Любовные чары - Гай Орловский

Звякнул сигнал вызова, я кивнул, на лобовом стекле, превратившемся в экран, появилось довольное лицо Бориса.

– О, ты в машине?.. – заорал он. – Клево!.. Заезжай к нам, оторвешься!.. У меня тут пара новых подружек, повеселимся!

– Ага, – сказал я, – выпьем и повяжемся, это мне знакомо, а насчет веселья я не понял…

Он расхохотался.

– Так это и есть веселье, чудак!.. Что с тобой? Заболел? Ты какой-то смурной…

– Не знаю, – ответил я. – То ли заболел, то ли выздоравливаю.

Он захохотал громче, за его плечом возникло веселое девичье личико, довольно милое. Она всмотрелась, ахнула:

– Светка. Он прет на стронгхолде!

Другая девчушка возникла за другим плечом Бориса, радостно вспикнула:

– Ой, в самом деле!.. Я еще в стронгхолде не шалила!

– Тебе сколько, детка? – спросил я.

Она пропищала:

– Скоро уже тринадцать!

– Через двенадцать месяцев? – спросил я.

– Через десять!

Борис сказал настойчиво:

– Ты чего? Возрастной рейтинг отменили, забыл? А некоторым чем моложе, тем забавнее. Ты, как я помню, на старух никогда не западал!

– Борис, – сказал я, – знаешь, давай я тебе позвоню, когда освобожусь. Я на работе, понял? Если в рабочее время буду отрываться, меня уволят.

Он сказал напряженным голосом:

– Но тогда не забудь, что завтра у нас…

Я кивнул ему, прощаясь, и отрубил связь. Блин, сейчас даже не верится, что совсем недавно мне такое нравилось. Да чего врать, и сейчас нравится, только какое-то странное ощущение, что хоть и нравится, но все же должен делать что-то другое.

Да, другое, даже если это другое мне ну совсем не нравится.

В моем уютном коттеджике, что на территории обнесенного крепкой стеной поселка, я чувствовал всегда, что мир вроде стоячей воды, именуемой болотом. Нигде ничего не происходит, но на самом деле это же Аня по моему приказу отсекает все ненужное, в том числе и новости о событиях в мире, оставляя только девяносто главных спортивных каналов, вовремя переключая с одних важных соревнований на еще более важные.

Но за последнюю неделю убедился, что не все как бы так, а сегодня и вообще не просто поглазел в иллюминатор самолета, но посмотрел с малой высоты, когда шли на посадку, и в некогда блестящем и глянцевом Париже отчетливо видел сожженные дома, разрушенные заводы, рухнувшие ленты высотных автострад…

И все это есть на самом деле, хотя на экране моего телевизора не появляется. Но я, похоже, чуточку вышел за экран.

Стронгхолд высветил на экране маршрут до моего домика, я покачал головой.

– Сменить. Маршрут на службу.

Красная изломанная линия моментально пошла левее, искусно лавируя между блоками домов, я откинулся на спинку сиденья, что послушно подалась назад, превращая сиденье в подобие постели.

Из двери вышел рослый элегантный мужчина в костюме от Гуччи, прямо Джеймс Бонд, только помощнее и массивнее, остановился на крыльце, глядя, как мой стронгхолд красиво подлетает к ступенькам.

Я вышел, автомобиль послушно потащился на стоянку, а Лощиц сошел вниз и крепко обнял ладонями за плечи, держа меня на вытянутых руках.

– Спасибо!

– Мой долг, – ответил я скромно и добавил: – Всякий бы поступил так на моем месте.

Он усмехнулся.

– Молодец. Чувство юмора в нашем деле – как еще одна обойма в пистолете. Пойдем.

Мы вошли в холл, обе девушки, что рецепционистка и ресепшеонистка, проводили нас круглыми глазами. Двери лифта захлопнулись за нашими спинами, я чувствовал стремительное ускорение, словно во взлетающей ракете, через пару минут распахнулись прямо перед кабинетом, что значит, лифт достаточно современный, несмотря на старинный дизайн, может двигаться не только вверх, но и в стороны.

Лощиц сказал бодро:

– При случае взгляни на свой счет. Мы не скупимся! Уже все переведено… А сейчас пойдем, расскажешь.

Я сказал скромно:

– Вам же все известно.

– Только в общем, – ответил он, – а ты расскажешь подробнее.

В его кабинете тихо и чинно, он указал мне на кресло, но сам от волнения пнул свое ногой с дороги, прошелся вдоль панорамного окна от пола до потолка.

– Я верил, – заявил он со сдавленным восторгом, – что у тебя получится! Сейчас время просто сумасшедшее, мир меняется стремительно, мы ничего не успеваем… хотя иногда успеваем слишком много. Даже страшновато! Но, с другой стороны… как затормозить и оглядеться, куда мчим, если конкуренты не хотят останавливаться?.. Вот ты – дитя нового мира. Я даже не пытаюсь понять, что твоя удачливость означает: новый уровень в нашем развитии… или что-то вовсе непонятное? Я практик, понимаешь?

Он умолк на мгновение, я сказал осторожно:

– Да, конечно.

Он наконец сел напротив меня, сказал раздельно, глядя мне в лицо:

– Я выполняю приказы, хотя здесь многим кажется, что я их только раздаю. Да, раздаю, но раздают и мне. Иногда попадешь под такую раздачу, что мало не кажется… В общем, езжай домой, отдыхай, наслаждайся… чем ты там, не знаю. Может быть, бензопилой людей режешь…

– Только противников гуманизма, – заверил я.

– А-а, – сказал он понимающе, – тех можно. Еще на кол хорошо сажать. Такие смешные там!.. Ладно, будем на связи. Мне почему-то кажется, ты нам понадобишься раньше, чем мы тебе.

Я видел, что он сейчас поднимется и протянет руку, но он вдруг хлопнул себя по лбу.

– Ах да, совсем забыл!.. Наши юристы сейчас оформляют для тебя право на ношение оружия.

– Ух ты, – сказал я невольно, – всегда мечтал иметь хотя бы пистолет…

Он самодовольно улыбнулся.

– Владеют многие, но выносить из дому нельзя. А дома должен храниться в сейфе, прикрепленном к бетонной стене во-о-от такими болтами, чтобы не отодрать без спецтехники, а ключ хранится в другом сейфе, дабы дети не добрались.

– Ого, – сказал я. – Не знал…

– А у тебя отныне право ношения, – пояснил он победно. – Это уровень доступа выше. Наши юристы докажут, что посыльный твоего уровня… его сейчас повышают… имеет право на скрытое ношение оружия. Как будет свободное время, зайди в юридический отдел.

– Я уже свободен!

Он улыбнулся шире.

– Ну тогда можешь сейчас. В крайнем случае подождешь пару минут в коридоре. Ты же человек скромный.

– Еще какой, – подтвердил я. – А с пистолетом стану еще скромнее!

Он поднялся и протянул руку. Я пожал его плотную, словно вырезанную из дерева ладонь. Наши взгляды встретились, я сам ощутил, что мои пальцы тоже как из дерева, только не из сосны, как у него, а из дуба или ясеня.

Он проводил меня до двери.

– Ни во что не влезай, – шепнул он, – никому не верь и не раскрывайся.

Через десять минут я вышел из юридического отдела, получив строку в личном деле, что имею право на огнестрельное оружие с правом скрытого ношения.

Девушки за стойкой снова уставились на меня круглыми глазами, а та, что ресепшеонистка, сказала льстиво:

– Поздравляю!

Я бросил в ее сторону изумленный взгляд.

– С чем?

– С повышением, – поворковала она так, что я сразу увидел ее обнаженной, даже вообще голой, послушной и очень старающейся.

Я отмахнулся.

– Увы, никакого повышения. Но оклад, правда, подняли.

И прошел мимо, пока обе не заинтересовались еще больше. Повышение оклада для женского уха звучит еще весомее простого повышения в должности.

Автомобиль ринулся ко мне, как верный пес, чуть было от усердия не покарабкался по ступенькам, а то спускаюсь слишком медленно.

Я сел на правое сиденье и сказал солидным голосом:

– В оружейный!

Руль переспросил дружески:

– Магазин?

– А куда еще? – ответил я недовольно. – Пора уже мысли читать! Или хотя бы интонации… Проапгрейдись!

– Хорошо, – сказал он послушно и через мгновение добавил: – Уже проверил, новых апгрейдов пока нет.

– Как все медленно, – вздохнул я. – Какой мир сонный, прогресс ползет, а не скачет…

Оружейный отыскался в этом же районе, я вошел с деловым видом, словно каждый день покупаю не то что пистолеты, но и базуки, в помещении пусто, только за прилавком продавец рассматривает на витрине, что одновременно и экран, что-то неприлично веселое.

– День добрый, – сказал я, – а соблаговолите, сударь, показать новейшие пистолеты…

Он поднял голову, на лице отразилось недовольство, что отрывают от приятного развлечения.

– Посмотреть?.. За этим обычно ходят в музей современного оружия. Это близко, всего два квартала.

– Я намерен купить, – ответил я.

Он вздохнул.

– Сейчас посмотрю.

Но взглянул на меня, на экран, потом снова на меня.

– Сожалею, вас нет в списке.

Я сказал оскорбленно:

– Как это нет?.. Раз в год обновляете базу?.. Я в списке всех американских наркокартелей, а у вас нет?

Он буркнул: