По ту сторону смерти - Эндрю Клейвен

— Эти американцы. Чем они там у себя занимаются? Только и делают, что подают друг на друга в суд и участвуют в бесконечных ток-шоу. Не может же он в самом деле предъявить нам иск. Тем более здесь, в Англии. А я еще предлагал ему деньги!

София невольно улыбнулась, вспомнив слова Шторма: «Не надо больше себя подвешивать. О'кей?»

— Он не будет предъявлять нам иск, — сказала она.

Сэр Майкл замер.

— Боже правый, уж не хочешь ли ты сказать, что он собирается выступить на ток-шоу?

София смерила его пристальным взглядом:

— Нет, папа, не волнуйся.

— Может, ты… излила перед ним душу или что-нибудь в этом роде?

— Нет.

— Хм. Ну и славно. И все же я ему не доверяю. — Он вернулся к окну, царственным взором окинул окрестности — что было за окном, София не представляла. — Кстати, он что-нибудь говорил о торгах?

София наконец положила вилку и откинулась на подушки. Она видела отражение сэра Майкла в окне — темные, размытые черты, непроницаемый взгляд. Она с грустью подумала, что именно в такой манере проходит и их беседа. Недомолвки, туманные многозначительные фразы. Так они разговаривали всегда. Как будто правда заведомо известна, и излагать ее вслух не имеет смысла. Как будто все то, о чем умалчивается, не достойно внимания. Всю жизнь София считала, что именно так и принято общаться в семье. Теперь она с удивлением обнаружила, что это раздражает ее. Потому что на самом деле правды она никогда не знала. Она чуть не погубила себя — и все потому, что она не знала правды. И она так устала. Устала быть утонченной, устала от интриг.

— Не много, — промолвила она. — Сказал только, что остановил Джессику, когда цена поднялась до полумиллиона.

— Несколько странное поведение, ты не находишь? — ворчливо заметил сэр Майкл. — Зачем он это сделал? Возмутительно.

— Неужели ты бы выложил такую сумму?

В ответ сэр Майкл лишь пожал плечами.

Повисла пауза. София чертовски устала: этот разговор тяготил ее, хотя она понимала, что его не избежать.

— Так кто же в конце концов покупатель? — осторожно поинтересовалась она.

Сэр Майкл расправил плечи:

— В том-то и вопрос. Все это выглядит довольно таинственно. Этот тип выписал чек от имени некоего фонда. «Дети надежды», так, кажется. С чеком все в порядке. Только вот загвоздка — такого фонда «Дети надежды», похоже, не существует. И никто не знает, что это за человек. Раньше его никто не видел.

София смотрела на отца и молчала. «Дети надежды»? — думала она. — Или Дьявол из Преисподней?» Она едва не покончила с собой, решив, что за всем этим стоит ее родной отец, а оказалось, это некая организация, которой не существует в природе. «Дети надежды». И все же: почему сэр Майкл так хотел купить «Волхвов»? Знал ли он — слышал ли — о том человеке, о «восставшем из мертвых»? Почему ничего не сказал ей? Почему не попытался уберечь ее от рокового шага? Почему ее спас Ричард Шторм, человек, которого она едва знала? Почему не отец?

— Папа…

— Так или иначе, это была всего лишь моя прихоть, — перебил ее отец. — Мне всегда нравился Рейнхарт, вот я и подумал, почему бы не приобрести…

София притихла, уязвленная его ложью. Сэр Майкл подошел к кровати, взял ее руку в свою большую, испещренную старческими пятнами ладонь.

— Самое главное, чтобы ты поправилась. И выброси из головы этот вздор. — Он неуклюже склонился над ней, трогательно заботливый отец, который, несомненно, считал ее попытку самоубийства результатом чисто женского нервного срыва и был бессилен помочь ей. — Послушай, я не хочу показаться законченным эгоистом, но я хочу спросить: этот нелепый случай, там, в галерее, он имеет какое-то отношение к нам? То есть ко мне?

Губы Софии дрогнули, словно с них готовы были слететь какие-то слова, но затем снова сомкнулись.

— Ты и есть законченный эгоист, — наконец промолвила она вполголоса. — Нет. Разумеется, нет. Просто на меня что-то нашло. Теперь уже все позади, и я понимаю, что вела себя глупо.

Сэр Майкл выпрямился, довольно улыбаясь:

— Что ж, прекрасно. Тогда вперед. — Он хлопнул в ладоши. — Как знать, может, нам удастся приобрести следующую створку триптиха.

Погруженная в собственные мысли, София подняла на него отрешенный взгляд.

— Следующую?..

— Ну да. После аукциона поползли слухи, что «Волхвы» не единственная створка, всплывшая в Восточной Германии. Поговаривают, что скоро на торги выставят «Богородицу».

— «Богородицу»?

— Да, — сказал сэр Майкл, потирая руки. — Похоже, ее приобрел третий участник торгов — тот, что делал ставки по телефону, — и теперь ищет покупателя.

— О Боже. — София закрыла глаза.

Она действительно смертельно устала. Ночь была на исходе, приближался рассвет. Ей было одиноко и страшно. «Волхвы» — «Богородица» — «восставший из мертвых» — залитые кровью глаза Джона Бремера — все это не выходило у нее из головы. Хорошо бы заявить в полицию… но что, если это повлечет за собой арест отца? — или финансовый крах? И то, и другое означало бы для него верную гибель. Да и не могла она доверять полиции. Кем бы ни был этот Дьявол из Преисподней, у него могут быть связи в полиции. Так сказал Джон Бремер. Собственно, у него повсюду могут быть свои люди. Нет, она никому не могла доверять — не могла поделиться своими страхами. Впрочем, в этом не было ничего нового. Она никогда ни перед кем не изливала душу, никому не верила, не поверяла своих тайн. Никому не рассказывала о своих подозрениях относительно сэра Майкла или о событиях той далекой ночи в Белхем-Грейндж. Так будет и дальше, если только она не положит этому конец. Пора избавиться от кошмара, который преследовал ее последние несколько недель. Или лет? А вернее, всю жизнь.

София встала с кровати и подошла к окну. Занимался рассвет. Она раздвинула шторы, открыла подъемную раму. Зябко поежилась — холодный утренний воздух проникал под тонкую ночную рубашку. Внизу по мокрому асфальту шуршали шины. Шуршали голые ветви деревьев. София выглянула в окно.

Клиника занимала старое викторианское здание. Палата находилась в боковой башне на четвертом этаже. За широким перекрестком, за уличными огнями, виднелась вспученная приливом Темза. Над стальными канатами Челсийского моста пролетал баклан, направляясь туда, где в разрывах туч брезжил рассвет.

«Вот прыгнуть бы отсюда вниз и покончить со всем этим раз и навсегда», — подумала София.

У нее за спиной распахнулась дверь. В комнату гарцующей походкой вошел Ричард Шторм, со своей идиотской улыбкой и букетом роз и фрезий. Цветы он держал в вытянутой руке, как фокусник, который на глазах изумленной публики извлекает букеты из цилиндра.