Восприятие мира у детей - Жан Пиаже

хор десятков певчих, нужно лишь найти волшебное заклинание. Во время вечерней молитвы, томительно длинной, я воображал, что одно из двух моих «я» [ребенок думал, что в нем два человека, см. выше: «Нас было двое, и мы могли вести беседы»] способно балансировать на карнизе и наблюдать оттуда второе «я» и других домочадцев, стоит мне только нащупать ключ к загадке. В поисках этих каббалистических формул я проводил часы, воображая самые иррациональные средства достичь своей цели. Например, я твердо верил, что если бы умел считать без единой ошибки, то на каком-то огромном числе я овладел бы великой тайной. Убежден, что эти магические идеи не были внушены ничем извне <..> Мое умственное брожение прошло для родителей совершенно незамеченным, но когда я решил, что для практического успеха своей магии необходимо причинить себе боль, и принялся тайно колоть себя булавками и бить книгами по пальцам, неудивительно, что мать вскоре начала изумляться «хрупкости» моей натуры.

Ниже в основном приведены менее чистые примеры магии, но мы как раз и стремимся выделить все промежуточные случаи между изощренными, как описанный выше, и самыми простыми, наименее «магичными». К группе магии через действие, в случае Госса, разумеется, относятся заключительные практики (булавки и удары). Но к ней же можно отнести и магию на основе счета: ребенок считает без ошибок или очень быстро, чтобы достичь некой цели. Магия счета либо исчисления встречается очень часто. Вот другие ее примеры.

От одной из нас:

Для осуществления всех замыслов, которые были мне важны (выиграть игру, чтобы была хорошая погода для прогулки и т. п.), я использовала такой прием: на минуту задерживала дыхание, и если мне удавалось, не выдохнув, сосчитать до десяти (или другого числа, больше или меньше, смотря по важности за мысла), я верила, что желание исполнится.

Способность считать, задержав дыхание, здесь понимается как знак и в то же время причина успеха замысла.

Мальчик лет десяти, пристрастившийся к онанизму, имел обыкновение считать до какого-то числа (10 или 15), когда его подвергали расспросам или в любых обстоятельствах, чтобы не сказать глупость или чтобы получить желаемое. По всей видимости, природа этой привычки в данном случае такова. Иногда в минуты искушения ребенок считал до заданного числа, а после или отдавался соблазну, или нет, в зависимости от того, получалось ли досчитать до конца, соблюдая определенные условия. Привычка распространилась дальше и стала сначала средством принятия решений, потом знаком и, наконец, магическим приемом.

Счет вновь становится знаком и причиной одновременно. И, конечно, отрицательное действие здесь тоже есть, как и в предыдущих случаях: мысленная операция помогает не только получить желаемое, но и избежать беды. Подобные случаи особенно часто встречаются у детей, которых каждый вечер преследует страх смерти – собственной или родительской (и таких детей намного больше, чем принято считать). Один из нас сохранил очень живое воспоминание об этом:

Лет примерно в 6–8 я каждый вечер испытывал ужас при мысли, что назавтра не проснусь. Я слушал, как бьется сердце, и прикладывал руку к груди, чтобы почувствовать, если оно начнет останавливаться. Вероятно, именно из-за этого я взял в привычку считать, чтобы успокоиться. Я очень быстро считал между ударами сердца, и если перед очередным ударом доходил до определенной цифры, если удары совпадали с четными или нечетными числами и т. д., я успокаивался. Подробности этих операций я уже позабыл. Зато хорошо помню другую. В трубах батареи у меня в комнате через равные интервалы раздавался звучный резкий треск, заставлявший меня вздрагивать. По этому знаку я судил, умру или останусь жить: я быстро-быстро считал от одного звука из батареи до другого, и если преодолевал известный рубеж, это означало спасение. Таким же образом я узнавал, грозит ли смерть отцу, который спал рядом.

Очевидно родство этого феномена с маниями одержимых и их средствами защиты. На деле же этот пример – «негатив» магических практик, изложенных выше.

Еще одно воспоминание, относящееся к возрасту 9–11 лет:

Я часто сопровождаю отца, когда он идет упражняться в тир. Пока отец стреляет, я сижу на скамье. Он отдает мне на хранение свою сигару. Я считаю, что определяю меткость выстрела наклоном сигары. В зависимости от того, опущена ли она почти вертикально (зажженным концом вниз), наклонена ли под углом в 90, 120 или 180 градусов, выстрел получается не очень удачный, хороший или отличный. Плохих выстрелов не бывает, потому что отец – меткий стрелок. С другой стороны, обеспечив два-три хороших выстрела, я немного опускаю сигару, чувствуя, что все время хорошо быть не должно.

Информант подтвердил, что это точно была не игра: задавая сигаре наклон, он действительно думал, что управляет выстрелом отца.

Другие операции и магические действия основаны на удовольствии эстетического порядка, например удовольствии от ритма, которое побуждает либо к положительным магическим практикам, либо к их негативу – навязчивым действиям. Таково хорошо известное удовольствие не наступать на швы между тротуарными плитками или при каждом шаге пропускать одну плитку и др.

В основе лежит чисто эстетическое удовольствие или целиком игровое. Но стоит ребенку сильно захотеть или испугаться чего-то, и игра превращается в испытание, а победа или поражение воспринимаются как знак и причина того, что желаемое или пугающее станет реальностью.

От одного из нас:

Когда мне сильно чего-то хотелось, я часто делал так: ставил ногу через каждую плитку тротуара. Если мне удавалось дойти таким образом до конца тротуара, это был знак, что мое желание исполнится. Или я шел вдоль стены и дотрагивался пальцем до каждого третьего камня – если мне удавалось коснуться последнего камня, я мог быть уверен в успехе, и т. д.

И еще один человек среди нас сказал, что чувствовал себя в опасности, если наступал на швы между плитками. Если уж он ставил ногу между плитками, то шел так до самого конца, чтобы несчастье случилось не очень большое.

А вот другой пример ритмических действий, направленных на то, чтобы событие произошло.

Ребенок (назовем его Клан), который занимался онанизмом, боялся погрязнуть в лени или «отупении». По этой причине в его мечтах и планах на будущее проявилась сверхкомпенсаторная тенденция: он собирался стать «великим человеком». Для достижения этой цели он прибегал к следующей практике, и, по-видимому, достаточно долго: «Переходя X (площадь в N), я должен был постучать трамвайным проездным по кольцам ограды вокруг лужайки. Для этого приходилось нагнуться. Я делал так каждое утро, чтобы стать великим