Леонид Шинкарев. Я это все почти забыл - Л.И.Шинкарев

лов и четыре командира полков переоделись в гражданские одежды и в кон-

це мая ранним утром прилетели на аэродром Рузине. Обслуживающему пер-

соналу аэродрома сообщили о внезапной неисправности самолета; придется,

видимо, «ремонтировать» машину до позднего вечера. Пусть не убирают са-

молет. И со встречавшими их работниками советского посольства поехали в

Прагу.

Из воспоминаний Горелова:

«Я не видел города и людей, мысли были только о разбросанных по

обоим берегам реки “объектах”, подъездных путях к ним. Я видел не улочки

старого города, а досадно узкие коридоры, по которым трудно будет продви-

гаться танкам, бронетранспортерам, артиллерийским установкам, и почти

физически ощущал, как где-то при повороте, впопыхах, тяжелые боевые ма-

шины сносят угол здания или торговый лоток. У десантников не было опыта

действовать в условиях средневекового города, подобного Праге», – будет

мне рассказывать генерал 4.

Вернувшись в Москву, Горелов откровенно поделился опасениями с

министром обороны А.А.Гречко. А что было делать Гречко? Идти с этим к

Брежневу? Говорить об архитектуре Праги?

«Ну вот что, генерал, – сказал Гречко. – Приказы не обсуждаются. Сами

думайте над этим, находите решения».

Попробуй находить решения в условиях строжайшей засекреченности,

когда никто из девяти тысяч десантников дивизии, вовлеченных в опера-

цию, с которыми предстояло отрабатывать варианты подходов к указанным

на карте «объектам», не должен был знать ничего конкретно и принимать

изнурительные тренировки крепления в самолетах военной техники и гру-

зов и потом быстрого их освобождения от креплений и выката из самолета

на летное поле за очередные учения. Офицеры молчали, ощущая себя храни-

телями страшной тайны, а солдаты делали вид, что не понимают, почему по-

сле напряженных, физически очень тяжелых дней, вечерами на политзаня-

тиях им говорят о чехословацкой контрреволюции, готовности НАТО дви-

нуться к Праге, повторяя, что в случае чего «наших братьев мы не оставим в

беде».

Игрой в секретность были отмечены все весенне-летние месяцы, когда

подготовка к операции шла полным ходом, и даже командир 7-й военно-

воздушной дивизии, летевший на Прагу в ночь с 20 на 21 августа первым са-

молетом с разведчиками, о некоторых важных моментах узнал, находясь уже

в воздухе. О том, например, что высадку войск надо производить не пара-

шютным, а только посадочным способом. Видимо, Политбюро ЦК КПСС при-

няло этот вариант ночью, в последний момент, когда дивизия неслась к цели

высоко над землей. Мы не знаем, кого в последние мгновения осенила эта

мысль, но, по мнению военных, она была единственно правильной; в случае

парашютного десантирования на Прагу последствия могли быть непредска-

зуемыми. «Как только я получил в воздухе указание, тут же приказал де-

сантникам сбросить парашюты и передал приказ на все борта, уже летевшие

за нами», – вспомнит генерал Горелов.

Продолжу рассказ десантника Нефедова:

Роту подняли в воздух в два часа ночи по местному времени. Где-то на

час раньше на Прагу вылетела разведрота полка, человек восемьдесят. У ро-

ты Нефедова, ударной группы, с собой на борту не было транспортных

средств (танкеток), рассчитывать приходилось только на то, что при себе.

Через два часа самолет приземлился в пражском аэропорту Рузине. Едва от-

крылся люк, десантники один за другим спрыгивали на полосу и сразу в сто-

рону, не мешая самолету вырулить и подняться, уступая полосу другим са-

молетам, летевшим вслед. Ротный Дорохин поставил задачу: занять огневой

рубеж вдоль шоссе от аэродрома к центру Праги. Полк стал рыть окопчики

по обе стороны дороги, занимая оборону. Окоп от окопа в трех шагах. В око-

пах установили СПГ (станковые противотанковые гранатометы), их уже до-

ставили очередными воздушными рейсами. В каждом взводе был ручной

гранатомет. Нефедов приготовил противотанковую гранату. Предупредили:

работать бесшумно. Недавно чехословацкая танковая армия здесь прошла на

учения, и если десантников засекут, придется повернуть обратно. А в это

время к Праге приближалась советская танковая армия, вышедшая из ГДР.

«Честно говоря, мы чуть своих не перестреляли. Хотя перед вылетом нам

сказали, что свои с белыми полосами на броне и на башнях, но в темноте по-

пробуй разглядеть. Колонна наших танков появилась в четыре утра. Я лежал

и подсчитывал: примерно сотня танков и бронетранспортеров. Они шли с

включенными фарами».

Часов в пять утра, когда рассвело, ротный передал приказ: любыми

средствами добираться до центра Праги к Вацлавской площади, присоеди-

ниться к десантникам, уже занявшим Генеральный штаб чехословацкой ар-

мии. «Они вошли в город, пока наш лежал в оцеплении. Десантники выходи-

ли на дорогу, запрыгивали в проходящие мимо чешские грузовые машины.

Офицер садился рядом с шофером, и вперед. Если шофер не соглашался, мы

отбирали ключи от машины и неслись сами. Чаще всего, чехи отдавали клю-

чи добровольно. Одна машина попыталась проскочить мимо, не останавли-

ваясь. Десантники открыли огонь по баллонам. Другие машины стали оста-

навливаться безоговорочно, шоферы сами протягивали ключи».

В десять утра у здания Генерального штаба десантников окружили мо-

лодые чехи, пытались передать листовки. Кричали: «Зачем вы нас оккупиру-

ете? Что мы вам сделали? Вас обманывают, у нас все в порядке. Мы никого не

звали на помощь. Не позорьте свою страну, возвращайтесь домой!» Нефедова

поразил их прекрасный русский, почти без акцента. «Я испугался мысли:

вдруг они правы? Но по пути, когда мы добирались до города, к нам подхо-

дили чехи пожилого возраста. “Спасибо, ребята, что прилетели. Иначе не бы-

ло бы больше свободной Чехословакии”, – это мы тоже слышали, врать не

буду».

Как же все должно было смешаться в голове советского ефрейтора, если

в самом чехословацком обществе не было единого понимания событий.

Весь день 21 августа десантники провели в Генштабе.

Чехословацких генералов и офицеров держали как под домашним аре-

стом. Они затевали с солдатами разговор: зачем прилетели, вас обманывают

и т.д. Десантники отвечали, как учили на политзанятиях: у вас хотят ликви-

дировать народную власть, установить буржуазные порядки, это приведет к

гражданской войне. И культурно просили разойтись по кабинетам. Был при-

каз вести себя сдержанно, оружие без нужды не применять. Они так и дер-

жались, не в пример немцам и венграм. Те проведут черту мелом по площа-

ди: не переходить, стреляем без предупреждения! Через неделю их части

вывели за город.

А десантники с людьми говорили, шутили, Один из роты, младший сер-

жант с Украины, влюбился в чешскую девушку. Хорошенькая, с короткой

челкой на лбу. Она и ее друзья приходили в расположение части. Младший

сержант был лет двадцати, она года на полтора младше. В роте любовались

ими, красивая веселая пара. Парень отпросился у командования и отправил-

ся с девушкой в советское посольство просить разрешение на брак. Они уже

не могли друг без друга. Солдаты, его ровесники, приглашенные на свадьбу,

скидывались на подарки. А из посольства позвонили командиру полка:

младшего сержанта срочно выслать на родину, в часть, где служил. Узнав о

приказе, парень ночью ушел в лес и выстрелил из автомата в грудь. По сча-

стью, пуля не задела легкие; врачи вернули десантника к жизни, под охраной

отправили домой.

Полк Нефедова возвращался из Праги на родину 21 октября. До грани-

цы ехали в чехословацких мягких вагонах. А в Чопе десантников распихали

по советским товарнякам, шестьдесят человек в каждый вагон, как телят. Но

самым большим для них потрясением было проезжать по улицам Каунаса, к

месту дислокации дивизии. «Мы возвращались как герои, а нас встречали

плакаты с осуждением. Люди с балконов кричали нам: “Оккупанты!”»

С Валерием Нефедовым мы разговаривали в Москве в августе 1989 года.

Бывший десантник при воспоминании о Праге становится растерянным,

пришибленным, мешковатым в движениях. За два месяца до вторжения, 23

июня, парашютно-десантной роте 108-го гвардейского парашютно-

десантного полка 7-й воздушно-десантной дивизии предстоял перелет из

Каунаса в Рязань для участия в показательных выступлениях на БМД перед

министром обороны. Десантников разместили на трех самолетах Ан-12. На

высоте четырех тысяч метров один из самолетов столкнулся с пассажирским