Выгребная яма - Вальдемар Лысяк

Такого вот "оригинала, замурованного в собственной "башне из слоновой кости"" философ Ян Мачеевский назвал "аристократом": "Аристократ не боится тишины, ему любопытно, что он сможет услышать в ней о себе. Ему известно, что он не только в ней не исчезнет, но станет в большей мере самим собой (...) Он живет и действует ближе к покойным, чем к живым. Таким образом реализует следующий пункт из перечня забрасываемых в его сторону оскорблений - косность (...) Когда все вокруг упаиваются новыми возможностями, аристократ от них уклоняется (...) Аристократ презирает успех. Если, совершенно случайно, он у него случится – он сносит это терпеливо и с достоинством, стараясь не запутаться в его сети (...) Демократия без аристократов становится нечеловечной. В ней не хватает тех, которые ей сопротивляются" (2019).

Сегодня уже нет демократии (и всяческой иной "тии") без компьютеризации, то есть, без Интернета. Сколько есть таких, которые, как я, этому сопротивляются (у меня нет и никогда не было компьютера, лептопа, смартфона и т.д.), "уклоняясь от новых возможностей, которыми все упаиваются"? Эта моя последовательная бескомпьютерность/безинтернетность является продуманной, открытой формой противо-сетевого отчуждения, которая должна защищать мою личную свободу перед всяческим кибервмешательством, киберслежкой и т.д. Перед тираническим присвоением моего внимания, моих эмоций, моего времени. Цитированный выше Ян Мачеевский очень верно заметил, что жизнь человека, привязанного к Интернету – "это жизнь раба, жизнь слепца, ведомого за руку алгоритмами", а так же, что в результате кибернетизации мира Интернетом, "уже не существует приватности, в которой можно было бы спрятаться перед его всепожирающим духом, уже некуда отступать" (2021). Почему же, есть, а я – отступив в келью своего дома, будто в крепостную башню – являюсь доказательством тому. Параллельным способом охраны собственной приватности является радикальное сужение круга лиц, которых встречаешь часто, то есть тех, с которыми имеешь более или менее близкие отношения – группы знакомых и приятелей. О том, что ценой полной суверенности становится одиночество, писал французский прозаик Бенжамен Констан "Независимость приводит к одиночеству" (1806). Современный ему германский философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель в своей "Феноменологии духа" (1807) убеждал, что только лишь освобождаясь от собственного окружения, человек может обрести свободу. Модернистский ("младопольский") лирик Казимеж Прерва Тетмайер провозглашал: "Одиночество вырабатывает силу - сильный человек стоит сам". Чешский левацкий философ Славой Жижек признался журналисту "Франкфуртер Рундшау": "Так, я сторонюсь людей, я мизантроп" (2012). И в последний раз польский философ Ян Мачеевский: "Классики современной философской мысли убеждали, что отдаление от иных людей – это единственный путь к тому, чтобы из животного стать Богом, сотворить себя заново" (2017).

И таких цитат – говорящих то же самое – я мог бы привести еще много. Из всех подобных высказываний, известных мне, одна была для меня особенно существенной в течение множества лет, можно сказать – она была ведущей. Французский прозаик/драматург Альбер Камю написал перед самой своей смертью (эти слова были найдены на страницах черновика к "Первому человеку"): "Благородство профессии писателя заключается в сопротивлении, которое ставится нажиму, то есть в согласии на одиночество" (1959). Сегодня с моей стороны это мировоззренческое сопротивление, которое я оказываю террору "политической корректности" и тоталитаризму (в том числе, и цензурному) "сетевых" мегакорпораций; ранее это было политическое сопротивление (хотя и мировоззренческое) в отношении к коммунистической системе (коммунистическая цензура была тотальной, но сегдня кажется ничтожной при цензурном тоталитаризме "сетевых" корпомолохов. Сентенция Камю вспомнилась, когда я получил от члена правления TVP, Мачея Станецкого, письмо, которое он направил мне 4 марта 2019 года, в дату показа по телевидению моей пьесы "Цена", где, среди всего прочего, писал: "С отдаленных времен призванием людей пера было провозглашение неудобных правд, вопреки всяческому нажиму и цензуре. Сегодня официальной цензуры уже нет, но имеются стадные установки, подчинение неформальным группам интересов, которые определяют границы дискурса.. Это грех многих польских чиновников, которые предпочитают хором повторять банальности, а не в одиночку идти против течения. Это явление Александр Солженицын в своем знаменитом выступлении в Гарвардском Университете 1978 года назвал "закатом отваги". Ваши гигантские труды являются отрицанием этой тенденции. Пан был непокорным писателем в эпоху ПНР, пан остался таким же и в III Жечипосполитой. Когда-то пан мастерским образом обходил цензуру. Потом вы зрабро боролись с квази-цензорскими практиками, таким как политкорректность в ее различных проявлениях. Пан реализовал и реализует писательское призвание, понимаемое, среди всего прочего, как выбивание хорошего настроения из общественного мнения". Это последнее предложение относится к фундаментальной свободе слова, которую Джордж Оруэлл, британский бьющийся с тоталитаризмом писатель ("1984", "Звероферма") сформулировал так: "Окончательная свобода слова означает право говорить людям того, чего они не желают слышать".

Но не нужно быть литератором-футурологом или философом, чтобы испытывать отвращение в отношении чудовищно дегенерирующего мира, окружающего нас, и желание Камю "сопротивляться нажиму" – это отпор давлению со стороны этой действительности. Когда краковская актриса Анна Полони сообщила перед камерами TVP Kultura, что не видит для себя места в нынешнем свете – Ян Боньча Шабловский спрочил ее об этом (от издания "Жечьпосполита") и услышал объяснение: "Это не было кокетством. Я говорила об определенном отчуждении, когда мир, который я вижу вокруг себя, мне совершенно не нравится. Мне не нравится то, что люди с ним делают. Реальность, которая, вроде бы, очень цветастая, а на самом деле – переполненная визгом и бряцанием, гадкая и пустая. Мало того, она еще вульгарная и примитивная" (2018).

И вправду – это вонючая Выгребная Яма.

По-латински: "Fovea".

По-английски: "Pit".

По-французски: "Fosse".

По-немецки: "Grube".

По-итальянски: "Fossa".

По-испански: "Hoya".

По-русски: "Выгребная Яма[119]".

Окончательный вывод: ТОЛЬКО ИИСУС!

Тот самый Иисус, который в потрясающем фильме Мэла Гибсона "Страсти Христовы" (2004) под конец крестового пути кровоточащими устами говорит своей Матери: "Видишь, мать, как все я делаю новым?". Сегодня, чтобы мы могли приподняться из выгребной Ямы, в которую погрузилась людская цивилизация, необходима божья сила, способная вновьвсе сделать новым – более чистым, приличным, достойным.

Перевод: Марченко Владимир Борисович, май 2025 года

Notes

1

Лесеферизм - (от фр. laissez faire — пусть действуют; laissez passer — пусть проходят, laissez aller) — философско-экономическая точка зрения, сформулированная французскими физиократами, но наиболее полно реализованная в Великобритании XIX века, провозгласившая индивидуальную свободу в социально-экономическом измерении.

2

Похоже, это самая знаменитая цитата авторства ксендза