Палач. Костер правосудия - Андреа Жапп

– Матушка Крольчиха, я очень прошу простить меня и понять, что все это мой профессиональный секрет. Поэтому мы будем вам очень признательны, если вы пожелаете нас оставить. Почему бы вам не приготовить что-нибудь перекусить для мессира Венеля, не говоря уже о стакане бодрящей настойки, которая ему очень даже не помешает?

Та, будучи женщиной умной, поняла, что ее любопытство становится чрезмерным, и поспешила извиниться:

– Прошу прощения, мессир доктор! Я была так неделикатна, что, право, краснею. Прошу прощения, правда, мессиры.

И она бросилась к лестнице, будто воровка, застигнутая на месте преступления.

– Дайте мне немного времени, чтобы одеться, – поспешно сказал Ардуин.

Доктор Мешо рухнул на край расстеленной кровати, но при таких обстоятельствах эта неучтивость была вполне простительна. Со вздохом, полным отчаяния, он хрипло проговорил:

– Я не понимаю…

– Во всяком случае, я могу вас заверить, что Гастон Лекок, ваш бывший кузнец, пьяница и скандалист, не замешан в этом мрачном и невыносимым деле.

– Вы что, ездили к нему? – осведомился доктор.

– Ну да. У нас был… довольно оживленный спор. Но мы снова помирились настолько, что он подарил мне свою собаку.

– Если так, то это значит, что с ним произошли просто волшебные перемены. Надо же, собаку!.. Рассказывайте, прошу вас.

Ардуин в деталях рассказал ему о своей бурной встрече с Лекоком, опустив разве что эпизод с отрезанным ухом.

– Но кто же это тогда? Кто же этот ужасающий бесчеловечный монстр?

– Не знаю. Во всяком случае, я считаю, что ваши умозаключения вполне разумны. Это существо, которое обитает недалеко от Ножан-ле-Ротру, где его привыкли видеть и не обращают на него особого внимания. Возможно, постоянно проживающий здесь приезжий, который прекрасно ориентируется в здешних окрестностях.

Поразмышляв несколько мгновений, доктор спросил, выделяя каждое слово:

– Мессир Венель… Кто вы на самом деле? Обещаю, ваш ответ не нанесет урона вашей чести[156], но я ни капли не верю в историю, которую вы мне преподнесли. Что убийство, которое произошло в Мортане, могло быть совершено тем же человеком, что объясняет ваш интерес к нашему городу. Предо мною проходит множество людей, и очень многие из них мне лгут: рассчитывая что-то выгадать, или от стыда, иногда же от страха… Если я этим вопросом случайно наступил на больную мозоль, оставьте его без внимания и не судите меня строго.

Венель-младший вдруг вспомнил, что через несколько часов он должен будет надеть одежды смерти и подвергнуть кого-то пыткам или казнить. Взгляд его серых глаз буквально пришпилил к месту доктора, уже сожалевшего о своей несдержанности. Глубокий взгляд, в котором, казалось, были сокрыты все тайны мира. Мешо почудилось, будто он погрузился в бездонную пропасть, которая может загасить любую искорку жизни. Доктор тут же рассердился на себя за эти суеверные мысли. Все это чепуха! Но продолжение разговора будет еще более болезненным; он обладал достаточным знанием человеческой природы, чтобы это понять.

– Мессир Мешо… поклянитесь перед Богом вашей душою, что те слова, которые вы сейчас услышите, не выйдут за пределы этой комнаты. Что вы не перескажете их даже на исповеди.

Странное дело: доктор вовсе не был удивлен ни таким требованием, ни торжественным и свирепым тоном, которым оно было произнесено.

– Клянусь. Пусть я буду проклят, если нарушу это слово.

– Вы сейчас поймете, почему я счел… неуместным снова предстать перед вашей невесткой, мадам Бланш. Любой на моем месте, если у него есть хоть немного чести и совести, обязан поступить именно так.

Если придерживаться точности, его слова были лишь полуправдой. На самом деле Бланш Мешо почувствовала бы себя униженной, узнав, что мужчина, к которому она смутно ощутила нечто похожее на сердечную привязанность, принадлежит к презираемой касте палачей. Разум Ардуина был занят призраком Мари де Сальвен. Он даже не противился этому вторжению мертвой, той, которую сам лишил жизни, раздираемый сомнениями, терзавшими его за целую вечность до ее казни. Наваждение, но какое прекрасное, какое совершенное! Никогда раньше он настолько не ощущал в себе дыхание жизни; никогда до того, как начал жить с воспоминанием о покойной.

– Я не… – начал было Антуан Мешо.

Ардуин жестом прервал его:

– Позвольте мне продолжить. Это нелегкое признание могло бы навсегда остаться внутри меня и никогда не вылетать из моего рта. Я… Моя должность называется мэтр Правосудие Мортаня.

Смертельно побледнев, Антуан Мешо вскочил на ноги.

– Вы…

– Да, в самом деле, я палач. Или, как это вежливо именуется, исполнитель высоких деяний.

– Боже милосердный! – прошептал врач.

– Палач на службе у закона, который собирается положить конец бесчинствам – вот ведь как получилось, – иронично заметил Ардуин, ощущавший, как все его существо заполняет глубокая грусть. – Палач, головотяп мессира Арно де Тизана, которого позвал на помощь ваш бальи Ги де Тре.

Его вдруг охватило непонятное желание шокировать, хвастаться тошнотворной репутацией касты отверженных и в глубине души защищать то, чем он является, то, что с ним сделали, чтобы руки всех остальных не были запятнаны кровью. Он продолжил нарочито небрежным тоном:

– Я, кстати, отрезал ухо бедняге Гастону Лекоку. Он был не особенно расположен беседовать со мною – во всяком случае, не так, как меня бы это устроило. Верное средство сделать кого-то разговорчивее. У меня, знаете ли, большая практика в делах такого рода.

Несколько минут старый доктор внимательно смотрел на него, а затем проговорил:

– Хм… Скажите, чтобы доверять мне, разве вам необходимо, чтобы я начал чувствовать к вам отвращение? Вы думаете, что, удивив меня своей профессией, теперь стали каким-то страшилищем в моих глазах? Палач, палач… Мне случалось видеть выкопанные из земли трупы, осматривать младенцев, которых бросили в реку или в печь. Я должен выполнять эту работу. Убийства, замаскированные под несчастный случай, болезнь или колдовство… В сущности, вы – другой вы – выполняете то же, что и я. Если б я не разоблачал преступников, мэтр Правосудие их не наказывал бы. Не стоит видеть в этом ничего оскорбительного, но я испытываю к вам… к людям вашего… искусства те же чувства, что и к обитательницам лупанария[157]. Они, как и вы, не выбирали свою участь. Разумеется, я не приглашу их за свой стол, но они оказывают нам услугу, выполняя то, без чего многие просто не могут…

Заметив искреннюю человечность доктора, Ардуин немного смягчился.