Лев - Конн Иггульден

намечался мирный разговор, были поднятые шлемы. Если же не принимать во внимание эту деталь, выглядели они так, словно ожидали начала побоища. Конечно, к этому они готовы всегда, напомнил себе архонт. Как бешеные псы, они могли в мгновение ока оскалить клыки и выпустить когти.

Павсаний стоял рядом с Тисаменом, и оба наблюдали за Аристидом так, будто пытались заглянуть ему в голову. Усилившаяся качка нисколько их не беспокоила. Прорицатель похрустывал костяшками пальцев и ни взглядом, ни позой не напоминал человека, обычно мягкого и доброжелательного. Павсаний стоял, сложив на груди крепкие, с могучими предплечьями руки. Глаза его горели яростью, подогреваемой подозрением в предательстве. В нескольких шагах от себя Аристид увидел Кимона, явно настороженного. Архонт хотел встать рядом с соотечественником, но в последний момент сдержался – это могло быть воспринято как признак вины.

– Зачем меня вызвали? – спросил Аристид. – Есть вести из Греции?

Копируя Павсания, он поднял одну бровь и заставил себя расслабиться. В свое время ему приходилось сталкиваться в дебатах с такими людьми, как Фемистокл, так что Павсаний вряд ли мог заманить его в ловушку.

– Пленники сбежали, – с типично спартанской прямотой ответил Павсаний.

Другого Аристид и не ожидал.

– Ты позволил им уйти? – изумленно спросил он.

– Ничего подобного я не делал, – отрезал Павсаний.

К удивлению Аристида, говоря это, спартанец взглянул на своих капитанов. Все они были его соотечественниками, но, возможно, он не вполне доверял им. На это Аристид и надеялся, и от этого многое зависело.

– Ты здесь командуешь, Павсаний! Но скажу так: если решил освободить персов, то было бы неплохо сначала это обсудить. Я, как уже говорил раньше, попросил бы выкуп.

Павсаний побагровел от гнева. Аристид же постарался не выказывать страха, который стягивал все внутри в тугой узел. Каждый, кто дразнит бешеную собаку, заслуживает того, чтобы его укусили, но на самом деле он обращался не к Павсанию. Полагая, что звание и авторитет спасут его, он говорил с расчетом на других присутствующих спартанцев, триерархов, которые могли бы усомниться в своем командующем.

– Артабаз был моим пленником, – продолжил Аристид, как будто это только что пришло ему в голову. – Хочешь сказать, он тоже сбежал?

– Они все исчезли, – процедил сквозь зубы Павсаний.

Аристид мог бы поклясться, что услышал настоящее рычание, и почувствовал, как сжался мочевой пузырь. Такого он не испытывал уже давно, с далекого утра при Платеях, когда персидское войско двинулось на его позиции.

Поступать так со спартанцем, который одержал победу в тот день, было жестоко, но на карту было поставлено слишком многое.

– Понятно. Да, неприятно слышать.

– Хочешь сказать, что ничего об этом не знаешь? – повысил голос Павсаний.

Аристид покачал головой:

– Я с самого начала ясно изложил свою точку зрения. Родственник великого царя стоит целого состояния… или… не знаю. Известно, что царь Ксеркс обещал целые города тем, кто ему угодит. Даже сатрапии.

Аристид заметил, как два спартанских триерарха быстро переглянулись. Зерна подозрения начали прорастать.

– Должен сказать, Павсаний, я разочарован, – укоризненно покачал он головой.

– Вы согласитесь, чтобы ваши корабли обыскали? – угрюмо спросил Павсаний. – Чтобы убедиться, что они не прячутся на одном из них?

– Обыскать мои корабли? Со стороны союзника это оскорбление, наварх Павсаний. Я в своих капитанах не сомневаюсь.

Всем своим видом Аристид изображал оскорбленное достоинство.

– По-моему, ты здесь командуешь, – напомнил он. – Персы были твоими пленниками, а не моими. Если спартанцам наплевать на выкуп, то, может быть, им позволили сбежать в обмен на какую-то другую услугу? Персы давали щедрые обещания – им трудно не поддаться. Есть ли среди нас по-настоящему неподкупные? Может быть, ты?

Опасность была велика, однако Аристид ткнул пальцем в воздух. Он знал, что вряд ли кто-нибудь разговаривал с Павсанием подобным образом. Спартанец одержал победу при Платеях, но его нужно было уничтожить.

– Если тебе мало моей клятвы, – продолжил Аристид, – я позволю тебе обыскать каждый корабль, хотя это позорит нас обоих, а потом пошлю своих людей обыскать твои. А почему бы и нет, если мы не можем доверять друг другу?

– Аристид, пожалуйста, успокойся. – Это были первые слова, произнесенные Кимоном после того, как они прибыли сюда.

– С чего бы мне успокаиваться? – с негодованием отмахнулся Аристид. – Я принял твое верховенство, Павсаний. В Платеях, когда надежды уже не оставалось.

Вспоминать тот день было кощунством, но он заставил себя продолжить.

– Я относился к тебе с уважением. К тебе, к твоему положению на флоте. И теперь ты обвиняешь меня? Требуешь права обыскивать мои корабли? Ты позоришь нас обоих. Я просил выкуп за этих пленников – ты же требовал, чтобы их казнили. По крайней мере так ты говорил. И вот они убежали. Никаких выкупов. А чем платить моим гребцам? Что бы ни случилось, ответственность лежит на тебе. Не на мне.

Он повернулся и жестом указал на лодку, ожидавшую его на некотором удалении от корабля:

– Посылай своих людей, Павсаний. Обыщи трюмы твоих союзников и покажи всем, что ты никому из нас не доверяешь. Хотелось бы знать, не пыль ли это в воздухе, чтобы я ничего не увидел. И все же, повторю, ответственность лежит на тебе.

Старик спустился в лодку под пристальным взглядом спартанца. Павсаний не доверял ни Аристиду в частности, ни афинянам вообще. В конце концов, они и раньше вынуждали Спарту вступать в войну с помощью лжи и угроз. Он презирал их всех.

Следом за афинским архонтом ушел Кимон. Ушел, не говоря ни слова и сжимая кулаки, с таким видом, будто это с ними поступили несправедливо и оскорбили недоверием.

Один за другим, испросив разрешения, ушли и остальные капитаны. На борту остались Павсаний с Тисаменом и шесть спартанских триерархов. Прорицатель с обеспокоенным видом задумчиво потирал подбородок. Павсаний молча размышлял. Аристид повернул все против него. Павсаний созвал верхушку флота, чтобы выяснить, кто из них предал, но старик каким-то образом посеял сомнения в отношении его самого. Наварх заметил, как переглянулись военачальники-спартанцы. Теперь его одолевали дурные предчувствия.

– Афиняне хотели получить золото от персов, – подал голос один из спартанцев. – Если они стоят за этим, пленников спрятали либо на острове, либо на одном из их кораблей. Может, стоит поискать их?

Павсаний одобрительно кивнул. Еще два капитана молча поддержали предложение, но третий отвернулся, избегая встречаться с ним взглядом. Павсаний с усилием сглотнул. Эфоры Спарты хотели отослать его подальше. Молодой царь, сын Леонида, высказал свои намерения вполне ясно и определенно. Сейчас Павсаний был слабее, чем когда-либо. Он покачал головой. Поверят ли эфоры, что его можно подкупить? К сожалению, ответ он