Я знаю, кто меня убил - Ольга Геннадьевна Володарская

– Я? Что вы! – расхохоталась женщина. – Я педагог.

– Что преподавали?

– После института в начальной школе работала. Когда вышла замуж, пусть поздно, но удачно, сидела на шее мужа. Но мне это надоело, и я стала педагогом в развивающем детском центре.

– Вас тогда лучше по имени-отчеству называть?

– Как пожелаете, Анечка. – Елена легонько пожала ее руку. Пальцы у нее оказались не по-женски сильными. Физкультуру, наверное, преподавала кроме всего прочего. – А отчество мое – Владленовна.

Они зашли в кофейню, что находилась через дорогу от больницы. Простенькую, с небольшим количеством столиков. Они все были заняты, и женщины сели за стойку-подоконник. Взобрались на высокие стулья и стали изучать небольшое меню.

– Давно вы знакомы с папой? – спросила Аня, сделав выбор в пользу кофе-глясе. В заведении подавали еще и очень аппетитные на вид десерты, но ей кусок в горло не лез.

– Очень. Судьба свела нас еще до того, как вы на свет появились.

– Вы встречались? – вопрос бестактный, но она не могла его не задать.

– Недолго. Я тогда была замужем и не собиралась разводиться, когда мы поняли, что наши отношения мешают моему браку, разорвали их. Но остались друзьями.

Им принесли напитки, а Елене Владленовне еще и набор мини-пирожных.

– Почему отец не знакомил нас? Как будто скрывал вас…

– Все верно. Эдик – собственник. Вам ли не знать? Я была ЕГО подругой. Он не хотел делить меня ни с кем. Я предлагала позаниматься с вами… – Она посмотрела на Аню из-под очков. – Или можно на «ты»? – Девушка кивнула. – Так вот я хотела заняться твоим развитием. Не как педагог, они у тебя имелись, а как друг семьи. При всем моем уважении к бабе Мариам, ее доброте и преданности, она была женщиной темной. Наверняка она не рассказала тебе о месячных, не подсказала, какие лучше тампоны купить, как подобрать лифчик, какое платье подчеркнет твою фигуру. Девочек нужно ко всему этому заранее готовить. Этим занимаются мамы, крестные, старшие сестры. А у тебя сначала была старая дева-нянюшка, а когда ее не стало, только отец.

– И он не разрешил вам брать надо мной шефство? А вы не думали, что это он не вас, а меня делить не хотел?

– Сначала я была в этом уверена, пока не поняла, что Эдик всех друзей-приятелей обоих полов из моей жизни вытеснил. Их много было, а остался только он.

– Он ночевал у вас?

– Приехал поздно вечером с коробкой остывших морепродуктов и кислой миной. Мы посидели за винцом, я его выслушала, затем проводила в комнату.

– Свою?

– Его. У Эдика в моем доме имеется собственная спальня. В квартире тоже.

– Какая вы щедрая подруга, – с легкой ноткой язвительности проговорила Аня. Неужели она ревновала отца? Она думала, он только ее, а оказывается…

– Я богатая вдова. У меня четырехкомнатная квартира и загородный дом.

– А еще очень похожие на мои сережки, – только сейчас заметила Аня.

– Это «Тиффани» с желтыми бриллиантами. Я подарила их себе на день рождения, и они так понравились Эдику, что он пожелал купить такие же тебе. – Елена Владленовна предстала в новом свете. Аня до этого не обращала внимания на ее внешний вид. Не до этого было! Теперь же видела, как дорого и элегантно она одета. И все вещи и украшения ей идут.

В том числе желтые бриллианты. Тогда как Анины глаза они не подчеркивали, а делали тусклее.

– Вы помогали отцу приобретать подарки для меня?

– Нет, я могла направить его в магазин. Даже сопроводить. Но все вещи выбирал он. – Она выпила весь кофе и дала официанту знак принести еще. – Я бы не посоветовала Эдику подарить юной девушке бабкины серьги. Еще и с камнями, которые обесцвечивают ее глаза. Тебе только изумруды носить. Зелень радужки заиграет.

Настроение Ани сменилось. Она уже не ревновала отца к подруге, а сокрушалась из-за того, что Эдуард Петрович не дал им сблизиться. Именно такой наставницы не хватало девочке-девушке, брошенной матерью.

– А у вас есть дети? – спросила Аня.

– Увы, нет. Я родила мальчика-инвалида еще до замужества. Он боролся за жизнь восемь месяцев, но все же скончался. А с супругом у нас не получалось. Несовместимость, думала я. А он бесплодным оказался. Свекровь призналась мне после его смерти. Тогда я уже родить не могла. Но отдать себя чужим детям – да. Я сейчас уже не преподаю, но помогаю одному детскому дому.

– Вы замечательная женщина, Елена Владленовна. Я рада, что у моего отца есть такая подруга.

– Жаль, что мы познакомились только сейчас.

– А вы бы вышли за папу, позови он? Когда уже и мужа вашего не было в живых, и моя мама сбежала.

– Нет. Я слишком дорожу нашими отношениями, чтобы портить их браком, – улыбнулась она. – Хорошее дело так не назовут, правда?

Елене Владленовне принесли кофе, она выпила его в два глотка.

– Пойдем, пора прорываться к твоему отцу!

После чего положила на стол две тысячные купюры. Счет не попросила, оставила такие щедрые чаевые, которых официант не видывал. Богатая вдова, точно. И не жадная.

Они вернулись в больницу. Елена Владленовна отправилась на переговоры. Аня купила в автомате бахилы, халаты и шапочки. Села ждать подругу отца. Та задерживалась. Пришлось доставать телефон. Он напомнил Ане о Паше. Она не только не дождалась его, но и звонок сбросила. Надо набрать, все объяснить, но…

Ане не хотелось!

Сегодня она впервые подумала о том, что они не созданы друг для друга. И дело не в том, что Паша Субботин не нравится папе… Точнее, не только в этом! Аня совсем его не знала. Три года общались, два дружили, год встречались, а она лишь парадную его часть и видела. А Паша, оказывается, себе на уме. Он упрямый, напористый, надменный. Да-да, надменный! Как только узнал, что скоро станет наследником пусть не великого, но по современным меркам, приличного состояния, начал диктовать условия. Раньше и речи не было о переезде в Энск. Но для карьеры Павла это, видите ли, будет полезно. А что Ане там делать? Переходить на удаленку и контролировать работу отделочников? А их придется нанимать, потому что в квартире чокнутого профессора жить можно только недолго.

– Аня,