Джокер старого сыскаря - Юрий Шурупов

Однако праздное созерцание красот природы перед совещанием Дмитрий Петрович считал непозволительной роскошью. Прогуливаясь по бульвару, он старался как можно чётче представить себе завтрашние оперативные действия своих сотрудников, а возможно, даже и собственные. С этими мыслями полковник Игнатов и вернулся в отдел.

Часы, вмонтированные в давно вышедший из моды громоздкий письменный прибор, показывали десять минут третьего пополудни. До начала совещания оставалось пять минут. Дмитрий Петрович положил перед собой несколько листов чистой бумаги, выбрал хорошо заточенный карандаш. Встал, приоткрыл большую фрамугу окна, закурил. Точно в назначенное время в кабинет начали входить приглашённые на совещание сотрудники. Собрались все, даже успел приехать Тимофей Кузьмич Репнин. Отсутствовал только майор Кротов, выяснявший, с какого телефона был звонок Прыщу.

– Ну что, мужики, выходим на финишную прямую, – вдохновенно начал полковник. – Надеюсь, завтра в операции «Антиквар» мы поставим жирную точку. Любо мне, любо! И надеюсь, что больше никогда нам не будут морочить голову эти распроклятущие клюквенники…

– Никогда не говори «никогда», Петрович, – засмеялся Репнин. – Особенно когда работаешь с достойным соперником.

Некоторая натянутость атмосферы, вызванная непривычным пафосом слов полковника, мгновенно слетела. Игнатов тоже рассмеялся:

– Ты как всегда прав, Тимофей Кузьмич. В нашем деле зарекаться ни от чего нельзя… Эх, скорее бы взять убийц стариков, а иконы – это лишь мотив. Здесь всё сразу встанет на свои места. Миша Кротов удачно выцепил ещё одного фигуранта – небезызвестного всем вам Прыща. Вот с его-то слов я и считаю завтрашний день решающим для нас. И сейчас мы сообща должны выработать план действий. Нам сам Бог даёт последний шанс, мужики. Последний! Упустим его – тогда только…

Игнатова прервал телефонный звонок.

– Слушаю, – раздражённо бросил он в трубку. – Кто? Кротов?.. Что случилось, Миша? Так… Говори, говори… У нас совещание, сейчас включу громкую, чтобы все слышали…

Громкая связь наполнила кабинет плавающим голосом майора:

– Повторяю: телефон, с которого звонили Прыщу, установлен в той самой гостинице, где проживал Глорин. Я уже на прежнем нашем посту наблюдения. Внутрь пока не заходил. У гостиницы припаркован серебристый «Лексус». Номера с моей стороны не видно, но похожую машину я недавно видел, только пока не вспомнил где. Что мне делать, Дмитрий Петрович?

– Ничего не предпринимай. Мы сейчас решим. Ты только глаз не спускай… Слышишь? Я перезвоню. – Игнатов положил трубку и начал усиленно массировать виски. Голова побаливала с утра, а информация Кротова резко усилила эту боль. Он открыл ящик стола, выдавил из блистера таблетку и проглотил, не запивая.

– Слышали? Что делать будем? Похоже, все планы на завтра полетят в тартарары. – Игнатов снова несколько раз потёр виски. – Тимофей Кузьмич, не молчи!

– А о чём говорить-то, Петрович? Дело, похоже, серьёзное, задницей чую. Вы тут кумекайте пока насчёт завтрашнего дня, понимаешь, а нас с Олегом ты бы отпустил к Кротову на подмогу. На месте разберёмся, что к чему. Добро?

– Добро, добро! Поезжайте немедленно и держите меня в курсе.

Глава 24. Покаяние

Вскоре после свидания с Репниным Кнут, верный своему слову, явился в следственный отдел с повинной. Полковник Игнатов, уже подробно проинформированный Тимофеем Кузьмичом, готов был отпустить его домой под присмотр лейтенанта Синельникова и подписку о невыезде. Но Кнут наотрез отказался от свободы до суда. Он лишь повторил просьбу о возможности исповедаться в церкви. Полковник не возражал. Он тут же поручил Жарову организовать задержанному посещение храма. Посоветовавшись с тестем, капитан позвонил в Сосновку участковому лейтенанту Сухову и попросил его приехать в город.

…Кнут нерешительно вышел из машины участкового, остановившейся в Сосновке у ворот Троицкой церкви.

– Поведёшь или одного отпустишь? – спросил он Сухова.

– Иди один, я здесь буду ждать.

Церковь была открыта. Две старушки тщательно протирали пол намотанными на швабры тряпками. Потоптавшись у входа, Кнут перекрестился и подошёл к одной из них. Поздоровался.

– Мне бы батюшку увидеть. Где он?

Внешний вид обросшего густой щетиной Кнута, так и не сменившего одежду, полученную в башкирской деревне, если не испугал, то сильно смутил старушку. У неё невольно вырвалось:

– А на что тебе батюшка-то, мил человек?

– Нужда есть, побеседовать хочу.

– Ну, коли так, сейчас позову.

Старушка скрылась за маленькой боковой дверью, а Кнут окинул взглядом внутреннее благолепие храма. Резной в позолоте иконостас, иконы, ровные язычки огня в лампадах, несколько свечей перед Распятием; в лепном витиеватом обрамлении стены и купол украшали библейские сюжеты, написанные профессиональной рукой…

– Вы ко мне?

Неожиданно прозвучавший за спиной мягкий голос отца Константина заставил Кнута вздрогнуть. Он обернулся, поклонился священнику и ответил вопросом на вопрос:

– А можно?

– Почему бы и нет, – улыбнулся отец Константин. – Какая нужда привела вас в храм Божий? Радость или доля горемычная?

– Я бы хотел исповедаться, батюшка. Но не готовился. А всё горит во мне, нет сил терпеть…

– Раз так, на первый случай давайте просто побеседуем. Случается, и это помогает. Расскажите, что вас мучает, в каких грехах хотели бы покаяться перед Господом Богом. Может, совет какой нужен. Давайте выйдем из храма, посидим на скамеечке, я вас и послушаю.

Кнут с отцом Константином беседовали долго. Участковый успел поспать в машине, отлучиться на свой страх и риск домой пообедать, вернуться и снова подремать, а бывший зэк и священник всё о чём-то говорили и говорили… Наконец отец Константин встал, сходил в церковь и вернулся, что-то неся в руках.

– Вот, Евгений, берите и никогда не снимайте, если вы, как утверждаете, человек крещённый. И постарайтесь больше не терять. – Отец Константин протянул Кнуту крестик на чёрном шнурке. – А это иконка Анастасии Узорешительницы. Если вам суждено снова оказаться в заключении, молитесь святой великомученице, и она обязательно поможет. Святая Анастасия всегда помогала узникам при своей жизни, помогает и теперь. В этом её сила и слава. Слова молитвы на обороте иконки выучите и усердно молитесь.

Опустив голову, Кнут молча принял из рук священника дары, с благоговением поцеловал крестик и сразу надел его на шею. Так же поцеловав иконку, он бережно спрятал её за пазуху, которую считал самым надёжным тайником, и перекрестился.

– Вот ещё вам на память, Евгений. В этой брошюрке одна из проповедей архимандрита Иоанна Крестьянкина «С кем тебе по пути?». Почитайте на досуге, много полезного узнаете. И храни вас Господь.

Отец Константин благословил Кнута. А тот, в растерянности уходя, даже забыл поблагодарить священника за его доброту и понимание, за слова утешения и поддержки. Только у самого выхода из церковной ограды он спохватился и, повернувшись к храму, на паперти которого продолжал стоять отец Константин, громко крикнул:

– Спасибо вам, батюшка! Я к вам обязательно вернусь!.. Слышите меня? Вернусь!

Довольный завершением своей миссии по сопровождению задержанного, старший лейтенант Сухов доставил Кнута в участковое отделение и закрыл до приезда городских оперов в комнате, рядом со своим кабинетом. Кнут был рад тишине и одиночеству. Излив отцу Константину всю томившую его горечь греховной жизни, он ощутил такое облегчение, как будто сбросил с плеч бесполезный, ненавистный груз, который надо было тащить в угоду чьей-то злой прихоти. Кнут всем своим существом почувствовал свободу. Настоящую, широкую, безграничную свободу, позволяющую дышать полной грудью и без страха думать о будущем. Вполне ясен стал ему и смысл немудрёных слов, сказанных отцом Константином: «Постарайтесь, Евгений, проникнуться верой в милость Господа Бога нашего Иисуса Христа, ибо неслучайно предупреждение Его: без Меня не можете творить ничего».

Кнут достал из-под рубашки нательный крестик и поцеловал. Потом долго смотрел на иконку Анастасии Узорешительницы, прочитал молитву к ней. «Надо выучить быстрее, а то как бы мусора не отобрали», – подумал он и снова упрятал образок за пазуху. Посидел ещё, забавляясь игрой на стене целой россыпи солнечных зайчиков, пробивающихся сквозь густую листву высоких, пышно разросшихся под окном кустов акации. Потом он вспомнил о подаренной отцом Константином книжке. Тоненькая брошюрка в тёмно-красной обложке заинтересовала его с первой страницы:

«Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Обычно человек думает, что жить по вере и исполнять волю Божию очень трудно, что Творец требует от него больших дел, самого крайнего самоотвержения, всецелого уничижения его личности. Человек так пугается этими мыслями, что начинает прятаться от Бога, даже не вникая в слово Божие. А в это время извечный враг наш – диавол – торжествует!