Осьминог - Анаит Суреновна Григорян

продрался через мокрые заросли камелий и оказался на пустынном пляже. Ближайшая к «Тако» пристань была освещена, но на пляже было темно, даже огни Нагоя за громадой волнующегося моря были едва различимы из-за висящей в воздухе водяной взвеси – по крайней мере, пока он сидел в «Тако», ливень поутих.

– Ясуда-сан! Томоко! Э-эй! – Без особенной надежды на отклик прокричал Александр в темноту. – Ясуда-сан, вы здесь?! Где вы, Ясуда-сан?!

Он прислушался. Волны накатывались на берег, ударялись о волнорезы и с раздраженным шипением отползали: даже если бы Томоко была совсем близко, она бы едва ли его услышала. Александр поежился – рядом с водой было еще холоднее, чем в городе. Он сделал несколько шагов по пляжу: идти по гальке было неудобно, скользкие камешки как будто специально вывертывались из-под подошв – едва не подвернув ногу, Александр решил двигаться по самой кромке моря, где галька сменялась мелким песком. Пройдя пару десятков метров, он еще раз попробовал позвать Томоко, но безрезультатно. Большая волна накатилась на берег, он не успел вовремя отскочить, и левая кроссовка, и так мокрая, наполнилась ледяной водой.

– А, ксокураэ! – Выругался Александр. – Вот же сволочь!

Балансируя на одной ноге, он вылил из кроссовки воду, снова натянул ее и огляделся. Вокруг было совершенно безлюдно, сквозь шум волн и ветра не было слышно даже скрипа катеров и лодок у пристани. Может быть, Томоко уже давно у себя дома, спит или читает мангу, лежа в кровати, пока он тут… Александр взъерошил мокрые пряди волос и с силой провел по ним пальцами – от резкой боли в голове прояснилось, и сонливость немного отступила. Нужно было вместо хайбола попросить у Кисё крепкого кофе без сахара. Он зашагал в сторону святилища и старой пристани. Нога в залитой водой кроссовке мгновенно замерзла так, что Александр почти перестал ее чувствовать, впрочем, он весь продрог до костей. Краем глаза он заметил на земле какое-то быстрое движение: один из камешков, испугавшись его приближения, бросился в бегство. Присмотревшись, Александр понял, что это небольшой краб – в темноте невозможно было разобрать, какого он цвета. Краб бочком отбежал на пару метров и снова припал к земле, закрывшись клешнями, как будто он тоже мерз и пытался спастись от пронизывающего холода. Сделав еще два-три десятка шагов, Александр почувствовал под ногами вместо песка скользкие камни – пляж закончился, и дальше на несколько сотен метров тянулось каменистое подножие острова.

– Ясуда-сан! Ясуда-сан, где же вы?! – Он кричал изо всех сил, выпрямившись и вглядываясь в черневшую над берегом ночь. – Ясуда-сан, это я, Александр! Пожалуйста, ответьте мне! Ясуда-сан, я прошу вас! Пожалуйста!

Он прислушался. Вдалеке раздался протяжный сигнал какого-то судна, и некстати вспомнился рассказ Кисё про его пропавшую в море подругу. Александр снова запустил пальцы в волосы и потянул. Дождь усиливался.

– Ясуда-сан! Ясуда-сан, отзовитесь! – Он закашлялся и сплюнул на землю. – Ясуда-сан, пожалуйста!

Пройдя несколько шагов по камням, Александр поскользнулся и упал – плечо обожгло болью, он со стоном приподнялся и сел на землю. В сильный дождь с ветром по берегу до святилища дойти будет трудно, и Александр подумал, что стоит, может быть, немного вернуться, подняться к дороге и, сделав небольшой крюк, дойти до него поверху, как вдруг на самом краю видневшейся отсюда старой пристани он заметил крошечную фигурку – прямо над колышущимися над водой огоньками лампочек.

– Ясуда-сан! Томоко! – На этот раз у него не получилось крикнуть громко, и он снова закашлялся, но девушка на пристани в любом случае не смогла его услышать.

Александр поднялся на ноги и побежал по камням, то и дело поскальзываясь, с трудом удерживая равновесие и стараясь не терять из виду пристань – теперь он ясно видел на самом ее краю женский силуэт, руки, скрещенные на груди, и склоненную голову, будто Томоко глубоко задумалась, разглядывая бьющиеся внизу волны. Ветер трепал ее волосы и одежду: в какое-то мгновение Александру показалось, что она покачнулась и едва не упала. Он снова попытался позвать ее, но в горле пересохло настолько, что ему не удалось выдавить из себя ни звука. Он понял, что плачет, почувствовав горячие капли, стекавшие по щекам.

Прошло, по его ощущениям, не меньше часа, пока он добрался до пристани, хотя на самом деле, должно быть, не больше десяти-пятнадцати минут. Он начал взбираться по волнорезам, в очередной раз оступился, чуть было не сорвался с них, остановился, чтобы перевести дыхание, зажмурился и тотчас, испугавшись, что Томоко может исчезнуть только потому, что он перестанет ее видеть, открыл глаза. Собравшись с силами, он подтянулся на руках и схватился за поручни ограждения. Ладони заскользили по влажному металлу, но Александр, сжав зубы и не обращая внимания на боль в дрожащих от напряжения руках, перелез через ограждение и оказался наконец на ровных бетонных плитах.

– Ясуда-сан! Ясуда-сан, это вы?! Ответьте мне, Ясуда-сан!

Девушка вздрогнула, но не обернулась. Александр бросился к ней – теперь он не сомневался, что это Томоко. На ней был плащ, из-под которого виднелись белая юбка и легкие туфли.

– Ясуда-сан! – подбежав, Александр крепко обхватил ее руками и оттащил от края пристани. – Ясуда-сан, что вы делаете?!

Голова Томоко безвольно запрокинулась назад и прижалась к его плечу. От быстрого бега и усталости его сердце колотилось как бешеное, лицо, залитое слезами и по́том, горело, как будто к нему снова вернулась недавняя лихорадка. Он посмотрел вниз: распростершееся под пристанью море казалось совершенно черным и очень глубоким.

– Арэкусандору-сан… – Тихо проговорила Томоко. – Зачем вы пришли?

Он почувствовал, как вместе с нахлынувшим на него жаром его охватывает злость, и с силой встряхнул ее. Она оказалась податливой, как кукла, сшитая из обрезков старой одежды, ее голова мотнулась вперед и снова запрокинулась: широко распахнутые неподвижные глаза влажно блестели в темноте, маленький рот был удивленно приоткрыт. Александр только сейчас заметил, что ее руки сложены в молитвенном жесте: ладони и онемевшие от холода вытянутые пальцы плотно прижаты друг к другу, между ними виднеются деревянные бусины четок, мокрая кисточка болтается на ветру.

– Ясуда-сан, что вы делаете?! – Он еще раз встряхнул ее, в груди что-то сдавило, и он крепко сжал зубы, чтобы не закричать.

Он обнял ее и прижался губами к ее растрепанным волосам. Томоко не сопротивлялась, будто не вполне понимала, что с ней происходит. Со стороны моря опять послышался протяжный корабельный сигнал, на этот раз ему ответил другой, еще более далекий. Александру показалось на мгновение, что он слышит голоса моряков, пытающихся перекричать шум волн, но в следующую секунду они исчезли, сменившись монотонным шумом тайфуна. Пелена дождя над морем была непроницаемой, как будто море заволокло плотным туманом.

– Пойдемте домой, Ясуда-сан. Вы здесь простудитесь.

Она покачала головой и ничего не ответила.

– Пойдемте домой, ваша тетя будет волноваться.

– Тетя вчера поехала в Кова за продуктами, – ответила Томоко. – Вечером из-за погоды отменили паром, и она осталась у подруги в Кова до завтра, а если шторм будет продолжаться, то ее не будет несколько дней.

– Все равно, Ясуда-сан…

– Я не хочу возвращаться в пустой дом, Арэкусандору-сан.

– Тогда… – следующая мысль пришла ему в голову мгновенно: – Может быть, тогда пойдем в «Тако»? Камата-сан сейчас там, готовится к дню рождения господина Фурукавы. Вам нужно согреться, Ясуда-сан.

Она снова помолчала немного, потом взглянула на него виновато:

– Я доставляю столько хлопот, Арэкусандору-сан, простите меня.

– Только не нужно снова передо мной извиняться. –