Свитки Серафима - Иванна Осипова

В ответ Яр показал ему кулак, вслушиваясь в речь собеседника. Для Алексея подобные технические новшества оставались несколько фантастическими, поэтому на время он забыл обо всех вопросах, наблюдал за военным. Мобильными телефонами многие уже пользовались, но приятели оказались оснащены чем-то совершенно иным, ранее невиданным.

«Серьёзная контора. Контора… Спецслужбы? Отдел по розыску исторических ценностей? По борьбе с незаконным вывозом за границу? Или как он там называется…» — у Алексея закончились версии.

Тем временем Яр завершил общение с невидимыми «аналитиками», медленно пригубил остывший кофе.

— Алексей, ты в инопланетян веришь? — спросил он отстранённо и бесстрастно, как будто интересовался насчёт погоды на завтра.

Опешив от неожиданного перехода на другую тему, Алексей замер. Волна злости поднялась к груди, пальцы сами собой сжались в кулак.

— Нет.

Историк ввернул столько сарказма в короткое слово, что Сашка фыркнул и помотал головой.

— Он думает, что мы издеваемся, Ярик. Сильное возмущение, гнев, растерянность, недоверие, — попутчик «читал» Алексея без особых проблем. — Давай от обратного? Пора заняться нашим делом, и слова найдутся.

Подумав, Яр кивнул и быстро согласился.

— Пусть так.

Поднявшись, он принялся убирать со стола лишние предметы. Ярослав продолжал говорить:

— Ты умный человек, Алексей, который, случайно или нет, оказался в паутине обстоятельств. Меньше всего я хотел посмеяться. Не имею такой привычки. Каждое слово, которое сейчас будет сказано, имеет смысл. — Военный легко двигался по чужой кухне. — Как историк, ты поймёшь. Мы отчасти коллеги. И как ты догадываешься, я и этот весёлый психолог — на работе. Дело наше необычное. Поверить будет трудно. У тебя есть нужная нам вещь, и ты сам необходим, — он замолчал, пробурчал чуть слышно. — Знать бы зачем!

Сделав круг по небольшой кухне, Яр приземлился обратно на табурет. Стол был полностью пуст. Браслет нашёл законное место на руке гостя.

— Где чемодан?

И как-то разом Алексей вспомнил обыски в квартире деда, доведшие того до болезни, вокзал с радостным попутчиком, как тот помог донести тяжёлый груз, участие Сашки в размещении историка на постой и разговоры с «фирмачом».

— Ясно, — Алексей неприязненно покосился на неслучайного попутчика. — Не Смуров, так фирма. Вы вместе с Оксаной работаете.

Дед, напуганный беспорядком в квартире, отправил неизвестную ценность родственнице. Что это было? Сакральный дар?

В старых дневниках доктора Лукашова писалось о предке Луке Богомазе. Икона принадлежала его авторству, если верить городским легендам. Семейная реликвия сохранилась до наших дней. Всё складывалось.

Мысль, что и Ксана замешана в этом, оказалась самой мерзкой. Конечно, он сразу всё знал, но не придавал особого значения или не желал думать. Теперь же, получалось, что его с самого начала сопровождали с посылкой для бабы Вари, опутывали враньём.

Оксана… Она не случайно вернулась из прошлого? Как узнать правду? Оставалось немало пробелов в логической цепочке, но в целом она выглядела правдоподобно. Непонятно, как туда вписывалось семейство Смуровых и смерть Борисыча. Да, и странная дверь в библиотеку с дневниковыми записями предка.

— В паутине обстоятельств, — Алексей усмехнулся. — Вы же эти обстоятельства и состряпали.

Яр странно сузил глаза, будто предположение историка разозлило и оскорбило его. Лицо затвердело, а голос зазвучал жёстко.

— У нас своё задание. Мы не враги. Переубеждать тебя нет времени. Без необходимости и приказа я бы никогда не говорил с чужим о деле. Мы расскажем возможное. Нам ещё работать вместе.

— Не дави, — тихонько откликнулся Сашка. — Негромкие люди бывают удивительно упорны. Перед нами очень упорный человек.

Ярослав резко повернулся к нему, слова готовы были слететь с языка, но он сдержался.

— Ты же сам хотел узнать, что внутри, — мягкий голос Сашки, обволакивая, ласково коснулся сознания.

Алексей дёрнулся, вспомнив, как игриво попутчик склонялся к администраторше Маринке, как плавно тёк поток слов. Гипноз, не иначе! В груди вспыхнуло пожаром, а следом, словно треснуло, пошло кривыми молниями разломов.

— Я не разрешал применять это к себе. Вы сказали, что трудно принять правду. Что же! Готов выслушать. А чемодан… ключ утерян, портить вещь я не хочу.

— Не проблема, — Яр выложил на стол цилиндрик, который помог им вскрывать двери в библиотеке.

Очень быстро ценный груз был водружён посреди стола. Сашка прикрыл глаза и прошёлся пальцами по замкам.

— СИ-562.

Ярослав уже крутил свою универсальную отмычку в пальцах. Как понял историк, необычный механизм настраивался на тип замка, который определял «психолог», как обозвал приятеля военный.

И действительно, замок быстро сдался, щёлкнул, отстреливая железки запоров. От заветной цели отделяла только крышка чемодана. У Алексея невольно вспотели ладони. Он заметил, что и гости затаили дыхание. Яр медленно поднял потёртую крышку. Три пары глаз уставились на содержимое.

Глава 24

Серафим много работал. Дни, плохо отличимые один от другого, летели. Отшельник не искал радости. Он готовился к главному служению. Мастера из поселения постепенно уходили и не возвращались, считая дело оконченным или заботясь о своём достатке. У каждого были другие обязательства и семьи. Серафим благодарил их и без обид прощался.

Осенью возле скита появились вооружённые люди и средних лет, хорошо одетый мужчина. В аккуратной бороде серебрились тонкие волоски, взгляд был с прищуром.

Неприятно прошлось болью по сердцу Серафима. Что-то нехорошее принёс с собой гость, чья душа была закрыта и холодна. Присмотревшись, послушник разглядел, что немного ошибся. Внутри мужчины горел огонь, но злой и жадный. Он никого не мог согреть, лишь уничтожить. Все дары растерял важный гость.

Недобро смотрел мужчина, а дружина внимательно следила за Серафимом, положив ладони на оружие.

— Ты, что ли, отшельник? — пролаял гость.

— На всё воля господа, — спокойно ответил Серафим.

— Не поможет тебе Бог, коль разбойничье задумал. Я уж не спущу.

Огонь в мужчине вспыхнул, пытаясь зацепить юношу. Улыбнулся Серафим.

— Кто ты, добрый человек? Чем смиренный послушник обидел тебя?

Исказилось покрасневшее лицо гостя, воздух застрял в горле.

— Тот, кто следит за порядком и не допускает в городище бродяг. Почто мастеровой люд от дел отрываешь?!

— Добрые люди по собственной воле мне помогли. — Не знал Серафим, чего и ждать от неприятного гостя.

— Я не позволял им этого.

— Разве ты господь? — просто, но настойчиво переспросил юноша. — Неужели они твои рабы?

— Я городской голова. Я даю добро на любое дело в городище и на землях подле него. Кто дал тебе право хозяйничать в лесу?

— Господь, — мягко ответил Серафим, преодолевая боль от искривлённого пути гостя, текущего через сердце.

Чувствовал он, что не к добру появился голова, но и сам неумолимо движется к беде.

— Не обманешь меня святостью, бродяга, — у мужчины затряслась борода, брови сошлись в гневе над