Капитан Немо - Жюль Верн

Сайрес Смит и Пенкроф вошли в комнату, отведенную для неизвестного. Он лежал у окна и смотрел на небо.

– Пойдем, друг мой, – сказал ему инженер.

Неизвестный в ту же минуту встал, внимательно посмотрел на Сайреса Смита и, не говоря ни слова, последовал за ним. Пенкроф шел последним, качая головой, и, видимо, не слишком верил в успех эксперимента.

Подойдя к двери, Смит и Пенкроф вместе с пленником сели в корзину подъемника, а Наб, Герберт и Гедеон Спилет ожидали их у подножия скалы Гранитного дворца. Корзина быстро спустилась вниз, и через несколько минут все собрались на песчаном берегу.

Колонисты отошли немного в сторону от неизвестного, предоставив ему почти полную свободу.

Неизвестный сделал несколько шагов и подошел к самому морю. В глазах его засветилась жизнь, он казался очень взволнованным, но не делал никаких попыток к бегству. Он смотрел на волны, которые, догоняя одна другую, бежали к берегу и замирали на песке.

– Но он видит пока только море, – заметил Гедеон Спилет. – Возможно, оно не вызывает в нем желания бежать!

– Да, конечно, – ответил Сайрес Смит. – Надо отвести его на плато, к опушке леса. Там испытание даст уже настоящие результаты.

– Ему все равно не убежать, потому что мосты подняты, – сказал Наб.

– О, не такой это человек, чтобы его мог остановить ручей вроде Глицеринового! – возразил Пенкроф. – Он не то что переплывет, а перелетит через него одним прыжком!

– Увидим, – кратко ответил Смит, не отрывая глаз от своего пациента.

Затем неизвестного повели к устью реки Милосердия, а оттуда все вместе, пройдя по левому берегу реки, поднялись на плато Дальнего Вида.

Дойдя до края леса, где уже росли большие деревья, неизвестный остановился и, прислушиваясь к шелесту листьев, колеблемых легким ветерком, с наслаждением вдохнул острый опьяняющий запах, пронизывающий воздух, – и глубокий вздох вырвался из его груди.

Колонисты стояли немного позади неизвестного, готовые остановить его, если бы он вдруг вздумал бежать.

И действительно, казалось, неизвестный был очень близок к тому, чтобы броситься в ручей, отделявший его от леса, бедняга даже сделал движение в ту сторону… Но почти тотчас же он опомнился, отошел назад, опустился на землю, сгорбился, и крупные слезы градом полились у него из глаз.

– О, ты плачешь! – взволнованно воскликнул Сайрес Смит. – Значит, ты снова стал человеком!

Глава шестнадцатая

Тайна, требующая разъяснения. – Первые слова неизвестного. – Двенадцать лет на острове. – Признание. – Исчезновение. – Уверенность Сайреса Смита. – Постройка мельницы. – Первый хлеб. – Самоотверженный поступок. – Пожатие руки.

Да, несчастный плакал! Вероятно, какое-то воспоминание промелькнуло у него в мозгу, и, как сказал Сайрес Смит, слезы снова сделали его человеком.

Колонисты позволили неизвестному некоторое время побыть на плато и даже отошли от него подальше, чтобы он мог чувствовать себя совершенно свободным. Но пленник и не думал воспользоваться этой свободой, и поэтому Смит решил вернуться вместе с ним в Гранитный дворец.

Через два дня после этого испытания неизвестный, по-видимому, почувствовал желание принять активное участие в жизни колонистов. Он, очевидно, слышал и отлично понимал все, что ему говорили, но по какой-то непонятной причине до сих пор не произнес ни слова. А между тем дар речи вернулся к нему, потому что однажды вечером Пенкроф, приложив ухо к двери его комнаты, слышал, как неизвестный бормотал следующие слова:

«Нет!.. Чтобы здесь!.. Ни за что!.. Никогда!»

Моряк передал эти слова товарищам.

– Тут кроется какая-то тайна! – сказал Сайрес Смит.

Затем неизвестный вдруг принялся за работу и стал копать грядки на огороде. Во время работы он часто останавливался и долго стоял, по-видимому погруженный в свои мысли. Инженер настойчиво советовал не мешать незнакомцу, особенно в такие минуты уединения. Если же случайно кто-нибудь подходил к нему слишком близко, он поспешно отступал назад и, по-видимому, готов был разрыдаться от скорби.

Может быть, все это происходило потому, что его мучили угрызения совести? По-видимому, это было именно так, и Гедеон Спилет как-то раз, когда зашла речь о странном поведении неизвестного, заметил:

– Если он и не говорит, то только потому, что ему пришлось бы признаться в своих поступках.

Был ли он прав – покажет будущее, а пока следовало вооружиться терпением и ждать.

Еще через несколько дней, 3 ноября, неизвестный работал на плато Дальнего Вида, вдруг он выпустил из рук лопату и задумался. Сайрес Смит, наблюдавший за ним издали, увидел, что из его глаз снова потекли слезы. Инженеру очень хотелось чем-нибудь помочь этому несчастному, и он почти невольно, повинуясь только влечению сердца, подошел к нему, слегка дотронулся до его руки и сказал:

– Послушайте, друг мой!

Незнакомец еще ниже опустил голову, не желая встречаться взглядом с инженером, а когда Смит хотел взять его за руку, поспешно отступил.

– Друг мой, – снова повторил Сайрес Смит твердым голосом, – взгляните мне прямо в глаза. Я этого хочу!.. Я этого требую!

Неизвестный поднял голову и взглянул на инженера, как бы подчиняясь непреодолимому воздействию, как подчиняется загипнотизированный гипнотизеру. Он попытался бежать, но не мог, и это, видимо, привело его в страшное раздражение. Лицо его преобразилось, глаза засверкали… Он уже не мог сдерживаться!.. Наконец он скрестил руки на груди и спросил глухим голосом:

– Кто вы такие?

– Такие же потерпевшие крушение, как и вы, – ответил инженер, видимо тоже сильно взволнованный. – Мы привезли вас сюда, и вы здесь между такими же людьми, как и вы.

– Вы такие же, как и я?.. Таких нет!..

– Мы – ваши друзья…

– Друзья?.. У меня друзья?.. – вскричал неизвестный, закрывая лицо руками. – Нет!.. Никогда… Уйдите от меня!.. Оставьте меня!..

Он повернулся и побежал на ту сторону плато, которая выходила к морю, и долго стоял там неподвижно.

Сайрес Смит вернулся к своим товарищам и передал им свой разговор с неизвестным.

– Да, в жизни этого человека есть тайна, – сказал Гедеон Спилет, – и мне кажется, что он сможет занять свое место среди людей только после того, как раскается.

– Просто не знаю, что за человека мы сюда привезли, – ворчал моряк. – У него какие-то тайны…

– Которые нас не касаются, – перебил моряка Сайрес Смит. – Если он даже и совершил какое-то преступление, то уже понес за него жестокую кару, во всяком случае, не нам судить его.

Два часа неизвестный стоял один на гребне плато, погруженный в свои воспоминания и, видимо, переживая свое прошлое. Колонисты издали следили за ним, стараясь не нарушать его одиночество.