Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин

сами по себе более не являются достаточным основанием для продолжения учебы на уровень выше среднего, предлагаемого всем гражданам. Для отправки на продвинутые курсы студенты должны продемонстрировать отличные способности к групповому сплочению и социальной интеграции как с ровесниками, так и со старшими, а также уже полностью пройти подготовительный (средний плюс) курс по истории и культуре станциосельников, рекомендуемый вероятным членам совета «Наследия».

«Справочник по требованиям к способностям и уровню образования для станциосельников в возрасте 13–18 лет», пересмотренное издание, издатель – совет «Наследия» станции Лсел, под руководством Акнел Амнардбат, советника «Наследия»

Твой язык – хризантема,

Потому что все слова – лепестки!

В сердце языка находится стебель,

Который выравнивает тысячу слогов.

Прибавь префикс, чтобы сказать МОЙ,

Прибавь суффикс, чтобы сказать ПОЧЕМУ,

Прибавь инфикс, чтобы сказать ЧТО,

И узнай, как речь превращается в язык!

Тейкскалаанская рифмованная грамматика для начинающих студентов, составлена Семнадцать Рамой, министерство информации (отдел образования). Для общего пользования

Махит позволила себе думать, что покинет станцию абсолютно честной, хоть и не абсолютно чистой. Никогда не чистой – уйти чистой было невозможно, этому ее научил Тейкскалаан. Тейкскалаан и Искандр, а теперь Дарц Тарац подтвердил, что так оно и есть. Возможно, ей удастся сесть на шаттл и уйти от непосредственной опасности в вероятную. Возможно, она выживет под огнем инородцев. Не все же погибали на войне.

И все же теперь она находилась в дюймах от только что совершившего посадку тейкскалаанского шаттла и глазела на Акнел Амнардбат, которая каким-то образом вследствие невезения, или продуманной стратегии, или и того и другого захватила Три Саргасс.

Сердцебиение Махит отдавалось в ушах, подобно срывающемуся водопаду, слишком быстро и слишком громко. Она вот-вот упадет в обморок или сломается и побежит к шаттлу, одно из двух. Три Саргасс и Амнардбат приближались к ней, словно медленная жуткая волна, слишком обширная, чтобы ее опередить. Даже тот факт, что Декакел Ончу стояла рядом с ней, не мог пойти на пользу – Ончу без обиняков дала понять, что полезность Махит для нее исчерпана. Эта полезность закончилась в тот момент, когда Махит решила сообщать о том, что читала секретные письма Ончу Искандру спустя месяц, а не сразу по возвращении на станцию. Ончу передаст ее Амнардбат, если та вежливо попросит об этом – пилоты нуждались в «Наследии», так как последнему принадлежала прерогатива одобрять или не одобрять новые пилотские имаго-линии, а также поскольку немало их уничтожалось инородцами, пришедшими через Анхамематские врата. Ончу оказалась здесь, потому что контролировала отлет тейкскалаанского корабля со станции Лсел, убеждалась, что корабль покинул станцию, – не ради Махит. Вся эта маленькая сценка была до мозга костей политической, и Махит в ней не выступала в роли игрока. Она представляла собой израсходованный и бесполезный ресурс для всех, кроме Дарца Тараца, ему одному было важно отпустить ее – но не обеспечить безопасность. А еще она была важна Три Саргасс…

…которая смотрела на нее ясными, решительными и злыми глазами, пока Амнардбат вела ее по ангару. С ледяной ясностью Махит подумала: «Если я побегу, они, наверное, попытаются убить ее, как шпиона». А потом с еще более ледяной: «Может быть, она и вправду шпион, но мне нужно сбагрить ее с моей станции и удрать вместе с ней».

<Теперь ты сама шпион>, – пробормотал Искандр, а она проигнорировала его. Она не могла думать о своем обещании Дарцу Тарацу, не сейчас. Откладывала на потом, когда все закончится, если это «потом» наступит, если в нем будет в достатке времени, чтобы обдумать, что может наобещать человек, попавший в чрезвычайные обстоятельства. Человек, в изрядной степени позволяющий своему имаго вести их обоих к решениям, которые они ни за что бы не приняли до того, как стали частью цепочки живой памяти.

– Советник, – услышала она свой голос и даже удивилась его легкости, ровной, неколебимой уверенности, которой она на самом деле не чувствовала. На сей раз она говорила собственным тоном, не Искандра – своим, но при этом с такой идеальной невозмутимостью. – Какой неожиданный сюрприз! Это к лучшему – не придется оставлять послание вашему секретарю. Меня неожиданно отзывают, и я вынуждена отложить назначенную встречу.

Теперь Амнардбат в любую секунду может сказать: «Нет, Махит, вы должны немедленно идти со мной». Тут же появятся сотрудники службы безопасности «Наследия», выйдут из тени, как агенты тейкскалаанского судебного корпуса «Туман», материализуются из невидимости в реальность и уведут ее. Амнардбат также в любую секунду может сказать: «Дзмаре нельзя доверять, она помогла этому тейкскалаанскому агенту проникнуть на нашу станцию». И, возможно, будет не так уж не права. В любую секунду.

– И куда же вас так срочно вызвали? – спросила Акнел Амнардбат мягким бесцветным голосом, напоминающим дистиллированную воду.

– Боюсь, советник Амнардбат, – сказала Три Саргасс по-тейкскалаански, – мой долг теперь востребовать услуги посла станции Лсел в Тейкскалаане.

Язык Три Саргасс впервые за долгое время показался Махит фальшивым, вырванным из контекста. Три Саргасс в ярком огненно-оранжевом одеянии, идеальная тейкскалаанка, напоминала срезанный ядовитый цветок в центре ангара. Нечто прекрасное и опасное, что не должно находиться там, где находилось, что обречено умереть и, умирая, заберет с собой все вокруг.

Амнардбат перевела взгляд с Три Саргасс на Махит, на замерший в ожидании шаттл с открытым входом, брови ее поднялись, а губы вытянулись, словно она попробовала на язык цитрусовый порошок прямо из пакета. Она отпустила руку Три Саргасс.

«Интересно, останутся ли синяки», – подумала Махит.

<Возможно, тебе представится случай узнать это, если не наделаешь глупостей>, – прошептал Искандр, и в том, как он это сказал, слышалось нечто совершенно грязное, что вызвало у Махит желание спрятаться от содержимого собственного мозга. Чья это была болезнь – его или ее? Обоих? Насколько будет трудно двигаться вперед?

Амнардбат не сказала ни слова по-тейкскалаански, хотя Махит знала, что советник прекрасно говорит на этом языке. Но она также знала и то, что Три Саргасс не в состоянии понять большинство обитателей станции.

– Так ли, Дзмаре? Вы направляетесь назад, в империю, хотя обязаны предоставить родине хранилище вашей памяти? – спросила она на языке Лсела.

Махит поморщилась.

– Я… мы… летим на войну, а не в Город, советник.

Множественное число. Она должна внимательно следить за множественными числами. Она, конечно, имела в виду себя и Три Саргасс.

Искандр, проблеск более молодой, поврежденной версии, менее похотливый и более беспощадный, проговорил:

<«Мы» для нас нормальное единственное число>.

Махит хотелось, чтобы они оба дали ей время подумать, а еще она хотела не хотеть этого. Она же так хотела, чтобы он вернулся, когда его не было рядом с ней.

Амнардбат оглядела ее и Ончу. В ее взгляде было колоссальное осуждение и полное презрение: «Ну, если уж вы так хотите. Все равно от вас никакой пользы». Махит вычисляла возможное развитие событий. Почти уверенно. Придавала смысл там, где его не было. Она, казалось, была не в силах остановиться – да что там, она не могла остановиться с самого Города.

– Существует множество других, более легких способов совершить самоубийство, Дзмаре, чем ввязываться в чужую войну, – сказала Амнардбат, по-прежнему на станционном.

Махит