Творений. Книга I. Статьи и заметки - Андроник (Никольский)

Отец А. С. умеет говорить по-японски, а я только прислушивался к японскому говору. Язык очень деликатный и почтительный, как и весь японец, большую часть жизни проводящий в поклонах и приветствиях встречным. Японец не скажет: принеси, — а: имея приди, да еще перед глаголом «о» или что-либо в этом роде для выражения почтительного обращения; да и «приди» не просто скажет, а добавит это слово еще несколькими вспомогательными глаголами, складно нанизывая их один на другой, и все это для почета. Если по дороге идет какая-либо торжественная и великая процессия или, например, слуга стоит перед столом, когда вы обедаете, то самое почтительное по-японски — он обратится ко всему этому спиной, выражая этим: я такой маленький человечек, что недостоин и смотреть на все это. И вообще японцы и между собою, и с европейцами, и высшие и низшие, все любезны в обхождении и за все благодарят: пойти, например, с японцем куда-либо, иной и тут будет благодарить и шипеть, а за что? — да за то-де, что вот идем вместе.

Из священников особенно показался молодой отец Алексий Са-вабе: заговорит о чем-либо религиозном, так у него и глаза разгораются. Например, отец С. говорил ему о римских катакомбах.

Преосвященный водил нас в Уэно, это теперь сад общественный, а прежде — место погребения сёогунов, то есть военных заправил Японии. В честь их здесь храмы синтоистические, весьма богато украшенные. К храму синтоистическому обыкновенно ведет длинная аллея фонарей, приносившихся умершим от каждого князя. В самый храм входить нельзя никому, кроме каннуси (хафури) — жреца, а только на помост. Храм разукрашен золотом, богатою резьбою птиц и тому подобным. На стенах — бумажки остроконечные; это остаток древней веревки, происхождение которой следующее. Однажды богиня солнца на что-то рассердилась и скрылась в пещеру и, конечно, произвела страшный переполох во всем мире — солнце скрылось. Боги испугались, но как вызвать богиню? Они пошли плясать вокруг ее пещеры, вызывая ее тем, а при входе в пещеру поставили бога силы, чтобы он вытащил богиню из пещеры и завалил бы вход в нее камнем, если богиня выглянет хоть маленько из щели пещерной. Так действительно и было: богиня размякла и решила полюбопытствовать немного и выглянула в щелку, а бог силы тут как тут; боги тотчас же схватили в свои объятия сердитую богиню, и чтобы она не уходила от их танцев, решили опутать ее веревкой, почему с тех пор будто бы солнце и светит беспрестанно в свое время. В воспоминание об этом теперь и бывают в синтоистических храмах веревочные метелки на палках, а следующая степень — бумажки. В притворе стоит громадный барабан, в который жрец ударяет при богослужении. Но богомольцев не видно, а есть только любопытствующие посмотреть и, должно быть, провинциальные путешественники; у японцев развита такая любознательность: кончит он свои работы с рисом, который главное богатство и главное занятие его, и идет осматривать достопримечательности своего Отечества и вообще посмотреть, как живут другие-то.

Потом мы самостоятельно с отцом С. были в Асакуса — главное святое место Токио. Там множество храмов старинных и весьма почитаемых, к ним ведет улица, почти сплошь уставленная буддийскими храмами или монастырями; у одного такого маленького храма, в котором на престоле горит жертвенная свечка, мальчик звонит в гонг, или особый колокол, давая знать, что время молитвы, или и сам он совершает тем молитву или под удары гонга. При входе в главный храм по сторонам в клетках стоят фигуры вооруженных страшных каких-то титанов, должно быть оберегающих, чтобы ничто нечистое и злонамеренное не проникло в храм. В самом храме множество идолов по сторонам и все такие страшные фигуры; один идол почему-то у своего сердца держит фигуру ребенка; другой идол считается чудотворным, и поэтому весь облизан, захватан и даже, кажется, ощипан и стал черным и ощипанным. Устройство храма ужасно напоминает католические храмы; устроено несколько престолов буквально как католические; на престолах множество светильников; за престолом одна или множество фигур идолов, подобно фигурам святых в католических престолах. Да и самые фигуры идолов в храме тоже весьма напоминают многочисленные фигуры, которыми заполнены католические храмы. Перед престолом громадные — в сажень — ящики, куда бросаются пожертвования денежные. В левом приделе за престолом громадное зеркало — совесть; это уже синтоистическое, ведь буддизм в Японии строго никогда не отличался от синтоизма на практике. Богомольцев здесь весьма много, и все, по-видимому, усердные поклонники Будды: стоят перед престолами, или собственно перед перегородкой, отделяющей престолы, и на коленях подолгу и по-своему усердно молятся — что-то говорят, корча ужасные рожи и руки складывая в различные фигуры, делая пальцами и треугольники, и кружки, и все такое, и потом бросит в ящик монету и пойдет к следующему престолу. Движение здесь весьма большое, тем более что по соседству — зоологический сад, балаганы, панорама большая и тому подобные увеселения, где, видно, еще больше народа. В зоологический сад заходили и мы и видели там даже тигра, со скуки ужасно рыкающего. В саду из растений и трав устроены разные картинки в миньятюрп; вот, например, устроен как бы дикий лес, на холмике три охотника стараются покончить с диким разъяренным тигром. И это все весьма живо и хорошо. Много тут восточной фантазии и изобретательности.

Богослужение у нас пока совершается не совсем исправно, именно в отношении устава, так как переведено только самое необходимое, да, кроме того, японцы, как не слыхавшие и не видавшие никакого образца богослужения, еще не умеют петь хорошо и не скоро привыкают к пению, так как и вообще к этому они не совсем способны. Все-таки бдение и литургия продолжаются по два и более часов. После бдения непременно проповедует какой-либо катехизатор, а за литургией проповедует или священник, или диакон, или учитель. Преосвященный предварительно сам прочитывает и исправляет всякую проповедь. Жаль, что народ мало ходит на богослужение, особенно в праздничные дни, кроме воскресенья; но это, конечно, объясняется тем, что большинство наших христиан все небогатые

люди, а большей частью работают или торгуют от хозяина, и поэтому должны работать и в праздник, чтобы не лишиться куска хлеба. Зато у них бывают в разные дни симбокукваи, или религиозные собрания, на которых решаются разные вопросы приходские, отправляется богослужение, предлагается поучение и ведется общая беседа. Таковые симбокукваи, конечно, очень поддерживают и могут поддерживать приходскую жизнь, только бы они были под хорошим водительством, чтобы не обратились в пустое собрание праздных людей, а если и не праздных, то толкующих совсем не о должных и не важных предметах. Преосвященный служит обязательно всякий праздник, а проповедь предоставил японцам, только руководя ими.

На другой день после нашего приезда (третий день Рождества Христова) после литургии он захотел отслужить Господу Богу благодарственный о нашем благополучном прибытии молебен, перед которым обратился к стоявшим ученикам и ученицам и богомольцам с кратким словом и кратко познакомил их с нами — как будущими своими помощниками. Так мы совсем водворены были на новом месте. Ученицы по случаю нашего приезда испросили устроить симбокуквай, на который и пригласили нас, на что, конечно, пришлось дать по 5 иен. Было приготовлено всем некоторое угощение из разных фруктов, сластей и чаю. Сначала сказала весьма красивую речь одна из учительниц, объясняя причину сего праздничного и радостного симбокуквая, а потом говорили ученицы (до 4-х), из которых одна говорила: теперь все жалуются и указывают на то, что нравственность в нашем Отечестве очень упала, что и справедливо, поднять народную жизнь может только христианство, но чтобы это было, для этого нужны деятели, а таковые вот теперь и приехали к нам. Говорили все очень бойко, по заученному, хотя местами и путались. Я, конечно, ничего еще не понимал, но наслаждался поразительной внешней гармонией, с какой по-японски говорят умеющие говорить: речь льется плавно, раздельно, как будто оратор играет на клавишах, со-

размеренных заранее, а не языком говорит косным. Просидели мы на симбокуквае часа два и потом ушли, провожаемые радушием начальства и учениц школы, весьма обрадованных нашим к ним визитом. А ученики семинарии, как более бойкие, сообразили устроить по тому же поводу симбокуквай не на святках, а уже во время занятий; и вот в первый же день занятий они устроили это, и Преосвященный разошелся и разрешил, вообще не податливый на таковые манкировки школы. Ученики говорили весьма много, но совсем не хорошо, и главное — мало церковного, ближайшего к цели их семинарии духа. По японскому обыкновению, забирались зачем-то в политику и говорили о войнах и слышаниях брани, а потом переходили к нам. Но все это было как бы больше, а пожалуй и единственно, чесанием языка и выказательством перед товарищами. Один даже прочитал обращение к нам по-русски, в котором высказал, что мы, конечно, будем носителями того христианского духа, который желаем передать японцам. В заключение веселья, наконец, устроили какую-то шуточную лотерею с загадками и отгадками, а певчие пели разные церковные и японские народные песнопения. И там мы просидели часа два.