Капитан Немо - Жюль Верн

Колонисты с удивлением смотрели на стоявшего перед ними человека, у которого от волнения зубы стучали, как при сильной лихорадке. Что с ним случилось? Неужели общество людей ему невыносимо? Неужели ему неприятна и тягостна жизнь среди порядочных людей? Может быть, его снова тянуло в лес, где он долгие годы вел жизнь дикого животного? Такие вопросы невольно задали себе колонисты, когда услышали первые фразы его бессвязной отрывистой речи.

– Зачем я здесь?.. По какому праву вы увезли меня с моего острова!.. Что может быть общего между вами и мной?.. Вы знаете, кто я такой… что я сделал… почему я там был… один?.. Кто вам сказал, что меня не оставили там нарочно… не осудили на смерть? Знаете ли вы мое прошлое?.. Может быть, я вор, убийца… Я, может быть, негодяй… проклятый… Может быть, я заслуживаю того, чтобы жить как дикий зверь… вдали от всех… Скажите же, знаете ли вы это?

Колонисты молча слушали несчастного, у которого эти признания вырывались, наверное, против воли. Наконец Сайрес Смит не выдержал и, зная свое влияние на неизвестного, поднялся и направился к нему, чтобы успокоить, но незнакомец быстро отступил.

– Нет! Нет! – закричал он. – Одно слово… Я свободен?

– Да, вы свободны, – ответил инженер.

– Тогда прощайте! – крикнул он и, как безумный, бросился в лес.

Наб, Пенкроф и Герберт тотчас же побежали за ним, но вернулись одни.

– Оставьте его! – сказал Сайрес Смит.

– Он никогда не вернется… – сказал Пенкроф.

– Вернется, – возразил Смит.

Прошел день, второй, третий, а неизвестный все не возвращался, но Сайрес Смит, – может быть, у него было предчувствие – упорно продолжал утверждать, что несчастный рано или поздно, но непременно вернется.

– Это последний протест грубой натуры, – говорил инженер, – он пришел в себя, осознал свое преступление, раскаялся и, поверьте мне, скоро вернется к нам.

Тем временем колонисты ежедневно занимались своими работами на плато Дальнего Вида и в корале, где Сайрес Смит хотел построить ферму. Семена и растения, привезенные Гербертом с острова Табор, были посажены в приготовленные для них грядки.

Плато имело вид хорошо распланированного большого огорода, и уход за ним занимал у колонистов много времени. Работать там приходилось ежедневно. По мере того как разрастались огородные растения, приходилось увеличивать грядки, которые превращались в целые поля и распространялись на участки земли, оставленные под пастбища и сенокосы. Но онагги не грозил голод из-за недостатка травы или сена, потому что травы было много в других местах. Да и в самом деле, было гораздо лучше превратить в огород все плато Дальнего Вида, окруженное со всех сторон глубоким поясом ручьев, а для сенокоса отвести участки земли за этой чертой, которые не надо было огораживать от опустошительных набегов четвероруких и четвероногих грабителей.

Полтора года назад у колонистов имелось только одно зернышко, а теперь под пшеницу было занято целое поле, и 15 ноября в колонии снимали уже третью жатву. Урожай и на этот раз был так же хорош, и шестьсот тысяч зерен второго урожая превратились в четыре тысячи буасо, что составило более пятисот миллионов зерен! Теперь колония была навсегда обеспечена хлебом; достаточно будет сеять каждый раз с десяток буасо, и урожая хватит, чтобы накормить не только колонистов, но и всех домашних животных и птиц.

Скосив пшеницу, колонисты сначала обмолотили ее, а потом занялись превращением зерен в муку, что заняло вторую половину ноября.

Для того чтобы из зерен получить муку, нужно было ее смолоть, а для этого потребовалась мельница. Сайрес Смит хотел построить мельницу на Глицериновом ручье, у второго водопада, изливавшегося в реку Милосердия, потому что первый водопад на северном ручье уже приводил в движение валяльную машину. Но устройство водяной мельницы на Глицериновом ручье сопряжено было с некоторыми трудностями, и поэтому колонисты решили поставить простую ветряную мельницу на плато Дальнего Вида. С технической стороны для инженера было все равно, какую строить мельницу – водяную или ветряную. А так как на таком высоком и открытом всем ветрам месте, как плато, нечего было опасаться, что мельница не будет работать, здесь было даже удобнее, чем строить водяную мельницу на маленьком ручейке, сила течения которого могла быть впоследствии использована иначе.

– К тому же, – говорил Пенкроф, – ветряная мельница будет выглядеть веселей и оживит пейзаж.

Всем хотелось поскорей попробовать печеного хлеба, и все колонисты немедленно принялись за работу, тщательно выбирали лесоматериалы, рубили и обтесывали деревья и мастерили различные части несложного механизма. На северной стороне озера нашли большие глыбы песчаника, из которых вышли отличные жернова. Бесконечная оболочка воздушного шара дала материал для мельничных крыльев.

Сайрес Смит приготовил чертежи и выбрал место для мельницы немного правее птичьего двора, как раз возле берега озера. Клетка мельницы должна была держаться на стержне, закрепленном на толстых досках, и вращаться по воле ветра вместе со всем механизмом.

Наб и Пенкроф, оба отличные плотники, до такой степени увлеклись своим делом, что инженер едва успевал готовить для них лекала. Мельница росла не по дням, а по часам. Вскоре на выбранном месте выросла цилиндрическая будка, увенчанная остроконечной крышей. Четыре рамы, образующие мельничные крылья, были крест-накрест прочно вбиты под углом в деревянный вал и укреплены металлическими шипами. Затем были изготовлены различные части внутреннего механизма: коробка для двух жерновов – нижнего неподвижного и верхнего вращающегося; квадратный ящик, из которого зерно высыпается на жернова, имеющий вид воронки, широкий вверху и узкий внизу, с приделанным к нему внизу подвижным ковшом, который регулирует выход зерна и все время щелкает, словно маятник, и поэтому называется «болтун»; и, наконец, большое, частое сито, сквозь которое просеивается мука и отделяются отруби. Хорошие инструменты имелись в достаточном количестве, работа была несложной, в руках, умеющих владеть топором и долотом, недостатка не было.

В строительстве мельницы принимали участие все без исключения колонисты, и 1 декабря она была закончена.

Как всегда, Пенкроф был в восторге от своей работы и пылко уверял всех, что лучшей мельницы и построить нельзя.

– Теперь бы только ветер посильнее, – говорил он, – и наша мельница заработает на славу!

– Ветер нужен, с этим я согласен, – возразил инженер, – но только не сильный, Пенкроф.

– Ба! Чем сильнее будет ветер, тем быстрее будут вертеться мельничные крылья!

– Крылья не должны вертеться очень быстро, – ответил Сайрес Смит. – По опыту известно, что мельница лучше всего работает тогда, когда число оборотов крыльев в одну минуту в шесть раз больше скорости ветра в одну секунду. При среднем ветре со скоростью двадцать четыре фута в секунду крылья сделают шестнадцать оборотов в одну минуту, а большего нам и не требуется.