Восприятие мира у детей - Жан Пиаже

Причиной первого онанистического кризиса Клана была незнакомая девочка, за которой он издали нескромно подглядывал. Позже Клан спросил себя, «что, если у девочки от этого родится ребенок». Аналогичный вопрос он задал себе после того, как подглядывал в замочную скважину.

Наконец, промежуточный случай, относимый и к группе чувств партиципации, и к следующей группе.

Один из нас вспоминает, что, играя в шарики, старался завладеть шариком победителя предыдущей игры, чтобы облегчить себе победу, как будто ловкость игрока придавала шарику неизменную силу действия или как будто шарик заряжался ею от предшествующей удачи.

Итак, во всех приведенных случаях те или иные элементы содержания сознания (названия, лень, мысль и сны, ловкость и др.) воспринимаются как связанные с самими предметами и обладающие действенностью. Отсюда к третьей группе – магии через соучастие субстанций – ведут различные переходные случаи, в том числе случай с волшебным шариком, где причина действенности видится не в ловкости игрока, а в самом шарике. Для третьей группы характерно, что источником магической силы становится уже не действие или мысль субъекта, как в двух предыдущих группах отношений, а тело, место и т. д., которым субъект пользуется с целью воздействовать на другое тело или событие. Вот два ярких примера, в которых выбор магического тела, очевидно, определен его сходством с тем телом, на которое субъект хочет воздействовать.

Одна из нас вспоминает, говоря о себе в третьем лице:

Каждый раз проходя с гувернанткой мимо пруда, где росло немного кувшинок, шестилетняя девочка бросала в воду камешки (выбирая белые и круглые), так, чтобы гувернантка не заметила. Она верила, что на следующий день там, куда упали камешки, появятся кувшинки. В надежде достать потом эти цветы, она бросала камешки как можно ближе к берегу пруда.

Другая вспоминает вот что:

Когда растение сажают в горшок, на дно горшка кладут камешек, чтобы легче было поливать. Я этот обычай приметила, но неверно истолковала. Свой камешек я выбирала определенным образом, уверенная, что от его цвета и формы зависит жизнь цветка. Помимо действия камешка на цветок, подразумевалось еще и некое соучастие между мной и камешком: он вступал со мной в союз, чтобы растение лучше росло.

А вот еще один случай (ребенку, по всей вероятности, было 10–11 лет):

Один из нас коллекционировал озерные ракушки и малюсеньких улиток. Во время прогулки он неоднократно испытывал чувство партиципации, одновременно свидетельствующее о детской склонности видеть во всем знаки и путать знак и причину событий, в данном случае магическую. Например, если он искал один редкий вид, а по дороге попадался другой, тоже интересный, он делал вывод, найдет или не найдет тот вид, который искал первоначально. Опирался он при этом вовсе не на сходство сред обитания двух видов, но исключительно на тайные связи: одна неожиданная находка должна была в тот же день повлечь за собой другую. Или, если издали ему казалось, что он заметил искомый вид, а потом обнаруживалась ошибка, он делал вывод, что в этот день желаемого не найдет.

Близко к этим случаям стоят связи партиципации по месту, которое может действовать благоприятно или пагубно.

От одного из нас:

Если я шел к дантисту одной дорогой и дантист делал мне больно, то в следующий раз я намеренно выбирал другой путь, чтобы он делал не так больно.

Также в эту группу можно включить многочисленные случаи, когда чувство партиципации проистекает из убеждений, относящихся к ветру и воздуху. Позднее (C. P.[16], гл. 1) мы увидим, что дети 4–6 лет, а иногда и старше думают, что в комнатах нет воздуха; но достаточно помахать рукой, веером или чем-то еще, чтобы «подул воздух», и тем самым привлечь «ветер» снаружи, через закрытые окна. Это самая настоящая партиципация, учитывая, что ребенок не понимает и не пытается понять, как это происходит – с его точки зрения, достаточно помахать рукой, чтобы налетел ветер, а главное, ветер от взмаха рукой напрямую действует на ветер снаружи.

Точно так же если запустить перед ребенком 4–6 лет маленький паровой двигатель, ребенок объяснит движение внешнего колеса прямым действием пламени, даже на расстоянии (если перенести огонь на полметра в сторону). А часто ребенок считает, что огню помогает ветер снаружи, и снова благодаря немедленному и необъяснимому притяжению (C. P., разд. IV), так как есть партиципация между ветром от действия огня и ветром снаружи.

Пример из другой области. Тень, которая падает на стол от сидящего человека, часто понимается маленьким ребенком через партиципацию с тенью под деревьями или с темнотой ночи; например, эти тени прилетают, стоит только положить руку на лист бумаги, и собираются вокруг пальцев (C. P., разд. III). Ребенок снова с уверенностью говорит, что тень деревьев «приходит», но не уточняет каким образом, он лишь утверждает, что тень руки – это одновременно и тень деревьев. Логического отождествления здесь нет (не говорится: тень руки имеет ту же природу, что тень деревьев), объяснимой причинной связи тоже нет, а есть партиципация в чистом виде.

Теперь приведем промежуточный пример между третьей и четвертой группами случаев. Речь о девочке, которая наделяла шарики способностью действовать друг на друга благодаря и своего рода общей сути (притягиваются друг к другу только шарики из одного «племени»), и некой партиципации намерений, сходных с теми, что мы увидим в четвертой группе.

От одной из нас:

Выиграв у противника шарики и забрав их себе, я никогда не играла следующую партию выигранными шариками. Мне казалось, с этими шариками выше риск проиграть, потому что они сохраняют старые связи и хотят вернуться к прежнему владельцу.

Наконец, четвертая группа партиципаций – соучастие намерений, порождающее практику магии путем командования. Случаи из этой группы принадлежат равным образом к магии и анимизму у детей. В исходной точке два основополагающих чувства: эгоцентризм, заставляющий ребенка думать, что мир крутится вокруг него, и почитание родителей, заставляющее думать, что мир больше подчиняется нравственным законам, чем физическим. Эта установка кристаллизуется в форме представлений и дает детский анимизм и артификализм. Но еще раньше, чем работу мысли, она вызывает чувства партиципации между людьми и предметами. У такой партиципации множество проявлений, и нам важно обозначить их сразу, прежде чем углубиться в анализ отдельных групп.

Во-первых, партиципации, связанные с материальностью мысли. Поскольку мысль отождествляется с голосом, иногда ее понимают как воздух, воздух внутри и снаружи одновременно. Отсюда убеждения, что ветер и