Моё настоящее имя. Истории с биографией - Людмила Евгеньевна Улицкая

порядке, а у второй врожденный вывих бедра. Маруся плакала – ей хотелось одного мальчика, а не двух девочек, да еще одна из двух инвалидка. Но делать было нечего – судьба! Судьба же оказалась исключительно прихотлива. Хромая девочка, при большом внешнем сходстве с сестрой, опережала сестру по всем показателям развития: раньше научилась говорить, ходить, читать, даже в шахматы играть. Но ходила медленно, покачиваясь, а бегать вообще не умела. Хромая завидовала здоровой, а здоровая хромой. Здоровая вышла замуж, а хромая, при всех своих дарованиях, жила одиночкой. Жили они в одной квартире год, другой, а на третий год муж переместился от здоровой к хромой. Ведь так не бывает!

6

Эти братья-близнецы были не разлей вода. Удивительное дело: никогда не ссорились, не дрались, всё друг другу уступали, во всем друг друга поддерживали. А потом один женился и привел жену Симочку в их двухкомнатную квартиру. В одной комнате неженатый брат с мамой, в другой женатый со своей Симочкой. Может, у Симочки зрение было слабое, а может, нездоровый интерес в ней проснулся, но как-то так получилось, что она переспала и с другим братом. Ну, так и пошло… Сначала женатый расстроился, а потом опомнился: чего огорчаться-то? Всегда ведь всем делились. Не чужие ведь. А потом мама умерла, Симочка поселилась в маминой комнате, и расписание завели, простое: по четным дням один, по нечетным второй. Справедливо? Особенно когда в месяце не тридцать один день, а тридцать.

7

Сестрички были одинаковые и жили одинаково. Мать умерла, отец пил, пил и постепенно исчез. Сестры занимали большую комнату с лепниной на потолке в коммунальной квартире на Арбате. Кое-как закончили восемь классов, пошли в ПТУ учиться на швей-мотористок. Выучились. Шили кое-как на небогатых соседок. Потом клиентура расширилась. Пришел художник, принес рубашку заграничную с пуговками на вороте, попросил сшить точно такую же. Сшили. Он рубашку забрал и пригласил их к себе – сделаю из вас моделей, говорит. И стал делать. Нанял какого-то бывшего балеруна – движение им ставить, брови им сбрил, другие нарисовал, показал, как надо лица красить, дал коробочки с разными красками-пудрами, портного позвал, нашил им одежды – немного, но очень необычной. И стали они на него работать: он их фотографировал, а фотографии продавал для рекламы. Однажды пришел к художнику в мастерскую итальянец настоящий, журналист. Влюбился в одну из сестричек так сильно, что сделал предложение. Одежды ей привез целый ворох – итальянской. Приехал расписываться. Расписались. А вторая сестричка надела ту итальянскую одежду, что жених привез, заперла сестру в ванной, а сама вместо нее и уехала в Италию. И стала итальянской женой. А первая сестричка так расстроилась, что вышла из комнаты с лепниной на потолке и бросилась в пролет лестницы. Всё.

Семь семей

1

История эта редкая и редкостно счастливая. Оля Ртищева и Аня Гринберг дружили с первого класса, и дружили так дружно, что ни разу не поссорились. Потом они дружно поступили в Институт легкой промышленности, потому что поступить туда было легче, чем в другой технический вуз. И учиться там было легко и весело. Быстро образовалась теплая компания, а внутри компании возникли парочки: сначала Оля влюбилась в Сережу, а вскоре Аня завела себе дружка Бориса. На третьем курсе сыграли две свадьбы в один прием. Эта двойная свадьба была веселой и многолюдной, но настроение Оли было испорчено тем, что ее свежий муж Сережа лихо отплясывал весь вечер с ее подругой Аней. Через полтора года, когда Оля уже родила дочку Леночку, обнаружилось, что ее муж Сережа тайно встречается с Аней. Олю оскорбила не столько супружеская измена, сколько измена дружеская. Она ничего не сказала, но совершила симметричный шаг. Еще через полтора года эти романтические приключения на стороне вскрылись. Встретились, совместно обсудили создавшуюся ситуацию и пришли к интересному и простому решению – совершили обмен: Аня переехала в квартиру Сережи, а Оля объединилась с Борисом. Все были счастливы. Дочка Леночка, которую с раннего возраста друг дома дядя Борис катал на спине, никакого дискомфорта не испытывала. Прошло еще полтора года. Обе семейные пары продолжали встречаться. Справляли Новый год в квартире общих институтских друзей. Компания была некурящая, и единственный курящий гость Сергей открыл балконную дверь, чтобы там покурить, и увидел страстно целующуюся парочку: это были Борис и Аня… Сережу не заметили, он тихо попятился. За опустевшим столом сидела Оля. Она, родившая к этому времени мальчика в новом браке, слегка покруглевшая и помолодевшая, улыбнулась ему, и он почувствовал такой прилив нежности, какой давно не испытывал. Он подошел к ней, положил руку на плечо и тихо спросил: Олюша, может, хватит? Переиграем обратно? Она кивнула: я тоже об этом думала.

Через две недели снова совершили рокировку. И опять все были счастливы. Единственное, что портило обновленную картину, – поездки отцов к детям через весь город, что отнимало много времени. Но собрались, обсудили логистические проблемы и нашли хорошее решение: девочки подыскали такой удачный обмен, что жить они стали в одном доме, только в разных подъездах. И снова все счастливы. Ходят друг к другу в гости.

2

Семнадцать лет длился бездетный и безлюбовный брак двух уже не молодых людей. Муж собирался уйти. Не к другой женщине, а к матери, которая жила одна в маленьком городе Коврове, в ветхом доме с удобствами во дворе. Ни тепло постели, ни запах кухни дома его не удерживали. И муж совсем уж решился переехать к матери, даже и работу подыскал в глухом и безработном месте – брали его учителем труда в школу-восьмилетку, в которой и сам он когда-то учился. Все уже было обдумано, он так уже настроился на другую жизнь, и мать его ждала и договорилась, что привезут кровельное железо крышу новую положить. И он с удовольствием думал, как будет эту работу делать… Совсем уже собрался, обо всем договорился, и тут жена ему сказала: не уезжай, у нас ребенок будет. Он не поверил. Подумал, врет. Но живот и правду у нее, худощавой и плоской, как будто увеличился и грудь располнела. Какой на старости лет ребенок? Зачем ребенок? Раньше надо было. Ему сорок пять, ей сорок два.

В смутном беспокойстве остался он с женой, недоумевая, от какого такого редкого случая она понесла. Мысль о супружеской измене и в голову ему не заходила: кто мог соблазниться старой тощей козой. Решил, что дождется родов и уедет к матери. Когда ему сообщили,