Я знаю, кто меня убил - Ольга Геннадьевна Володарская

его тогда… А все из-за эгоизма. Не пустили нас, видите ли, В Венецию. Катастрофа вселенского масштаба!

– Да уж, – согласился с ней Гурам. – А Сене каково было? Разрываться между дружбой и чувством долга?

– Значит, вы не догадываетесь, кто убил Эрнеста?

– Есть у меня одна мысль… Только камнями не закидывайте!

– Говори, – нетерпеливо выпалила Мария.

– Химик покончил с собой, выпив яд собственного приготовления. Поэтому он знал, кто его убил!

– Нет, тогда бы дед сказал: «Я себя убил!»

– Сынок, умирающий человек не контролирует речь. Моя мама, уходя, говорила на непонятном языке. Я записал ее слова. Оказывается, это был персидский. А она его не знала никогда. Ее далекие предки – возможно.

Но Субботин, хоть и не спорил, внутренне стоял на своем. Нет! Эрнеста убили. А действие «Красного муравья» не исследовано. Может, его распылить можно? Или на кожу капнуть? Пропитать им одежду? Деда могли отравить еще на работе. Или по пути домой. Один вопрос – где убийца взял образец?

– Паша, а можно этот альбом себе оставить? – спросила Мария.

– Нет, – резко ответил он. – Это память об Эрнесте. Хочу сохранить ее у себя. А вы что же, эти фотографии потеряли?

– Я даже не уверена, что они у меня были.

– Первые сделал мой отец. Он фотографией увлекался, правда, недолго. В комнате моих родителей наверняка хранятся и не такие кадры. Они ничего не выкидывали. Там на стене до сих пор висит мой портрет, где я в шортиках и бабочке. Буду в Энске, поищу, если найду, сделаю для тебя копии.

Паша взял альбом и папку. Убрал все это в рюкзак. Получается, зря приходил. Ничего важного не узнал.

– Эрнест будто чувствовал, что его дни сочтены, – сказала Мария. – Не зря пришел ко мне, позвал в гости. Может, он болел? И не хотел мучительно умирать? Поэтому принял яд?

– Его убили, – прорычал Паша и покинул квартиру Гурама Адамяна.

Глава 3

Вот и свершилось!

Погуляв по ВДНХ, они поехали к Марку. Оба были голодны, но в кафешках оказалось слишком много людей. Перекусив хотдогами, сели в машину.

– А нормальной еды все же хочется.

– Предлагаю приготовить самим, – сказала Ари. – Пасту, например?

– Умеешь? А то я тот еще кулинар.

– Не скажу, что готовлю хорошо, но некоторые блюда удаются. Как ты относишься к карбонаре?

– Это которая с мясом и томатом или с ветчиной и сливками?

– Последняя.

– Тогда отлично. А мясную не очень люблю. Уж лучше макароны по-флотски с кетчупом.

– Продукты дома есть?

– Продуктов дома нет. Точнее, имеются пельмени, вареники и всякие чебупели. Я ж холостяк.

– Твой отец тоже, но он отлично готовит.

– На Кавказе каждый мужчина умеет это. Я же рос в Москве, с матерью, которая меня закармливала, чтобы я не чувствовал себя несчастным. Она пила, я ел. Видела бы ты меня в десять – пятнадцать лет. Я был огромный, как кит.

– Не представляю тебя таким. – Сейчас у Марка хорошая фигура. Без внушительных рельефов, но с правильной геометрией. На нем идеально сидит одежда пятьдесят второго размера. А Ари уже влезает в сорок восьмой! Это прогресс.

– Детских фотографий не покажу. Я их все сжег.

– Но как ты смог похудеть?

– Благодаря очень хорошему человеку. Его все звали Рэмбо. Он держал спортзал в подвале. Всех пацанов с улицы бесплатно пускал, учил боксу, единоборствам. В спецназе служил и отлично дрался, несмотря на протез (у него ноги от колена не было). Штанги еще имелись в зале, гантели, скакалки, мячи. Я никогда бы не осмелился в этот подвал сам прийти. Рэмбо меня привел. Увидел, как на улице ко мне пристает шантрапа. Пацаны меня даже не били, просто обзывали, ржали надо мной, щупали за сисечки, а они были побольше, чем у некоторых наших ровесниц. Рэмбо их шуганул, а меня позвал с собой. Когда я оказался в подвале, он дал мне скакалку и велел прыгать. В зале полно пацанов, и они все такие спортивные… Я стеснялся. Но Рэмбо рявкнул: «Прыгай!» И я заскакал. Мое пузо колыхалось, как и сисечки. Я краснел, потел. Но никто не смеялся. Даже не ухмыльнулся. В зале Рэмбо была атмосфера, как сейчас сказали бы, толерантности. И я стал ходить туда. Сначала просто вес сгонял, потом начал штанги тягать. А когда пришел в нормальную форму, Рэмбо начал обучать меня единоборствам.

– Значит, с тобой не страшно ходить по темным переулкам?

Он, оторвав руки от руля, замахал ими протестующе.

– Я все приемы забыл. Как зал закрылся, я больше не занимался. У меня был один сэнсэй, другого я не хотел. Но многие из наших пацанов продолжили путь воина. Кто-то даже чемпионом стал.

– Почему зал закрылся?

– Рэмбо уехал из города. Точнее, сбежал. Он несколько лет скрывался то ли от ментов, то ли от бандитов, мы так и не узнали. Помещение закрыли, а потом в нем ремонт сделали и превратили в пивнуху.

– Грустно.

– Энтузиастов в этом мире мало, увы. Мы очень старались сохранить зал. Писали в разные инстанции и тем ребятам, что пробились в большой спорт. Помню ответ одного из питомцев Рэмбо, чемпиона Европы по вольной борьбе. Его менеджер все подсчитал, и получалось, что если каждый из нас скинется по три тысячи долларов, мы сможем выкупить подвал. Он готов был помочь с рекламой. И проводить несколько занятий в месяц бесплатно.

– Откуда вам было взять такие деньги?

– Мы даже сотню долларов в руках не держали. Кстати, сейчас этот гусь в министерстве спорта пост занимает. Видел тут по телику, как он открывал уличную площадку с тренажерами.

– У нас много таких в городе. Только редко вижу, чтоб на них занимались, особенно пацаны.

– Потому что им нужен наставник, сэнсэй. Сейчас каждый второй растет без отца, как и я когда-то.

Они углубились в эту тему, совсем не романтическую, поэтому Ариадна обрадовалась, что они подъехали к супермаркету возле дома Марка.

В магазин пошли вместе. Выбирая продукты, советовались. Марк катил тележку, Ари подсказывала, что нужно не забыть взять. Со стороны они выглядели как семейная пара. Гармоничная, между прочим (она бросала взгляд в зеркальные витрины). Ариадна поймала себя на том, что наслаждается этими мгновениями.