Неземная девочка - Ирина Лобановская

— Красавица наша! — дружно заголосили бабульки.

Они обожали своего участкового врача. Нина смутилась и вдруг выхватила взглядом из старушечьих рядов Акселевича.

— А ты что тут делаешь?! — закричала она. — С твоим давлением нужно дома сидеть! А ну, пошли!

И она втянула Борьку за рукав в кабинет.

— Боб, я ничего не понимаю… Тебя положили в больницу с гипертоническим кризом. Я сама позавчера разговаривала с твоим палатным врачом. Мне звонил Алексей Демьянович. У тебя уже был микроинфаркт. Ты чего хочешь? Чего добиваешься?!

— А меня родители не спросили, хочу ли я рождаться, когда затевали это дело, — завел свою обычную волынку Акселевич.

— Уподобляешься Дусе?! — возмутилась Нина. — Недаром ты провел с ней столько времени!

— Считала все наши общие часы и минуты? — мрачно спросил Борис. — Шурупыч, плохо мне… — и поднял на Нину нехорошие, хмурые глаза. — А из больницы я сбежал… Что мне там делать? Я больше туда ни ногой…

— Курить надо бросать! — Нина повторяла слова бабули из очереди.

— Люди уже тщательно исследовали: есть ли что полезное в табакокурении. И одно-таки достоинство нашли. Конечно, звучит как полнейшая хохма, но тем не менее доказанный факт! Курильщики не болеют болезнью Паркинсона! Рак и все прочее — да, безусловно, зато болезни Паркинсона у них никогда не будет. Вот тебе и вот…

Нина торопливо схватила тонометр. Давление оказалось более-менее приличным.

— А что плохо? — осторожно спросила она.

— Почему мы с тобой разошлись? — задумчиво поинтересовался Борька.

— Ты пришел сюда выяснять этот вопрос? — зашипела на него Нина. — А очередь у кабинета видел?

— Плевать мне на очередь! — объявил Борис. — Она вся симулянтская, стой мене. Так почему? Ты была вся такая нежная, трепетная, напрашивающаяся на поцелуи…

— Спроси сам себя! — отрезала немного смутившаяся Нина. — И вообще… С любым произнесенным, а тем паче написанным словом надо быть осторожнее. Тем более когда речь идет о таких словах, как «смерть». Я серьезно. Ты ведь когда-то сам меня просвещал в этом вопросе, а теперь напрашиваешься на большую беду. Вот тебе один реальный случай. Один десятиклассник — умный, талантливый — написал в школьном сочинении так: «Мне нравится этот автор — почитав его, мы не чувствуем себя мертвыми!» На что учительница ему сказала: «Я вам вообще не поставлю никакой оценки. Простите, но как я могу ставить оценку покойнику?» Потом этот парень странным образом попал в армию. Он поступил в институт с военной кафедрой, откуда в армию не брали. Но именно ему почему-то пришла повестка. Он попал в очень хорошую часть, где почти не встречалось никакой дедовщины. И его там убили. Его, загадочным образом призванного в армию из института с военной кафедрой, убили в одной из самых образцовых частей! Это уже не случайно. Ты задумайся над этим и имей в виду, что нельзя так просто играть словами.

— Любимая Надежда рассказала? — вздохнул Борька.

Нина покачала головой:

— Нет, мы с ней не видимся. Акселевич недоверчиво хмыкнул:

— С чего бы это? Ну ладно… А насчет наших просьб… С одной стороны, ежели ты оченно чего-то хочешь и страстно просишь о том Бога — это должно осуществиться, невозможного для Господа нет. Но с другой стороны — ежели ты, например, желаешь стать президентом страны, а у тебя — незаконченное среднее образование и хроническая фобия публичных выступлений — то, согласись, твои шансы все равно стремятся к нулю. Как ни хоти и ни проси… Ладно, пошел я. Пардон…

Нина схватила его за рукав. И Борис вдруг прижал ее к стене и начал целовать…

— Очередь подождет, — проворчал он. — Да, я знаю, что ты знаешь… И я люблю тебя за то, что ты все знаешь, но молчишь…

— Мне уезжать пора, — тихо сказала Зиночка. — Спасибо вам за все…

— Да нет! — в отчаянии закричала Нина. — Нет, этого не может быть! Он придет! Куда вам торопиться?

— У меня выпускной бал, — грустно сообщила Зинаида.

— Что?! — изумилась Нина и подозрительно оглядела жену Акселевича.

— Выпускной бал, — без всякого выражения повторила Зиночка. — Лялька у меня детский сад заканчивает, выпускается… Наряд ей надо новый сшить…

И Нина не выдержала. Она пошла на предательство.

— Зина, — сказала она, — у Бориса новый роман… На этот раз с Марианной, вы о ней слышали…

Зиночка тихо заплакала.

Меньше всего стоит полагаться на человеческую порядочность, подумала Нина, со стыдом и раскаянием вспоминая свою поездку в Крым. А выбрать друзей и любимых так сложно… И мы от своего незнания и неопытности часто делаем своими спутниками жизни первых встречных, попавшихся нам на пути, хватаем просто так, наспех, рассматривая куда небрежнее, чем новые туфли.

— Человек без друзей и без любимых — больше человек, — однажды обронил Борис.

Через два дня, когда Зина уже уехала — ее все-таки проводил Борис, — он позвонил Нине.

— Шурупыч, вопрос можно? Зачем ты это сделала? — невозмутимо поинтересовался он. — Ты меня прямо потрясла.

— Я и саму себя потрясла, — призналась Нина. Борис нередко говаривал, поглаживая ее косы:

— На мой взгляд, ты, Шурупыч, не способна прощать.

Нина отмахивалась, смеясь:

— А за что мне тебя прощать?

Борька был близок к истине, но не учел одного, самого главного: подобные Нине люди действительно никогда не прощают предательства, но только по отношению к другим. На себя им обычно наплевать.

После Борькиных похорон позвонила Зиночка. Она так плакала, что Нина с трудом сумела разобрать всего несколько слов: «не успела», «Боренька» и «убили».

Нина и сама уже задумывалась над этим, а Алексей, брат Бориса, на поминках так прямо и объявил, что он этого дела не оставит и будет обращаться в прокуратуру. Дальнейшее Нине осталось неизвестным.

— Ты пиши мне, — сказала она Зинаиде. — И звони. И приезжай… Сходим к Борьке…

Зиночка не приехала. Ни тогда, ни позже.

Нина иногда задумывалась о том, известны ли Зинаиде все подробности отношений своего мужа и «хорошего парня Шурупыча». Очевидно, нет. Хотя кто знает… Могли что-то сболтнуть трепливый Ленька или легкомысленный Олег и даже Филипп, довольно сдержанный, но всегда умилявший Нину повышенной заботой о своей внешности. Он никогда не расставался с расческой. Нину это очень смешило и забавляло. С Маргариткой, Марианной и Дусей Зина знакома не была.

После похорон Борьки прошел очередной Новый год, отгремели петарды, отсверкали бенгальские огни, осыпались елки… Шуруповы встретили праздник печально. Одна только бабушка не замечала уныния дочери и внучки и с удовольствием ела конфеты. А Нина потихоньку подкладывала ей на тарелку халву и тосковала, глядя на иссушенную долгими годами бабушкину кожу.