Чаша смерти - Ирина Петровна Шерстякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Захаров быстро подошел к пентаграмме и босой ногой разметал ближайший костер. Боли он не почувствовал — сон ведь!
— Ты чего затеял, козел?! — голос дал петуха.
Маски сдержанно захихикали. Захаров прокашлялся и повторил вопрос. Козломордый молчал.
— Ну?! Отпусти моих друзей!
— А ты настырный.
— Не сомневайся.
— Ты мне надоел. И ты, наконец, зарвался.
— Это ты зарвался, козел! С чашей ладно, так действительно распорядилась судьба. Но сейчас ты убиваешь незаконно. Да, мы посетили твое собрание. А что, нельзя было?! Мы, может, решили в ковен твой записаться!
— Да? Интересное предложение. Ну, подходи сюда. У нас расписываются кровью!
— Ты забыл, козел, что я — слуга закона?! Должно соблюдать не только букву закона, но и дух его. Вы не можете безнаказанно убивать! Как насчет Высшего Суда?! Поджилки не трясутся?! Отпусти моих друзей!
Козломордый молчал. Приближенные маски шушукались, раздавались и умолкали смешки, а глава ковена молчал. Захарова будто кто-то толкнул: он бросился вперед и сорвал с мага маску.
Горькое разочарование — под маской оказалась другая, такая же.
Козломордый фыркнул.
— Ты меня разочаровываешь. Мы все ж таки в сновидении.
Захаров отпрыгнул назад и вытащил пистолет. Не было у него с собой пистолета, остался на работе, в сейфе. И вот он, тяжелый, пахнущий смазкой.
— А так?! Давай проверим, выстрелит в сновидении, или нет?
Маски попятились. У Козломордого и еще у двоих в руках появились черные посохи из кривых сучьев, увенчанных крупными кристаллами разных цветов. Козломордый задумчиво сказал:
— Это зависит от твоей личной силы. Ты, я смотрю, полон сюрпризами, так что не будем проверять. Забирай друзей и проваливай. И не лезь больше в наши дела, добром прошу!
Толпа масок торопливо раздалась в стороны. Козломордый небрежно махнул рукой, и Пашка сел на алтаре, изумленно оглядывась вокруг. Впрочем, он быстро сориентировался, подхватил на руки Инночку и бегом бросился к Захарову. Захаров загородил их, держа под прицелом Козломордого и его кодлу. Заметил, что группа накачанных парней в масках стервятников потихоньку отделились от толпы и продвигается вбок и назад, отрезая им дорогу.
Захаров помахал пистолетом.
— Отзови-ка своих орлов!
Магистр махнул рукой, стервятники остановились, а Юрий с пистолетом и Пашка с Инночкой на руках, пятясь, дабы не поворачиваться к магам спиной, вышли из зала в квартиру к Пашке.
Юрий с трудом разлепил глаза. Он лежал на диване. Голова раскалывалась от боли. Сегодня сон дорого ему обошелся. Чувство реальности возвращаться не спешило: он словно все еще был в зале со скульптурами, а Пашкина комната лишь слабо намечалась. Но дикий крик Павла здорово его взбодрил. Юра повернул голову: Пашка сидел на полу, как был, в пальто и ботинках, и орал:
— Юра, стреляй! Инна! Инночка!
Юрий охватил голову руками и ласково попросил:
— Паша, не ори, прошу! Ну все достали, а тут еще ты!
Они еще не знали, что в этот же момент в горбольнице, в отдельной палате интенсивной терапии Инночка, уже признанная врачами безнадежной, открыла глаза и попросила воды.
— Захаров? Митрофаныч беспокоит. Зайди на час, дело есть.
Ну вот, только выдалась спокойная минута, завязался душевный разговор, а начальство тут как тут. Захаров привычным акробатическим трюком выбрался из-за стола и поплелся к Митрофанычу. Грех жаловаться, Митрофаныч мужик свой, понимающий. Это тебе не Носорог, хоть и грех плохо поминать покойника. Расслабился ты, Юрочка, в деревне. Пора погружаться в работу.
В начальничьем кабинете сидела тощая пожилая женщина в застиранном ситцевом сарафане, оставлявшем открытой морщинистую шею, и стоптанных китайских тапочках на обвитых варикозными венами ногах. Жара давно закончилась, и смотреть на по-летнему раздетую тетку было как-то зябко. Женщина орала на Митрофаныча. Ее лицо опасно покраснело, а жидкий пучок седых засаленных волос возмущенно подпрыгивал. Увидев Захарова, Митрофаныч облегченно перевел дух и вытер лоб и шею большим носовым платком.
— Успокойтесь, гражданочка! Вот этот наш сотрудник, старший лейтенант Захаров, примет у вас заявление и займется…
Посетительница завизжала. Из ее невнятных воплей Юрию удалось понять, что даме надоело иметь дело со всякими шестерками, и районным участковым она уже сыта, и желает, чтобы ее особой занимался только самый главный начальник, поскольку в ее квартире происками соседей открыта дыра прямо в ад, и оттуда лезут чудовища, а значит, конец света недалеко, и пусть самый главный милицейский начальник это безобразие немедленно остановит, а злокозненных соседей отправит куда следует!
Митрофаныч ласково улыбнулся тетке и Захарову и приторно-сладким голосом пропел:
— Не беспокойтесь, дама! Для вас только самое лучшее! Старший лейтенант Захаров в нашем отделении как раз занимается случаями, подобными вашему. Он у нас самый крупный специалист по чудовищам и дырам в ад! Лучшего вы и в Москве не найдете. К нему со всей страны звонят, консультируются! Счас он вмиг всех чертей заарестует и дыру в ад опечатает! Большой милицейской печатью, которая против нечистой силы лучшее средство. И соседей он определит, куда надо! Давай, Захаров, быстренько, забирай гражданку, прими у нее заявление и действуй!
