Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

class="p1">– Я тоже, – Чолли озабоченно смотрел вслед идущей к бараку жене и семенящим рядом детям. – Вздумали, сволочи дурные, попрекать меня.

– Ими? – Эркин глазами показал на уходящих.

– Ну да. Племя, вишь ли, блюсти надо, – Чолли выругался и сплюнул. – А сейчас слышу, сговаривались с этим, ну, седым, ну, главный который, что они к нему отдельно придут. Вот и думаю. Куда приткнуться? То ли с ними, всё ж-таки свои, вроде, индейцы, то ли… Ты как?

– А пошли они… – Эркин подробно охарактеризовал адрес. – У меня жена русская, а они вздумали кровями считаться. Я с семейными пойду.

– Ясно, – кивнул Чолли. – Я-то раньше думал на Равнину податься, всё ж-таки… А если ещё и племя найти, то и вовсе хорошо.

– А ты племя своё знаешь? – с интересом спросил Эркин.

Чолли вздохнул.

– Давно было, путается всё. Резервация сборная была, из трёх племён, названия ещё помню, а сам я из какого… Род Совы, род Орла, род Оленя… К одному какому-то думал прибиться. А раз они семью мою не принимают… Пошли они на хрен тогда, сволочи! А твоё племя?

– Я из питомника, – нехотя ответил Эркин. – Мне ни помнить, ни искать нечего. Я уже нашёл всё.

Чолли кивнул. Курил он экономно, привычно растягивая удовольствие.

– Врачей прошёл? – спросил Эркин.

– Н-ну! Меня, – Чолли усмехнулся, – об стенку не разобьёшь. И малышня здорова. Жене вот, ещё по бабской их части надо. Но тоже… должно обойтись. Слушай, а что это за хренотень с тестами?

– А! – Эркин пренебрежительно махнул рукой. – Не бери в голову. Игры беляцкие. Визу на этом не теряют.

Чолли с надеждой посмотрел на него.

– Думаешь? Игры, конечно, играми… Только… поиграла кошка с мышкой… И назад не повернёшь…

– Это к хозяину? – у Эркина зло дёрнулся угол рта.

– А куда ж ещё? Своим хозяйством жить не дадут. Ты где был? Ну, после Свободы?

– На мужской подёнке крутился, – привычно ответил Эркин. – А летом в пастухи нанимался. А ты что, так и остался у хозяина?

– А мне деваться было некуда. Он меня вот так, – Чолли показал полусжатый кулак, – за горло взял и держал. Ни жить, ни помереть. Я ж отработку свою уже года три как закончил.

– И не ушёл? – удивился Эркин.

– Он меня на ха-ароший крючок посадил, – Чолли сплюнул и зло выругался. – Только вот, в Хэллоуин этот, чтоб ему…, сорваться смог, и то… в чём были, в том и ушли. Сменки на теле нет. Жена стирать пошла, а я с мелюзгой нагишом в отсеке сидел, выстиранного ждал, – Чолли вдруг улыбнулся. – Хорошо, на рабском грязь незаметна.

Эркин понимающе кивнул. Хоть у самого этой проблемы нет, Женя все его вещи до тряпочки забрала, и у неё, и у Алисы смен тоже хватает, а понятно. Не разжился Чолли добром, хоть и три года на свободе. Хотя… многие здесь в чём на Хэллоуин выскочили, в том и остались. Бывает.

– И куда думаешь?

– Хоть к чёрту на рога, – мрачно улыбнулся Чолли, – Лишь бы мне семью не трогали. Работы я никакой не боюсь. А за своих… глотку зубами перерву.

И это было знакомо Эркину. Он сам думал так же, такими же словами.

– Ты не трепыхайся попусту. Пройдёшь всё, врачей, психолога, тестирование это, послушаешь, что они скажут, ну, и подберёшь себе место.

– Ага, – кивнул Чолли. – Что ещё нам этот Седой скажет.

– Послушаем, – пожал плечами Эркин.

Чолли докурил сигарету до самого кончика и растёр микроскопический окурок.

– Ладно. Раз выжили, то и проживём?

– Точно, – кивнул Эркин. – Ты язык учи.

– Надо, – согласился Чолли. – Говорят, трудный он. Ты как учил?

– А само собой как-то получилось, – удивлённо сказал Эркин и улыбнулся. – С женой говорил, с братом, с дочкой. Вот и выучил.

– С братом? – удивлённо переспросил Чолли. – Он что…?

И не закончил фразу, остановленный твёрдым взглядом Эркина. Помедлив и что-то сообразив, Чолли кивнул и спросил о другом:

– А сейчас он где? Здесь?

– Убили его в Хэллоуин, – сдержанно сказал Эркин.

Чолли сочувственно вздохнул.

– Ты по-русски совсем ничего? – помедлив, вполне дружелюбно поинтересовался Эркин. – Ни слова?

– Ну, – Чолли усмехнулся. – Кое-что знаю. Обложу, пошлю, и так… отдельные слова.

– Ничего, – сказал по-русски Эркин и продолжил по-английски: – Слушай и говори. Вот и всё.

– Разве что так, – вздохнул Чолли.

И, обменявшись кивками, разошлись. Вернее, оба пошли к семейному бараку, но каждый сам по себе.

Когда Эркин вошёл в свой отсек, Алиса спала, сердито нахмурив брови. А Женя сидела на своей койке и в очередной раз штопала Алисе чулки. Эркин, входя, поглядел наверх. Нюси не было, и он, помимо воли, счастливо улыбнулся: они вдвоём, наконец-то, после той прогулки… Женя подняла голову и, увидев его улыбку, улыбнулась тоже. Эркин быстро снял и повесил куртку и сел рядом с Женей. Женя положила шитьё на подушку и повернулась к нему. Эркин очень мягко, очень осторожно накрыл её руки своими ладонями и переплёл свои пальцы с её.

– Женя, – как всегда, когда он волновался, у него вышло: Дженния. Как тогда, в их первую встречу, и улыбка Жени стала такой счастливой, что у него перехватило горло.

Говорить он не мог и молча наклонился, уткнулся лицом в их сплетённые руки, тёрся лбом о запястья Жени. Наклонилась и Женя, коснувшись губами его волос. И медленно, не разнимая рук, выпрямилась. Эркин поднял голову и посмотрел на Женю затуманенными влажными глазами.

Вздохнула, поворачиваясь на другой бок, Алиса. Где-то, даже не поймёшь сразу в каком конце казармы, хныкал младенец и женский усталый голос тянул монотонную заунывную колыбельную, спорили, ссорились и мирились люди, хлопали двери, ещё где-то переставляли фанерные щиты, расселяя приехавших… Женя и Эркин уже не замечали этого. Они были вдвоём.

Ещё когда шли от столовой к бараку, Тим с Зиной всё решили. Она пойдёт стирать, а он посидит с детьми. И на молоко их отведёт. А там, как на собрание идти, она его подменит.

В отсеке Зина сразу собрала грязное, но Дим запротестовал:

– Мам, а яблоки?!

– А что? – засмеялась Зина. – Не съедите их без меня?

– А ты? – Дим смотрел на неё удивлённо и чуть ли не обиженно. – Ты разве не будешь?

И Зина села на Катину койку, а Тим опять достал свой необыкновенный нож, разрезал яблоки пополам и ещё раз пополам. Зина сунула в рот дольку и встала.

– Ешьте без меня дальше. Я в прачечную.

Катя посмотрела на неё, на Дима и, вздохнув, осталась сидеть. Зина увязала покрепче ставший заметно большим узел, сняла, вздохнув, с пальца кольцо и убрала