Палач. Костер правосудия - Андреа Жапп

– Эй, ты это чего? Смотри, я ведь и сдачи дать могу.

– Правда? Да я за это время мог сто раз тебя прикончить и скрыться с твоим мерином.

– Чего тебе надо?

– Потолковать об одном старом деле… Мое имя Ардуин Венель, уполномоченный сеньора бальи Мортаня, и мне следует говорить «вы» всем, кто желает, чтобы я оставался с ними любезным. Давай-ка вставай!

Упоминания об Арно де Тизане и слов «старое дело» оказалось достаточно, чтобы лицо у Фортена окаменело от страха. Ему понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы прийти в себя и принять вертикальное положение. Наконец перед ним встал низенький сутулый человечек.

– Не понимаю, чего вы мне тут такого напели.

– Правда? А вот такое имя, как Эванжелина Какет, тебе ни о чем не говорит? Она была служанкой у Лафуа.

Грубое тяжелое лицо помрачнело еще больше. Ардуин, от взгляда которого ничего не ускользало, заметил, что мужчина уже приготовился врать. Мэтру Правосудие очень не хотелось, чтобы его снова вынудили применить силу, поэтому он решил опередить Фортена и заговорил ровным непреклонным тоном, который подействовал с первого раза:

– Не надо меня злить, это я тебе пока что советую по-дружески. На какие деньги ты купил свою распрекрасную ферму? За то, что свидетельствовал в суде, так? Я уже побеседовал с Адель Бобетт, которая, как ты помнишь, тоже служила у Лафуа. Выкладывай остальное или берегись.

Альфонс Фортен прочел во взгляде серых глаз Ардуина неколебимую твердость и понял, что этот высокий незнакомец, рассматривавший его с пренебрежением, будто какую-то навозную муху, не отпустит его и вовсе не намерен шутить. Он слишком проигрывал в росте и габаритах, чтобы даже думать о каком-то сопротивлении, к тому же опьянение всегда замедляет и движения, и мысли. Немного поколебавшись, мужчина сдался:

– Ну это… хозяин… Гарен Лафуа мне дал на лапу… но я даже не лгал… почти.

– Потому что было возможно соврать наполовину? Рассказывай.

Взгляд Фортена устремился куда-то вдаль к вершинам деревьев. Наконец он вздохнул:

– Надо сказать… по правде говоря, его не любили… то есть, я хочу сказать, что слуги его не любили… его любили не намного больше, чем хозяйку. А уж хозяйку все точно ненавидели.

– «Прыщ на ровном месте», как сказала Адель.

– Настоящий чирей на заднице, вот кто она была! Насколько папаша Гарен был добрым, настолько та… Всем там заправляла. Ну и скверной же она была! Что же там… конечно.

– Я так понимаю, что ее смерть вас не особенно опечалила.

– Вот истинная правда, – согласился Фортен. – Нам всем не особенно хотелось свидетельствовать против дурочки. Она была настоящей идиоткой, но не злой. У этой бестии Мюриетты она была вроде козла отпущения. Вот почему из-за этой карги никто из нас даже и слезинки не пролил.

– Итак, Эванжелина пришла одолжить топорик под тем предлогом, что ей надо отрубить головы карпам?

Фермер опустил голову, и его щеки нависли над небритым подбородком. Он отрицательно замотал головой и наконец произнес:

– Ну… но это ведь мой топорик был там, в зарослях шалфея, а когда дурочку нашли в доме, она сидела возле трупа матушки Лафуа.

– Лафуа тебе щедро заплатил, чтобы ты показал под присягой, что Эванжелина пришла к тебе за этим импровизированным оружием.

– Хм… – согласился фермер, которому явно было не по себе, – так это же она укокошила Мюриетту Лафуа! Да она была вся в кровище, с ног до головы, что твой мясник, – поспешно добавил он.

– И для тебя удобнее всего этому верить, – одернул его Ардуин. – В противном случае ты будешь вынужден признать, что отправил невинного человека на пытку и медленную мучительную смерть из-за каких-то паршивых монет. Мерзкое пятно на твоей душе.

– Но это же она, клянусь вам! – упрямо повторил Фортен.

– Твоя клятва так же правдива, как твое свидетельство? Что ты можешь мне сказать об Элуа Талоне, бывшем солдате, который стал чернорабочим, а затем колбасником? Он клятвенно утверждал, что в день убийства сопровождал хозяина в поездке по его владениям и целый день никуда от него не отлучался. Он сказал правду?

– Слушайте… Ох… я, конечно, немного соврал из-за денег. Но Эванжелина укокошила хозяйку, я не отступлюсь от своих слов. Я и так был жестоко наказан за свою ложь – моя жена умерла в родах…

– Получается, это она заплатила за твой проступок? А ты тут наслаждаешься жизнью, брюхо вон какое отрастил, глаза себе залил с утра пораньше… Ты себе быстренько сыщешь супругу, которая сумеет утешить вдовца, – иронично произнес Ардуин. – Только поспеши, пока твоя Бландина не прикончила мальчишку. Хотя, если придерживаться твоей логики, это тоже станет возмещением долгов твоей души? Давай-ка соберись, время не ждет.

– Я ни в чем не виноват, только в одной маленькой лжи, которая и не изменила-то ничего. Клянусь вам, что это был мой топорик, который нашли в зарослях шалфея, весь покрытый засохшей кровью!

– И все-таки вернемся к Элуа Талону, – настаивал мэтр Правосудие. – Он тоже виновен в некотором искажении истины?

– Нет, не мог он это сделать, он слишком набожен для такого. Он же поклялся, положив руку на Евангелие… Если только наш хозяин его не обманул.

– Это как?

– Что же… Земли Лафуа, они ведь большие. Я потом часто об этом думал. Проверка движется очень быстро, каждый направляется в какую-то сторону, а затем все снова встречаются. Но Элуа вовсе не думал о плохом, он вообще размазня. Это я так, предполагаю… Вот нарочно он не солгал бы, это точно, в этом я уверен.

Фермер полностью подтвердил слова Адель Бобетт, но Ардуин Венель-младший был уверен, что он еще что-то скрывает.

– Фортен, я умею читать в душах людей и вижу, когда они мучаются. Правду! Всю и прямо сейчас.

Быстрым, как молния, движением он вытащил свой кинжал из ножен, висящих на поясе, и без всяких церемоний упер его в двойной подбородок собеседника, который поспешно сделал шаг назад.

– Живо!

– Мадлен… Это с нею надо говорить… но имейте в виду, я вам ничего не сказал. Я поклялся головой своей жены, что ничего никому не скажу. Я, конечно, нарушаю слово, но раз она уже скончалась, так я ничем особенно и не рискую.

– Поклялся обо всем молчать?

Альфонс Фортен пристально посмотрел на него и затряс головой в знак согласия.

– Кто эта Мадлен?

– Мадлен Фроментен. Одна из служанок, которая осталась с хозяином.

Ардуин вспомнил. Это была одна из служанок, свидетельство которой ограничилось коротким заявлением: в доме все было как всегда, за исключением убийства, совершенного каким-то бродягой.