Джокер старого сыскаря - Юрий Шурупов

– Ведь это ж надо! – разошёлся полковник. – Когда Глеб выскочил за ним в коридор, он спрятался за открывшейся дверью. А пока парень бегал на улицу, пока вы с ним охали да ахали, Глорин спокойно вернулся в мастерскую и, пригрозив Прыщу, спрятался за шторой затемнения, где и просидел весь день. После ухода Глеба и Прыща он открыл дверь ключом, который оставил Панин, и без проблем вышел вместе с товаром… Ладно, Миша, что было, то было. Нам сейчас важнее другое. – Игнатов перешёл на деловой тон. – Ты давай-ка запиши номер телефона, с которого звонили Панину, и срочно выясни, кому он принадлежит.

– Ну я пойду? – Кротов небрежно сунул в карман листок с цифрами.

– Вот теперь иди!

Глава 22. Чудотворная

О звонке Прыща Глеб сразу сообщил Шведову и поспешил на репетицию в зал торжеств, где Венька с друзьями-рокерами уже ждали его. Но как парень ни старался под звуки музыки забыть о неприятном разговоре, как ни старался не думать о предстоящей встрече с какой-то таинственной Машей, внутренне он волновался. И волновался настолько сильно, что в конце концов не выдержал. Поручив Веньке продолжать репетицию, Глеб прямиком направился в церковь. Зачем? Он и сам не знал, зачем ему вдруг захотелось побывать в храме.

Прилежным прихожанином Глеб себя не считал. Да он таковым и не был. Правда, на радость отцу Константину с отцом Петром и всем верующим жителям Сосновки из него получился замечательный звонарь, но не более. С каким вдохновением и радостью он заставлял сливаться в единое благолепие голоса всех семи колоколов церковной звонницы! И с какой лёгкостью он пропускал мимо ушей слова возносимых во время богослужений молитв. Внимательно Глеб прислушивался только к певчим на клиросе, отмечая своим тонким музыкальным слухом их малейшие исполнительские погрешности.

Венька и то, несмотря на всё ещё проявлявшуюся иногда сумасбродность в поступках, постепенно становился искренне верующим человеком, по-настоящему воцерковлённым православным христианином. В силу молитвы, в то, что она может быть услышана Богом, он твёрдо уверовал после того, как на его глазах мучительно, но осознанно Глеб Кузнецов уходил от едва не поработивших его наркотиков. В своё время на себе испытав беду зависимости от «травки», Венька не на шутку испугался за Глеба, когда понял, что за свёрточки передаёт ему зачастивший из города незнакомый парень. Вскоре он заметил исчезновение подарка Прыща – дорогущей электрогитары вместе с усилителем, потом пропал добротный «цифровик», которым Глеб любил фотографировать природу…

И мальчишка взорвался. Мало того, что в порыве безысходности он едва не подрался с другом, так ещё и о своей страшной догадке решил рассказать Татьяне, которую очень уважал за доброту и чуткость. Но доверился Венька только ей одной! Не сговариваясь, всяк по-своему, они упорно, без ропота и устали начали добиваться общей цели – оградить Глеба от наркотиков.

Однако ни горячие увещевания любимой девушки, ни уговоры друга на Глеба не действовали – он продолжал украдкой смолить «косяки». Неладное в поведении подопечного стал замечать и отец Пётр. Пока он молчал, но его настороженные, вопросительные взгляды, направленные на Глеба, не могли ускользнуть от наблюдательного Веньки, многократно усиливая его тревогу. Ведь он даже в мыслях не допускал, чтобы Глеб скомпрометировал себя пристрастием к наркоте. Но что делать? Что?!

Отчаявшись, Венька начал молиться. В церкви за литургией, перед иконкой Спасителя в своей комнате, бродя по улицам Сосновки… Молился везде, когда оставался один и никто не мешал ему сосредоточиться. Мальчишка не знал подходящих молитв. Но слова без запинки слетали с пересыхавших от волнения и усердия губ, подсказанные его горячим детским сердцем. Со слезами на глазах он умолял Господа Иисуса Христа и Пречистую Богородицу вразумить его друга отказаться от ядовитого зелья. И ведь помогло! Видел бы кто, как радовался Венька, когда однажды Глеб решительно прогнал в очередной раз приехавшего из города продавца «дури». А дня через два в приют привезли обещанный меценатами из фонда «Перспектива» комплект музыкальных инструментов для рок-группы. Глеб стал оживать под нескончаемым градом творческих идей Веньки… Слава Богу, о сатанинской напасти вскоре все забыли!

…Церковь встретила Глеба тишиной и прохладой. Службы в этот день не намечалось, и проводившая своё дежурство старенькая, всеми любимая за доброту и набожность бабушка Авдотья спокойно, никуда не торопясь тщательно протирала чистой тряпицей иконы. Что-то мурлыча себе под нос, она не заметила вошедшего Глеба и по-настоящему испугалась, когда тот громко поздоровался с ней.

– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий… – перекрестилась Авдотья, обернувшись на неожиданный голос. – Глебушка, родимый! Как же ты перепугал меня, грешную. Ай, стряслось чего? Бледненький ты больно…

– Всё нормально, бабушка Авдотья, не беспокойтесь. Просто потянуло меня почему-то сегодня в церковь… Да так сильно, что не устоял, пришёл. Ничего подобного со мной ещё не случалось… К чему бы это, бабушка Авдотья?

Старушка ласково взяла Глеба за локоть и подвела к аналою с иконой. Он был украшен голубым бархатным покрывалом с тёмно-синими кистями и живыми цветами, на полу перед ним лежала небольшая ковровая дорожка. Чудотворный список Казанской иконы Божией Матери из староверческого скита, снятый отцом Константином по просьбе прихожан со стены, чтобы каждый желающий мог к нему прикоснуться, мирно лежал в мерцании неугасимой лампады. Глеб видел его, иногда приходя на воскресные службы, но издалека, мельком. Он ничем не выделял этот образ Богородицы из ряда других икон, хотя и слышал о его чудотворной силе. Впервые оказавшись так близко к святыне, Глеб растерялся. Взгляд Царицы Небесной не был направлен на него. Казалось, Богородице в Её светлой задумчивости нет дела до взъерошенного парня, в нерешительности застывшего перед святым ликом. Но это оказалось не так. Глеб вдруг почувствовал жар, разом охвативший его с ног до головы. Лоб покрыла испарина, ладони повлажнели, коленки предательски задрожали. Он хотел отойти от аналоя и не смог. Хотел отвести глаза от иконы и не смог. Зато первоначальная растерянность, внутренняя скованность стали постепенно отступать. Глебом неожиданно завладело желание схватить икону, прижать к груди и никогда не отпускать от себя. Она почему-то представилась ему щитом – лёгким, но никем неодолимым. И вот его, этот надёжный щит, он должен променять на какие-то презренные бумажки? Да не бывать этому никогда! «Никогда!» – в неожиданном озарении Глеб не заметил, что это слово выкрикнул вслух, снова немало испугав стоящую рядом бабушку Авдотью.

– Глебушка, родимый ты мой, – вздрогнула старушка, – ты сегодня меня, того и гляди, заикой сделаешь, право слово. Ты бы лучше перекрестился да приложился к уголку святого образа. А то ещё пригрезится чего непотребное. Ишь, как вскрикнула душенька-то твоя. Царица Небесная вразумление, видать, наслала. Молись Ей, Глебушка, усердно молись. Во всех бедах обязательно поможет Милосердная, уж поверь мне, старой. Ведь Она поманила тебя в храм Божий. И не случайно это, Глебушка. Нет, не случайно! Их ведь не бывает, случайностей-то…

Выйдя из оцепенения, сковавшего его в первый момент, когда он приблизился к иконе, Глеб старательно перекрестился и поцеловал уголок чудотворного образа. Будто тяжелейший груз свалился с его плеч. Так хорошо, легко стало на душе! Сразу вспомнились слова Татьяны, когда-то рассказывавшей ему о великих милостях Богородицы всем прибегающим с открытым сердцем к Её помощи. Действительно, кто поможет человеку в его бедах? В ком он может найти опору и утешение для своей души, униженной грехами и скорбящей в безысходности? Кто из православных в трудную минуту не искал заступничества Пречистой Богородицы? Кто не просил Её ходатайства перед Господом Богом? И оставался ли кто неуслышанным, отвергнутым? Безгранична Её любовь к нам, грешным! Никого Богородица не чуждается, никем не пренебрегает. Но просить Её о помощи надо с твёрдой верой и горячей молитвой.

– Не случайно, бабушка Авдотья, вы правы… Ну, я пойду, до свиданья. – Глеб неожиданно для себя низко поклонился старушке и направился к выходу.

– Погоди, Глебушка, погоди чуток. Уж коли призвала тебя икона наша чудотворная в храм Божий, не спеши покидать его. Давай присядем, поговорим. Сам знаешь, одна я живу, редко доводится с кем по душам словом-то переброситься.

От отца Константина Глеб знал, что Авдотья Марковна Полежаева смолоду и до выхода на заслуженный отдых работала учителем истории в пригожинской средней школе. И многие годы она была одной из самых прилежных, искренне верующих прихожанок Троицкой церкви в Сосновке. В райцентре Божий храм тоже действовал, но школьному учителю при советской власти открытый путь туда был заказан под страхом не только унизительного общественного порицания, но даже увольнения с работы. Вот и приходилось Авдотье Марковне прятать свою веру во Христа в Сосновке. Только после смерти мужа она, будучи уже на пенсии, оставила свой дом в Пригожине семье сына, а сама перебралась в полюбившуюся ей Сосновку, купив по дешёвке небольшой, вполне исправный домик в старой части деревни. Сын её не забывал, постоянно приезжал в гости с женой и детьми, но… Гости есть гости: приехали – уехали, при всей своей добросердечности они не заменят человека, с которым можно было бы нетягостно доживать отпущенные Богом годы. Управиться ли по хозяйству, поделиться ли деревенскими новостями, вспомнить ли былое, да просто, в конце концов, поболтать ни о чём за чашкой чая или на скамейке у ворот под буйно разросшимся кустом сирени… Не с кем! Одна радость для одинокой души – церковь, общение с Богом. Авдотья Марковна сутками бы не уходила отсюда, но возраст упорно давал о себе знать, и с этой неизбежностью приходилось мириться. Мириться без ропота, неустанно благодаря Спасителя за всё.