Сильнее ветра 2. Горизонт свободы - Лия Аструм

другого объяснения тому, почему такой друг, как Мейсон Лотнер, достался мне.

А ведь тогда он так и не рассказал никому правды. Сказал, что мы с ним подрались…

– Надеюсь, мы не будем обниматься и рыдать как сентиментальные подружки? – я иронично приподнял бровь, маскируя шуткой истинные чувства. Но он слишком хорошо меня знал. Он всё видел.

– Раскрыл весь мой план, – наигранно обиженно вздохнул Мейс и, нажав кнопку вызова охраны, потянул носом. – По пути заедем в магазин и купим что-нибудь посильнее, а то боюсь, мой гель не справится с этой вонью.

Коротко рассмеявшись, я кинул в него салфеткой и, услышав скрежет ключа в замке, поднялся, желая как можно скорее выйти отсюда и вдохнуть мнимый запах свободы.

Глава 12.

Эмили.

«Я нахожусь под давлением одного влиятельного человека… Я не могу назвать его имени и рассказать подробности… Я делаю всё от меня зависящее, чтобы в самое ближайшее время это закончилось».

 В салоне стояла гробовая тишина, пока фразы, вычлененные из короткого монолога чемпиона, сумасшедшим колесом крутились в моей голове. Я ожидала более детального рассказа, но Максвелл отказался отвечать на уточняющие вопросы. Он даже не пытался увильнуть или что-то придумать. Он просто молчал и сверлил меня недовольным взглядом. И в этом взгляде, помимо недовольства, я смогла выискать глубокую усталость, которая давила на мою совесть и не позволяла продолжить свой крестовый поход.

Но даже убрав репрессивные меры в дальний ящик, я всё же не могла не попытаться выяснить хоть что-нибудь.

– Этот человек был с тобой после боя?

Я помнила того мужчину: дорого одетый, с аурой полной вседозволенности и циничной ухмылкой, засевшей неприятным пятном в моём головном отсеке. От него интуитивно хотелось держаться подальше.

Уайту не понравилась моя догадка, но, тем не менее, он ответил честно:

– Да.

– Он вытащил тебя из тюрьмы?

– Да.

– Теперь ты ему должен?

Молчание.

– Я не беру у тебя интервью, –  я попробовала сбить напряжение лёгкой шуткой. – Я просто хочу понять, что происходит.

Максвелл склонил голову набок. Тёмные глаза приняли самый мрачный оттенок и, словно магнитом, тянули меня в эпицентр черноты.

– Мне было двенадцать лет, когда я вошёл в его близкий круг. И выйти из него просто так невозможно.

Двенадцать лет? Он ведь был совсем ребёнком. Господи, что если…

– С тобой… – Я поёжилась, боясь озвучить страшный вопрос. – Тебя принуждали… к чему-нибудь?

Максвелл нахмурился, не сразу понимая, о чём идёт речь. А, догадавшись, скривился:

– Не надумывай. Никакой порнографии. Меня заставляли драться.

Стало ли мне легче? Несомненно, да. Но я всё равно каждой клеткой своей души ненавидела ублюдка, использующего в грязных целях беззащитных детей.

Но ребёнок вырос, а тот человек продолжал удерживать его подле себя… Шантаж?

– Почему ты не выходил со мной на связь? – Я рассматривала его покрытый щетиной подбородок. Захотелось глупо потереться щекой. Прикоснуться.

– Это было небезопасно.

В груди что-то волнительно дёрнулось. Только… Его бывшая жена. Если у него были к ней чувства, всё остальное теряло смысл.

– А Алисия?

Вопрос прозвучал резче, чем планировался, и Максвелл, приподняв бровь, безрадостно усмехнулся:

– Алисия – средство достижения цели. Источник информации.

А вот после этой фразы легче не стало. Меня выворачивало наизнанку от осознания, что он трогал её, целовал, занимался сексом. Внутри все органы разъедало поганой ревностью, на которую, по большому счёту, я не имела права.

– Эм, – позвал Уайт, и я сфокусировалась на его жёстком, не оставляющем ни намёка на компромисс лице. – Ты должна пообещать мне, что больше не будешь связываться с Рэндалом, не будешь ходить в Night Escape и не будешь ничего рыть на Яму. Алан тоже в списке.

– Но Стеф…

– Придумай что-нибудь. Вы же подруги.

 Я недовольно поджала губы. Слишком мало ответов на такое количество просьб.

– Я обещаю. Но у меня много вопросов.

– Я знаю.

– Ты не ответишь?

– Сейчас – нет.

Я тяжело вздохнула.

– Почему?

Жёсткая складка у его рта разгладилась, и на лицо натекла лёгкая улыбка.

– Потому что беспокоюсь о тебе.

Чемпион пододвинулся ближе, убрал прядь волос мне за ухо, зачаровывая густотой темноты в расползающихся по радужке зрачкам. Скользнул пальцами по шее, спустился ниже и, подцепив резинку кофты, потянул вверх, вызывая мгновенную кислородную асфиксию. Притормозил, разглядывая вылезший кусочек кожаной ткани.

– Только я могу видеть тебя в этом. – Провёл пальцем вдоль кромки шорт, заполняя мою голову воздушными розовыми пузырями.

– Не можешь… – еле слышно выдохнула я, наслаждаясь тёплым поглаживанием в опасной близости от интимного места.

На чувственных мужских губах заиграла усмешка, и в красно-синей подсветке салона она выглядела жёсткой, чересчур вызывающей.

– Мне нужно получить твоё письменное согласие?

Вброшенная в тон ленивая пренебрежительность мгновенно пробудила желание поставить наглеца на место.

– Достаточно устного. Но прошёл целый год, – нарочно обронила я. – За это время его вполне мог получить кто-то другой.

Палец Уайта застыл на месте. В тёмных планетах заискрил фейерверк, готовый хлопушками разорваться в ближайшие три секунды. А мне, как дуре, хотелось орать во всю глотку от сумасшедшей эмоции в чужих глазах.

– Вот как, – тихий шёпот чемпиона опалил ухо, и оно загорелось, будто к нему поднесли зажжённую спичку.  – И кто же попал в раритетный список симпатий Эмили Майерс? Тот доктор?

– Может быть, – манерно растягивая слова, не уступала я.

– И что именно он успел тебе вылечить? – Максвелл не менял тембра, но я всё равно расслышала в его голосе нотки нетерпимости и злости. – Это? – Он собственнически положил руку мне на грудь, и я задохнулась от электрического разряда, прострелившего лёгкие. – Или это? – Ладонь властно опустилась между моих бёдер, а у меня потемнело в глазах от острого возбуждения, предательски стянувшего каждую мышцу.

– Прекрати! – тяжело задышала я, пытаясь убрать его руку. Но бесполезно: она словно приклеилась к моей промежности, прожигала жаром и пускала изогнутые дорожки мурашек по обнажённым ногам. – Ты не можешь о таком меня спрашивать! Точно не после того, что я увидела в клубе!

Вот оно. Собственничество, бьющее под дых похлеще любого удара, вывалилось во всём своём уродстве.

Ладонь исчезла, но я слишком рано поспешила с выводами, думая, что утёрла чемпиону нос. Потому что его пальцы скользнули вдоль моей скулы, требовательным жестом обхватили подбородок и зафиксировали голову ровно в той точке, из которой уйти от металлического взгляда приравнивалось к трусости.

– В каких вы отношениях? – грубый голос Уайта, требующий незамедлительного ответа, больно хлестнул по ушам.

– Тебя не каса…

– Хватит, Эм. Простой вопрос.

Я стиснула челюсти. Он спал со