр. Если идти прямо на Вавр (а именно это Груши и сделал), прусские войска окажутся не с правого фланга, а впереди, а потом все левее. Между Вавром и Мон-Сен-Жаном лежал обрывистый овраг, по которому текла речка Лан. У этой преграды 33 000 человек Груши и 96 его пушек могли на долгие часы задержать армию, в десять раз большую, но, скорее всего, французы не знали про этот овраг, раз не попросили Груши занять его оборону. Вместо этого пожелали, чтобы он прямиком шел в Вавр, куда нужно попасть как можно скорее, да еще и гнать перед собою врагов, держа врага по правому флангу, при этом находясь поблизости от Наполеона. Ну и как все это выполнить одновременно? Груши, который находился уже в нескольких километрах к востоку от Наполеона, решил, что его задача – идти прямо на север, в Вавр. Так он и сделал, а значит, сельские дороги и глубокая долина реки Лан между Вавром и Мон-Сен-Жаном остались незащищенными.

Но на что это повлияло? Наполеон был уверен, что пруссаки не смогут соединиться с Веллингтоном еще по меньшей мере два дня, он считал, что у него девять шансов из десяти выиграть сражение. И наконец, к 11 часам, земля была признана достаточно высохшей, чтобы вести артиллерийский огонь.

С него все и началось. Можно подумать, что, располагая в мемуарах такой массой свидетельств очевидцев того ужасного дня, мы можем с точностью сказать, где и как началась битва, но это не так. Некоторые считают, что первой выстрелила британская пушка, другие говорят, что французская, но нет единого мнения, в какое время чьи пушки начали стрелять. Наиболее признанной считается версия, что около двадцати минут двенадцатого открыли огонь пушки на левом фланге французов. Ну а там и остальные прекрасные дочери императора стали палить, окутывая густым пороховым дымом La Belle Alliance до самой крыши. Джонни Кинкейд и его стрелки несли дозор в песочной яме через дорогу от Ла-Э-Сент, где находились войска доблестного Королевского германского легиона. Позиция стрелка далеко перед линией обороны британо-голландских войск позволяла ему прекрасно видеть первые маневры сражения. Он рассмотрел массу французской пехоты в голубых мундирах, наступающей через рощу по направлению к Угумону. Затем началась пушечная пальба. «Бог весть откуда прилетело ядро и отняло голову человеку справа», – писал он. Теперь он увидал перед собой «бесчисленные точки», которые оказались артиллерийскими орудиями. Эти точки исчезали в выпущенном ими дыму, а потом над головой ухали ядра, бившие в вершину гребня.

Мы видели, как сам Бонапарт встал у края дороги, прямо перед нами, в окружении множества штабных. И каждый полк, проходя мимо него, сотрясал воздух криками: Vive l’Empereur![19] и продолжал кричать, двигаясь дальше. На фоне грохота их артиллерии, под «рубидуб» барабанов и «тан-та-ра-ра» горнов, их усиливающиеся крики,