Марионеточник - Татьяна Владимировна Корсакова

class="p1">– Вы поразительно информированы в вопросах, касающихся той экспедиции.

– Поразительно, если я всего лишь престарелый любитель Чехова. Но ничего удивительного, если предположить, всего лишь предположить, что я Марионеточник. – Старик растянул губы в улыбке. Улыбка получилась похожей на оскал. – Я живу уже очень долго. У меня есть всё, что может пожелать человек, но по-настоящему в этой жизни меня волнует лишь несколько вещей. И одну из них вы пытаетесь у меня отнять. Поэтому просто прислушайтесь к доброму совету: примите душ, выпейте по чашке кофе, соберите свои вещи и уезжайте. Забудьте и про болото, и про Марь, как будто их никогда и не было. Вы мне симпатичны. Честно! Мне малосимпатично человечество, но вам я готов дать один, самый последний шанс. Уезжайте!

– И вы не хотите узнать, что мы делали на болоте? – спросил Стэф.

– Нет. – Старик покачал головой. – Мне нет до этого никакого дела. Думаю, вам снова повезло, раз вы выбрались из трясины живыми, но на этом всё. Я отменяю ваше везение.

Антон Палыч встал, задумчиво посмотрел в сторону укутанного туманом болота.

– Было приятно познакомиться, – сказал он светским тоном, словно и не было до этого многозначительных предупреждений и угроз.

– Её родители не знают, что она пропала, – сказал Арес очень тихо, но старик его услышал и покачал головой.

– Её родители знают, что она утонула в болоте. Я сделал вам самое последнее одолжение: взял на себя это тяжкое бремя, рассказал родителям, что их единственный ребёнок погиб.

Арес застонал. Лицо его смертельно побледнело, руки сжались в кулаки.

– Аграфена жива!

– Даже если она жива, то это совсем иная форма жизни, молодой человек. – Антон Палыч устало потёр глаза. – Думаю, вы уже имеете представление об угарниках?

Они ничего не ответили, но этого и не требовалось. Казалось, старик видит их насквозь.

– Как думаете, их родным принесёт радость или облегчение тот факт, что они продолжают жить, но в несколько иной форме?

Стэф знал ответ. Именно по этой причине он и не собирался передавать матери Анюты весточку от дочери. Ничего, кроме боли, такая информация не принесёт. Но с Аграфеной всё иначе! Даже если Марионеточник думает иначе. Возможно, его заблуждение – это их единственный козырь.

– Вы абсолютно правы, Антон Палыч, – сказал Стэф твёрдо. – И мы благодарны, что вы взяли на себя труд сообщить родителям Аграфены эту трагическую новость. Могли бы мы…

– Нет! – Старик оборвал его на полуслове. – Вам не стоит с ними общаться. Не усугубляйте их страдания, Степан. – Он сошёл с крыльца и направился к машине. – Ключ можете оставить у прохвоста, сдавшего вам этот дом, – не оборачиваясь, добавил он.

Как-то исподволь наступил рассвет. Туман подсветили первые солнечные лучи. В их свете и без того высокая фигура старика казалась ещё выше.

– Арес, мы всё решим, – шёпотом сказал Стэф. – Пусть он уезжает.

Но уехать Марионеточник не успел. В сонной рассветной тишине вдруг послышалось отдалённое, но отчётливое урчание мотора. Поначалу Стэф подумал, что это активизировалась сидевшая в засаде охрана Антона Палыча, но, судя по тому, как напрягся старик, для него этот звук тоже был полной неожиданностью.

– Кого ещё принесла нелёгкая? – пробормотал Арес.

Вид у него был решительный, и это пугало. Подобная решительность зачастую приводила к поспешным и неправильным действиям. Стэфу ли не знать?

– Сейчас выясним. – Он сдёрнул с плеча карабин. Арес последовал его примеру.

Через пару мгновений туман вспорол свет автомобильных фар, а ещё через пару мгновений перед внедорожником Марионеточника остановился чёрный «Гелендваген».

Глава 18

«Гелик» припарковался прямо перед внедорожником, едва не снеся ему бочину. Борзо! Похоже, нарисовался очередной самоубийца, решивший перейти дорогу самому Марионеточнику. Что могло спасти этого сумасшедшего от неминуемой расплаты, Арес не знал. Старик нынче был не в духе, и ждать от него благодушия и доброжелательности явно не стоило.

– Чёрт побери, – пробормотал стоящий рядом с Аресом Стэф. – Глазам своим не верю!

Дальше произошло совсем уж неожиданное. Стэф опустил карабин и чуть ли не бегом направился к «Гелику», прямо к резко распахнувшейся водительской двери.

Сначала Арес увидел одну обутую в белый кроссовок ногу, затем вторую. А потом из салона выбралась дамочка. Вид у неё был одновременно недовольный, радостный и решительный. Только женщина способна демонстрировать одновременно весь спектр противоречивых по своей сути эмоций. Есть у них такая удивительная способность.

Дамочка была в джинсах и белоснежной рубахе, на фоне которой грива чёрных волос казалась ещё чернее и ещё гривастее. Захлопнув дверцу «Гелика», дамочка одёрнула рубаху и деловито встряхнула гривой. И то и другое она проделала с привычным, доведённым до автоматизма изяществом. И лишь закончив чистить пёрышки, она осмотрелась. Во взгляде её голубых глаз плясали дурные искры. Примерно такие же, как у Аграфены. У этих двух женщин не было ничего общего, но всё же, всё же…

– Какая неожиданная встреча! – сказала дамочка глубоким сопрано и раскинула в стороны руки.

Жест этот явно предполагал, что они должны немедленно броситься в её объятия. Стэф и бросился. В два шага оказался рядом с дамочкой и с совершенно несвойственной ему бесцеремонностью сгрёб её в охапку.

– Тише, медведь, задушишь! – прохрипела дамочка, но не испуганно, а вроде как даже радостно. – Стёпа, я тоже рада тебя видеть, но лучше поставь меня на место.

Медленно и бережно Стэф опустил беззаботно болтающую в воздухе ногами дамочку на землю, улыбнулся радостно и изумлённо одновременно.

– Что ты тут делаешь, Вероника?

– У меня тот же вопрос.

Эффектное появление дамочки настолько выбило их из колеи, что они и думать забыли о стоящем тут же Марионеточнике. А он продолжал стоять, скрестив руки на груди и опершись на капот своего внедорожника. Вид у него был мрачный и какой-то… обречённый.

– Здравствуй, дядя Тоша!

Высвободившись из медвежьих объятий Стэфа, дамочка, похоже, вознамерилась броситься в объятия Марионеточника. И тот, пусть и с явной неохотой, эти объятия раскрыл. Чудны дела твои, Господи!

– Доброе утро, Вероника. – Старик подставил для поцелуя сначала одну щёку, потом вторую, а потом сам сдержанно и чопорно поцеловал дамочку в лоб. – Какой неожиданный сюрприз!

– Что происходит? – прошептал Арес.

– Хотел бы я знать, – так же шёпотом ответил Стэф.

– А её ты знаешь? – Арес кивнул в сторону дамочки.

– А её знаю.

– И кто она?

– Она Вероника.

– Вероника и?..

– И моя подруга. – Стэф помолчал, а потом добавил: – Она мой друг. Очень хороший друг. Я только не понимаю, что она тут делает.

– Похоже, не ты один.

Антон Палыч тоже этого не понимал, потому что,