Кто эта женщина? - Юлия Александровна Лавряшина

становилась все более явственной: «Я поторопился». Схватился за Киру, как за спасательный круг, а теперь начал им тяготиться.

Нужно было пожить одному. Насладиться собственным обществом. Понять – в тягость ему это или в радость. А он поспешил впустить в свою жизнь человека, которого почти не знал. Теперь же, узнавая, все более отдалялся от него и замыкался.

Подняв за шиворот, он погнал себя к дому. Ветер, внезапно проснувшийся с наступлением вечера, попытался его удержать, но Илья корил себя за то, что опять так задержался и не отвечал на Кирины звонки и сообщения. Ей было скучно одной, хотя с его приходом не становилось веселее… Илья подозревал: она и сама уже понимала это.

Та тягостная меланхолия, к которой он всегда был склонен, недавно вернулась и подавила его настолько, что не хотелось просыпаться по утрам. Но Кира приносила в постель чашечку кофе, и приходилось открывать глаза. То лицо, которое Илья видел перед собой, нравилось ему… И Кира по-прежнему вызывала в нем желание. Но он предпочел бы, чтоб она уходила после того, как они предадутся любви, и возвращалась по звонку, а не как к себе домой.

Эти желания казались ему омерзительными, и уж конечно, Илья не высказывал их Кире. Они копились в нем и окаменевали, спрессовываясь. Он таскал эту тяжесть в себе и ощущал, как стремительно он стареет – такова плата за жизнь с нелюбимым человеком.

Остановившись у калитки своего дома, Илья взглянул на окна второго этажа: в спальне горел свет. Кира ждала его. Может быть, приготовила сюрприз, чем-нибудь украсив свое тело… Впрочем, прекраснее всего оно было в естественной наготе.

Внезапно к горлу подкатила тошнота, и он не успел подавить ее. Илью вырвало прямо на газон, как подвыпившего отдыхающего. Он с отвращением сплюнул и вытерся влажной салфеткой. Закинул в рот подушечку жвачки, поморщившись, сглотнул слюну. «Да что со мной происходит?!»

– Перебрал, Илюха?

Не узнав голос, он обернулся. Сосед по улице был его бывшим одноклассником, но Илья не сразу вспомнил его имя. В школе они не общались и вместе домой не ходили. Правда, их матери время от времени останавливались поболтать…

– Есть малость, – холодно отозвался Илья. – Чего ты тут вынюхиваешь?

– Очень мне надо. Я с работы иду, – буркнул сосед и насупился.

«Валерка, – вдруг всплыло в памяти. – Как же его… Тищенко?»

– Долго работаешь, – заметил Илья мягче.

– Так девчонок же кормить надо… Кто, кроме папки, в клювике принесет?

Он хохотнул, довольный своей шуткой.

– И сколько их у тебя? Девчонок…

– Трое. Жена и две дочки. Ты не в курсе, что ли? А твоя, говорят…

– Да.

Бросив взгляд на светящееся окно спальни, Валерка опять ухмыльнулся:

– Свято место пусто не бывает, ага?

– Вроде того…

– Я ее видел, – доверительно сообщил сосед. – Красивая.

– Красивая, – согласился Илья. – Я пойду. Она ждет…

И, конечно же, он не ошибся: Кира ждала. И с ужином, и с ласками.

Потом Илья опять уселся за компьютер – нужно было срочно обработать отснятые фотографии. А Кира устроилась с ним рядом на полу и раскладывала тканевые аппликации для новой ширмы, которую они придумали с Ларисой.

Время от времени Илья поглядывал, как она склоняется то вправо, то влево, точно дерево на ветру, и мысль, что Кира больше относится к миру природы, чем к роду людскому, овладела им. Недаром она любила просто сидеть на траве, обычно прижавшись плечом к стволу персика или инжира, и слушала их голоса. Илья не удивился бы, если б оказалось, что она понимает их.

И в доме Кира все время устраивалась, как домашний питомец: спала, свернувшись клубком, усаживалась обязательно на полу…

– Почему ты все время сидишь у моих ног, как собака? – не выдержал Илья. – И ради бога, не пой ты эту дурацкую песню!

Она вскинула голову:

– Разве я что-то пела? Извини. Это… машинально.

«В этом-то и беда, – подумал он. – Когда она не контролирует себя, из нее так и лезет безвкусица…»

Илья не мог объяснить себе, почему в последние дни в присутствии Киры его одолевает какое-то внутреннее раздражение. Так бывало в детстве, если случались приступы аллергии на амброзию, и он просто не мог найти себе места. Со временем болезнь прошла, а сейчас вдруг напомнила о себе. На что возникла реакция? На пошлую песенку – из тех, что становятся хитами? Или на саму Киру?

Нет, это ничуть не ужаснуло его. То, что в человеческих отношениях бывают периоды не просто охлаждения, а лютой ненависти, вскоре вскипающей страстью, ему давно было известно. Сколько раз Илье хотелось задушить Мусю, порвать ее на клочки, и каждый раз это приводило обоих в постель…

Только сейчас никакого накала не было, а протест нарастал – на пустом месте. Илья понимал: злиться не на что, все сложилось так, как ему хотелось. Это и не давало покоя.

Назло себе он произнес полностью противоположное тому, чего хотел на самом деле:

– Ты проводишь там слишком много времени.

Не поверив своим ушам, Кира переспросила, и он повторил. Она напомнила очевидное:

– Но я же работаю.

Не отрывая взгляда от дисплея, на котором возникали незнакомые лица, снятые им, Илья спросил:

– А зачем тебе эта работа?

– То есть? А кому не нужна работа?

– Тебе. Я зарабатываю достаточно. На кусок хлеба с маслом точно хватит. На цацки тоже…

– Не нужны мне цацки! – огрызнулась Кира.

– А что нужно? Может, тебе просто понравилось проводить время с Антоном?

Оранжевый кусок, который должен был превратиться в кошачий хвост, завис в воздухе. Когда Кира выходила из себя, у нее начинало мелко дрожать внутри, и ее пугали эти признаки.

– Мы уже говорили об этом, – холодно напомнила она. – Ты хочешь поссориться?

– А ты способна со мной поссориться?

Удивление Ильи было непритворным, и это разозлило Киру еще больше. Кажется, он даже мысли не допускал, что может вызывать в людях не только любовь и восхищение. У нее уши заложило от гнева.

– Еще как могу! Знаешь, кто ты? Да ты – чертов эгоист!

Илья развернулся к ней:

– О как!

– Почему ты не способен понять, что мне нравится там?!

Он фыркнул:

– Открывать двери и сдувать пылинки?

– Я этим не занимаюсь.

– Ах да, я забыл… Ты же кухарка.

– А ты-то кто?! – Она швырнула в него кошачьим хвостом. – Большой художник? Леонардо? Что ты выпендриваешься, если способен только снимать уже существующее. Ты ничего не создаешь! Ты… Ты… никто!

Ничего не ответив, Илья встал и, не выключив компьютер, быстро вышел из комнаты. Похолодев, Кира прослушала, как его шаги затихли в коридоре, хлопнула входная дверь, потом скрипнула калитка, которую Илья все забывал смазать. И вернулась тишина, измучившая ее за долгие вечера ожидания.

– Дура, что я…

Отчего-то стало так страшно в этом все еще чужом, пустом доме, что Кира схватилась за телефон. Хотела позвонить, но вряд ли он ответил бы… Тогда она быстро набрала: «Не