Любовные чары - Гай Орловский

– Некоторую? – прошипела она. – Вы с ума сошли?.. Ладно, у меня все на чипе.

– А сам чип?

Она поколебалась, засунула руку глубоко под юбку, задержала дыхание, я ждал, наконец с великим облегчением выдохнула и протянула мне металлическую пластинку два на два миллиметра и не толще листа плотной бумаги.

– Вот.

– Прекрасно, – сказал я. – И надо убираться. Скоро начнут вас сортировать, тогда уже ничего не спрятать.

Она прошептала:

– Вы серьезно?

– Нет, конечно, – ответил я с достоинством. – Война – настолько глупое занятие, что серьезно к этой дурости ну никак нельзя относиться. К войне нужно относиться… к ней вообще лучше не относиться. Потому давайте сделаем так… вы должны держаться ко мне как можно ближе. Все время. Когда я побегу – вы бежите, если я остановлюсь…

– Поняла, – ответила она поспешно. – Но здесь только один выход, а охраняет его целый батальон!

– Верно, – одобрил я – Замечаете. Чувствуется хватка. Разведшколу заканчивали или это природная привычка все замечать за мужчинами?

Она прошипела:

– Там не пройти!

– И не надо, – ответил я. – А выход на задний двор?

– Ничего подобного нет, – отрезала она. – На уровне двенадцатого и сорок второго этажей воздушные переходы в корпус В, а оттуда можно на лифте в нижний зал и выйти во внутренний двор, где сад, цветник и бассейн.

– Обойдемся, – ответил я. – Не то что я против бассейна, это же плавать, а не мыться, но это как-нибудь в другой раз. Вставайте, пойдем к двери. Учтите, будем пробиваться с боем. Вы, надеюсь, не гуманистка? Хотя что я за чушь несу, какие из женщин гуманистки?.. В общем, держитесь за моей спиной, под пули лезть не стоит, а мужчин не жалко, они и рождаются только для героизма и славной гибели…

Она не сдвинулась с места, лицо покрыла смертельная бледность.

– Вы с ума сошли?.. У вас нет оружия, а там в коридоре сотни вооруженных до зубов боевиков.

Я внимательно посмотрел на дверь.

– Всего двое.

– Что?

– Ваши сотрудники – такие трусы, – объяснил я, – что вообще охранять их не нужно. Сказали сидеть – сидят. Однако здесь с минуты на минуту появятся совсем другие люди. Вами займутся. Вами всеми и вами лично. Учтите, они умеют пользоваться современными технологиями. И кто вы на самом деле, ваша роль… станет известна.

Она вздрогнула.

– Ладно…

Я переспросил:

– Что ладно?

– Рискну, – прошипела она, – все равно здесь не выжить. Но вы уверены…

– Нет, – ответил я честно, – просто есть некий смутный план. Подробный план здания я посмотрел еще у Лощица, а пока меня сюда вели, запоминал, сколько где народу.

Она посмотрела с удивлением и надеждой.

– Вы это сумели?

– Лехко, – ответил я и вдруг подумал, что в самом деле все помню, блин, словно мой ленивый мозг в таких ситуациях вскакивает с дивана и очумело начинает метаться в поисках выхода. – Я в ударе. А потом лягу отсыпаться на двое суток.

– Хорошо, – сказала она решительно.

Я поднялся.

– За мной. Не отставать.

– А как охрана?

Я отмахнулся.

– Только двое закреплены за определенным местом, это у нашей двери с той стороны.

– А другие?

– Остальные, – ответил я, – как муравьи по горячему песку, носятся по всему зданию. Уважаю, люди идеи. Не то что наши профи, лишний раз пальцем не шевельнут, боятся переработаться.

Глава 13

Она поднялась, взгляды всех обратились в нашу сторону. Я указал ей взглядом, что теперь не отвлекаться, в разговоры не вступать, тут могут найтись и такие, что сразу же позовут охрану в надежде за предательство вымолить какие-то условия, у демократов всегда так, современная мораль, плюй на всех и береги себя и свое здоровье.

Она едва не наступала на пятки, я подошел к двери, вздохнул.

– Посмотрите быстро, – велел я ей, – никто не идет за нами?

Она оглянулась.

– Никто…

Я напрягся, ладони чуть дрогнули и опустились под тяжестью двух пистолетов. Моментально повернув их в сторону голубоватых силуэтов справа и слева от двери, я выстрелил дважды, пинком распахнул дверь.

– За мной!..

В коридоре на всю километровую длину пусто в обе стороны, только по обе стороны нашей двери двое сползают по стене, оставляя широкие полосы алой крови.

Я метнулся в сторону далекой лестницы, так наверняка решила Параска, но я по дороге резко рванул дверь слева в одну из комнат, там два десятка столов с компьютерами и широкоформатными дисплеями, по прямой пробежал между канцелярскими столами к двери в стене напротив.

Она мчалась за мной со всех ног, задевая столы, вскрикивала, а я толкнул дверь с разбега, выскочил в коридор. Шагах в десяти уходят двое боевиков, на стук двери обернулись, моментально развернулись в мою сторону, поднимая автоматы, и я, сцепив зубы, выстрелил трижды.

Шесть пуль отбросили их на шаг, я на бегу выстрелил еще дважды, подбежал к одной из дверей, но, как только ухватился за ручку, Параска прокричала за спиной:

– Надо прямо по коридору!

– А что там? – спросил я.

– Выход в холл, – крикнула она.

– И полсотни боевиков, – огрызнулся я. – Как ты их нейтрализуешь? Начнешь раздеваться, а я буду стрелять в их раскрытые рты?

Не слушая больше, рванул на себя дверь. Во всех красочных боевиках, что смотрел, всегда лихо выбивают дверь ударом ноги и врываются в комнату, хотя вообще-то по всем стандартам во всем мире двери открываются только наружу, это чтоб при пожаре было проще выскочить, но – искусство выше правды! – если надо красиво выбить дверь – ее выбивают, хотя не родилось еще геркулеса, чтобы выбил ее вместе с дверной рамой, намертво закрепленной длинными штырями в стене…

Еще боевики, трое, но я увидел их проходящими мимо еще через дверь и теперь стрелял в спины. Один успел нажать на спусковую скобу, но очередь ушла в стену.

– Не отставай, – напомнил я.

Она выхватила автомат из рук падающего боевика и бросилась за мной. Я тупо ломился через рабочие комнаты, в одной застал боевиков, двоих застрелил, Параска вышибла мозги из остальных, ошалевших от нашего появления.

– Они уже знают! – крикнула она. – Нам не прорваться!

– Почему?

– Выход только один, – напомнила она. – А там целый батальон!

Я сам чувствовал, что кольцо вокруг нас быстро сжимается, вон с той стороны их столько, что голубые силуэты уже сливаются в небесную синеву, а с другой не меньше, приближаются с неторопливостью океанского прибоя, нам бежать некуда.

Эти люди полны отваги, напомнил я себе, жизнь не дорога, важнее честь и достоинство, не особенно и прячутся, так что у меня считаные минуты…

Считаные минуты на все. На прорыв, если я совсем уж сумасшедший, или на сдачу с поднятыми руками, потому что уже не могу сдерживать их натиск, вот-вот прикончат.

– Пригнись, – велел я. – Не отставай…

Она вскрикнула:

– Зачем я, дура, пошла за тобой!

– Быстрее!

Проскочив комнату, мы выбежали в главный коридор, там пусто, потому что это ловушка, передо мной главная несущая стена, никаких дверей, придется очень долго бежать вправо или влево, а на концах длиннейшего изогнутого коридора скопление боевиков, под пули которых мы и примчимся, такие вот тепленькие.

– Закрой глаза! – велел я. – Плотно-плотно зажмурься и завяжи шарфом!..

– Зачем?

– Взорву световую гранату, дура, – рявкнул я. – Ослепнешь так, что ни один врач не восстановит!

Она поспешно сорвала с шеи шарфик, зажмурилась плотно-плотно и начала заматывать глаза и всю морду, а я сосредоточился и начал входить в это состояние, когда могу проламывать пространство…

Портал начал возникать, когда вдали послышался топот множества солдатских ботинок. Сцепив зубы, древние маги как-то же проходили, а я же не древний, сказал себе твердо, что не пропаду, как же могу пропасть, если со мной исчезнет и вся Вселенная, это другим пропадать можно ни за грош, но не мне, мне вовсе никак…

Выронив пистолеты, я ухватил Параску и, прижав к себе, ломанулся в эту дыру. На миг показалось, что в самом деле прошел через огненные врата, хотя жара не ощутил, только ощущение космичности, и тут же пахнуло теплом.

Мы упали на землю, яркий солнечный свет почти ослепил, я подхватил ее под руку.

– Снимай шарф!.. И бегом за мной!.. Здесь простреливают!

Она очумело подхватилась, мы в шаге от блестящей стеклом и металлом стены здания и под защитой корпуса подбитого танка, но здесь не отсидеться, я побежал, пригнувшись и маневрируя между сгоревшей военной техникой, Параска бежит следом, как утенок за мамой, жалобно и ошалело вскрикивает.

Нас обнаружили как боевики, так и натовские войска, выстрелы загремели с той и другой стороны.

Пули со злым щелканьем бьют по стальной броне, я останавливался, вслушивался в стрельбу и время от времени делал рывок, торопливо перебегая простреливаемое пространство.