Наши беседы - Юрий Фёдорович Куксенко

Геннадия Константиновича, наверное, есть жена. Как же она отнеслась ко всей этой неприглядной истории?

– Когда я недавно был в Узловой, то от местных братьев узнал, что жена Г. К. Крючкова – Лидия, уже много лет тяжело больна и передвигается со стулом. Доступ к ней братьев и сестер для посещения закрыт. Сам муж, по их словам, после выхода из конспирации не уделяет ей должного внимания. Большей частью он находится в кабинете во флигеле с сотрудницами, что очень расстраивает жену, но она изолирована и никому не может пожаловаться. По их словам и по словам служителей некоторых подмосковных церквей, брат-диакон Тульской церкви, посвятивший долгие годы служению по уходу за больной женой Геннадия Константиновича, когда тот был в глубоком подполье, теперь попробовал возмутиться недостойным отношением к ней мужа, но был отлучен от церкви. Сестра М. ходила к жене Геннадия Константиновича и, пробившись к ней, просила у нее прощения. Лидия простила её и спрашивала об отношениях ее мужа еще со Светой.

Пусть никто не подумает, что я осуждаю кого-то. Я только упоминаю факты, которые перестали быть тайной. Все мы – глина. «Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1 Кор. 10:12). Особенно, если путь праведника в чем-то неугоден Богу и Он поставит пред ним преткновение (Иез. 3:20). Но коль уже так получилось, что не хватило мудрости и сил поступить, как поступил Ииуй (выбрасывали, да только не тех, кого нужно было), то надо было бы смириться «под крепкую руку Божию» и отойти в сторону.

Но братья, вместо смирения, пошли другим путем – преследовали тех, кто говорил им правду. Мы уже привели много примеров. Вот еще один – разрушительная работа Совета Церквей в Казани и прилегающих поселках и городах: в Вятских Полянах, Чебоксарах, Криушах, Можге и др. В Казани, например, были отлучены одаренные работники, сотрудники музыкально-хорового отдела Совета Церквей, уважаемые всеми проповедники, имеющие по 10-11 верующих детей. И отлучили их только за то, что не признали Винса грешником, чем крупно разделили церковь. Но Винс не оставил их. Он помог построить прекрасный молитвенный дом, рукоположил их на пресвитеров и благовестников. Дети их – регенты и хористы. Кто после этого назовет работу Совета Церквей разумной?

В заволжском селе Криуши всего шесть пожилых членов церкви. Работники СЦ разделили и их наполовину. В одной половине руководит муж, а в другой «пресвитерствует» его жена, и те, и другие, каждый, зовут соседей к себе на «собрание». Соседи смеются и говорят: «Чаво, Марья, разодрались ужо? Чаво вы не поделили-то?»

Беседа двенадцатая

Вы были близко знакомы, работали вместе с Николаем Петровичем Храповым. Хотелось бы получить не книжную, а живую информацию о нем, – как говорится, из первых рук. Правда ли, что он также оказался в немилости у Совета Церквей?

– С Николаем Петровичем Храповым я познакомился в начале 1957 года, когда он впервые приехал из Ташкента в Йошкар-Олу Марийской АССР. Брат Храпов хотел подыскать место для переезда с семьей на постоянное жительство. С этого момента и до самой его смерти наши пути с ним не расходились, и наша близкая дружба ни разу ничем не омрачалась. Наоборот, последние годы совместной работы в Среднеазиатском регионе и общие переживания сплотили нас еще больше, хотя характеры и взгляды на некоторые вопросы были неодинаковы. Он был светильником горящим и многие желали хоть малое время порадоваться при свете его. И радовались.

«Есть личности, даже мимолетные встречи с которыми оставляют в душе светлый и неизгладимый след. А если это не кратковременные встречи, а частые общения и многолетний совместный труд, то потеря такого человека переживается как личная тяжелая трагедия, сердечная боль от которой не утихает многие годы. И только где-то далеко, на мрачном фоне людской серости, не перестает исходить от этой обаятельной личности немеркнущий, теплый свет. Такой личностью был и остается для многих из нас верный служитель Божий, неутомимый труженик Евангелия и многолетний узник Николай Петрович Храпов». Такими словами начинался некролог, посвященный памяти усопшего, прочитанный и подписанный многими служителями и друзьями на траурном общении в первую годовщину его смерти – в сентябре 1983 года в Ташкенте. Из этого некролога я буду цитировать многие абзацы. В скобках будут стоять имена из его автобиографической трилогии «Счастье потерянной жизни».

Молодые Н. П. Храпов (в центре) и Ю. Ф. Куксенко (рядом, с усами) с братьями Казанской церкви. Казань – 1959 г.

Н. П. Храпов родился 17 марта 1914 года в Коломне, недалеко от Москвы. Отец его, Петр Иванович (Петр Никитович), и мать, Степанида Ефимовна (Луша), происходили из простой семьи, были христианами-баптистами. В 20-е годы, будучи еще мальчиком, Николай Петрович (Павел Владыкин) посещал собрания небольшой местной общины, по-детски участвовал в них и в девятилетнем возрасте обратился к Богу. В его детской памяти на всю жизнь запечатлелись светлые образы посещавших их старых братьев, таких, как М. Д. Тимошенко, П. В. Иванов-Клышников, П. В. Павлов, С. П. Макаров, В. В. Скалдин и др. Они оставили в его душе неизгладимый след.

В 1929 году Петр Иванович Храпов был сослан в Архангельскую область, а в 1937-м его снова арестовали, и домой он уже не вернулся.

Николай Петрович за эти годы из верующего подростка превратился в юношу-безбожника, но в 1935 году, после встречи с отцом, пробудился, обратился к Богу. Через две недели он был арестован, осужден «тройкой» к пяти годам лишения свободы и отправлен на Крайний Север, на Колыму.

Это были суровые годы, когда в местах заключения, особенно на Колыме, творился страшный произвол: голод, болезни, непосильные работы, морозы, жестокое обращение администрации, расстрелы. В Колымском крае все это достигло апогея при начальнике Управления лагерей Гаранине. Тысячи верующих, изгнанных туда за Слово Божие, прошли «долиной смертной тени». Большинство из них навсегда осталось там.

По истечении срока Николаю Петровичу добавили еще пять лет. Зимой 1945 года он в проруби принял крещение. Это послужило новым зарядом к еще более ревностному служению Господу, и Храпов, с сильным пламенем в груди и присущей ему неиссякаемой энергией, начал проповедовать окружающим людям о дарованном ему спасении в Иисусе Христе.

По окончании второго срока Николая Петровича оставили в ссылке на Колыме. Через брата Н. А. Короткова (Женю Комарова) он познакомился заочно с сестрой из Ташкента Елизаветой Андреевной Чикашкиной (Наташей Кабаевой). В 1946 году начальство предоставило ему отпуск, и он смог поехать в Ташкент и вступить в брак с Елизаветой Андреевной. Она стала его верной подругой и неутомимой помощницей на всю многострадальную и трудную жизнь.

Молодые Храповы вернулись