Чаша смерти - Ирина Петровна Шерстякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вода опять текла тоненькой коричневой струйкой, время от времени сбиваясь на частую капель. Юрий кое-как облился из кувшина. Когда только наполнил?! Вчера, что ли? Наверное, вчера, как пришел. На автомате наполнил.
В чайнике вода тоже еще оставалась, и Захаров попил чаю с завалявшимися окаменевшими баранками. Чай пил перед телевизором, нагло пользуясь отсутствием Светки. Та педантично заставляла принимать пищу исключительно на кухне, дабы домочадцы, поросята эдакие, не крошили еду на новый палас. Юрий, догрызая последнюю баранку, покосился на серенький ворс, повозил босой ногой — вроде не накрошил. Все равно Светка вернется, визг поднимет, мол, развел грязюку, и все такое прочее. Юрий еще раз пощупал ногой ковер и решил, что вечером обязательно пропылесосит всю квартиру. И посуду скопившуюся помоет.
По дороге к автобусу Захаров подумал, что надо запереть бокал в сейф в кабинете. Не забыть только категорически запретить Женьке трогать пакет. Но что ему сказать? Не про сон же сегодняшний?! На смех ведь поднимет и нарочно, из принципа цапнет бокал и, чего доброго, утащит к себе домой. Или в пепельницу превратит. Оно, конечно, чепуха это все, но все же… Надо поосторожней. Дело так и не раскрыто, хоть и сдали его в архив якобы за отсутствием состава преступления. И версий других пока нет.
С разнообразными версиями у Захарова всегда были проблемы. Не получалось у него выдумать сразу десяток, а потом отбрасывать неудачные по мере осуществления следственных действий. Нет, он упирался в одну и долбил ее, пока не доходил до абсурда. После этого неудачную идею отбрасывал и тяжело, мучительно сочинял новую. Понятное дело, это неважно сказывалось на раскрываемости. Вот и сейчас, уже, кажется, совершенно понятно, что пора выдвигать другую идею, так нет же… И Женька, зараза, вместо того, чтобы помочь с новой версией, уперся: «Дела закрыты, дела закрыты».
Установление естественности смертей еще не говорило, что преступлений не было. Следственных ошибок Захаров навидался вдоволь. А не найденные сразу преступники начинают воображать, что милиции до них не дотянуться, и от безнаказанности еще пуще борзеют.
Захаров резко остановился. Дорогу ему преградила черная фигура с козьей мордой вместо головы. Глаза сверкнули багровым огнем. Козья морда пророкотала глухим голосом:
— Не лезь в чужие дела, добром предупреждаю! Сколько можно говорить?!
Захаров оторопело огляделся вокруг. Многочисленные прохожие на зловещую фигуру никакого внимания не обратили. Шли себе мимо. Лишь какой-то потный, замученный дядька, пройдя насквозь Козломордого, раздраженно пихнул Юрия в плечо и проворчал что-то насчет с самого утра обдолбанных, на ходу спящих граждан, которые, блин, вконец достали, и вообще, блин, куда только милиция смотрит?!.
Черная фигура колыхнулась, но не исчезла. Сон наяву продолжался. Мрачный голос повторил:
— Не лезь в мои дела! Второй раз ты так легко не отделаешься. Про Ваньку со Светкой подумай! Хочешь, они сегодня домой приедут? А пакет ты ведь в прихожей забыл, на тумбочке! Думаешь, это просто так, случайно? А ну как Ванька прямо сейчас пакетик разворачивает?! Пакетик-то красивый, с бантиками!
Захаров заледенел и, не глядя больше на черную образину, развернулся и бросился назад, спотыкаясь и расталкивая прохожих. Его преследовал потусторонний хохот.
Чем черт не шутит, действительно… Когда там первый поезд из Владимира? Нет, не могут они первым поездом приехать! Светка поспать любит, не станет она к первому поезду бежать! Да к поезду еще доехать надо! Если только с мамочкой поссорилась?! Да нет, не с утра же они разругались… Нет, что за чепуха!
Юрий, задыхаясь, взбежал на пятый этаж и трясущимися руками не сразу попал ключом в замочную скважину. Дома, естественно, никого не было. Красочный пакет лежал на тумбочке в прихожей, как и говорил козломордый магистр. Последний бантик оторвался и украшал теперь грязноватый линолеум возле входной двери.
Юрий подхватил пакет и вылетел на лестницу. На площадке притормозил, вернулся, подобрал бантик и сунул в пакет, до кучи. Посмотрелся в зеркало и показал себе язык, чтобы отвести невезение, как учила в детстве мама. Захаров вспомнил, как нарочно возвращался по десять раз и предписанный ритуал не выполнял, а мама расстраивалась. Ну что ему стоило? Трудно, что ли, было в зеркало посмотреться? А язык показать — вообще сплошное удовольствие!
Понятное дело, за всеми этими возвращениями и связанными с ними языческими обрядами Юрий опоздал и нарвался в дежурке на Носорога. Ни фига не помогло зеркало…
Носорог в вальяжной позе почесывал знаменитую бородавку на носу, орал на дежурного, и посмотрел на Юрия как на пустое место, очень уж был занят. Захаров наладился было незаметно проскользнуть мимо, но тут начальство опомнилось, и в спину ударил властный рык.
— Захаров, твою мать! Ты что себе позволяешь?! Где, сука, шляешься в рабочее время?! Не хочешь, б…, работать — вали склады сторожить, я живо тебя налажу!
Захаров повернулся и встал по стойке «смирно», чувствуя, как лицо наливается кровью, аж глаза защипало. Остро тоскуя по Лизочкиному транквилизатору, выдавил через силу:
— Так точно, виноват, проспал!
Носорог шагнул к нему и заорал, брызгаясь слюной:
— Вот я тебя на… в отставку, и спи, сколько влезет, сука!.. не отлежи смотри!
Юрий стиснул зубы. Молчать, нужно терпеть и молчать… Начальство поорет и успокоится, ну там выговор влепит. Нужно терпеть. Реально, не на склад же охранником… Или, того хуже, работать на местных бугров вроде Самовара или Безбашенного Гарика. Этого он не вынесет. Это покруче будет, чем Носорогова ругань. Что это он, Юрий, так психует?! Мата, что ли, никогда не слыхал?! Теперь не то что мужики, а даже школьницы с прозрачным румянцем на щечках и светлыми наивными глазками такое загибают в милых девичьих разговорах, что Захаров краснеет, проходя мимо. Какой-то он несовременный, и с этим надо срочно что-то делать… Тренироваться как-то. Он усмехнулся. Вот тебе и случай! Тренируйся на здоровье и начинай прямо сейчас!
Носорог перехватил Захаровскую усмешку и задохнулся, замолчав на полуслове. Пока набирал воздух для
