На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями - Михаэль Штайдль

взгляд медленно перемещается слева направо, снизу вверх. Я объясняю, кто я, где он и как так получилось, что он находится под нашим надзором. Случайные, еле уловимые кивки и бормотание «а, вот как» показывают мне, что он понимает меня и, вероятно, до некоторой степени осознает происходящее.

После моего вопроса, помнит ли он, как и почему пришел сегодня в клинику, он на мгновение открывает рот, но затем закрывает снова и остается неподвижным. Сначала я предполагаю, что он все еще обдумывает мой вопрос. Затем замечаю, что его взгляд снова движется. Похоже, он действительно хотел сначала ответить, но потом как-то упустил свою мысль. А сейчас? Теперь его мысли продолжают лихорадочно вращаться: он путешествует, минуя государственные границы, платные дороги и заправочные станции. Пока не о чем беспокоиться. Мы позаботимся о том, чтобы он не попал в аварию.

Затем я снова проверяю господина Платтнера. У него также завершено обследование: череп и шейный отдел позвоночника практически не пострадали. Но все еще остается вопрос о причине его незапланированной поездки в Италию. Речь идет не столько о физическом, сколько о психическом здоровье. И это, кажется, его тоже беспокоит гораздо больше.

— Если моя голова больше не работает, это… плохо, — говорит он. — Я не могу сейчас заболеть. Тогда кто позаботится о моей жене?

На несколько дней господин Платтнер останется с нами в больнице для наблюдения. Уже вызвана транспортная служба, которая должна доставить его в отделение. Когда я выхожу из его процедурной комнаты, Мартина приводит женщину лет 55, чье выражение лица меняется каждую секунду — от радости до тревоги.

— Это мальчик, — со смешком объявляет мой коллега. В этот момент я понимаю: перед нами — мать Мирко.

Я провожаю ее в палату. Состояние ее сына заметно улучшилось с тех пор, как я его видел, и он больше не выглядит сонным. Сыграло роль не только время, за которое он оправился после приступа, но и повышение уровня глюкозы.

— Парень, ты что творишь?! — мать обнимает сына, а затем вкратце сообщает, что роды прошли быстро и без осложнений. Наш пациент только что стал отцом здорового ребенка, которого назовут Полом.

Когда открывается дверь палаты и входит Бернд, припадок снова становится главной темой для разговоров. Старший врач объясняет, что необходимо установить причину чрезвычайно низкого уровня глюкозы. Он не может представить, что ей стало лишь волнение по поводу предстоящих родов.

— Нельзя недооценивать подобные симптомы, — подчеркивает Бернд. — Вы должны осознать, насколько серьезными могут быть последствия. Поскольку вы не принимаете никаких лекарств, мы предполагаем, что баланс сахара или инсулина нарушен по внутренней причине. Это может быть заболевание печени или проблемы с поджелудочной железой — следует в любом случае выяснить.

— Но это невозможно, — бормочет пациент. — Я не могу болеть сейчас. Я только что стал отцом. Я должен заботиться о своей семье.

Я выхожу из процедурного кабинета: мне нужно привести следующего пациента.

«Это невозможно… Я не могу… Я должен…» Большую часть времени мы смотрим в будущее, как будто бы оно зависит только от нашего желания, готовности жертвовать или наших талантов.

Мы предпочитаем игнорировать тот факт, что жизнь каждый день зависит от тысяч совпадений, на которые мы не в состоянии повлиять. Какой смысл строить планы и давать обещания с оговорками: если я не заболею, если не попаду в аварию, если к тому времени я не сойду с ума…

Наша страсть все контролировать огромна. Чтобы ее удовлетворить, люди изобрели руководства и инструкции, гарантии и страховки, гайды по обучению и питанию, создали общество по контролю качества потребительских товаров. Представление о том, что можно как-то обеспечить свое благополучие и благополучие близких, несомненно, внушает спокойствие. Но в отделении неотложной помощи снова и снова становится ясно, на каком шатком фундаменте зиждется эта идея. Не потому, что мы можем в любой момент потерять контроль. А потому что на самом деле никакого контроля у нас никогда не было.

Примечания: «Money, Money, Money»

Центральное отделение неотложной помощи требует не только просторных кабинетов, большого количества материалов и современного технического диагностического оборудования, но и достаточного количества специалистов (как врачей, так и обслуживающего медперсонала), чтобы обеспечить круглосуточную работу 365 дней в году. Все это является одной из главных причин, влияющих на величину затрат для каждой клиники.

Система расчета с больничными кассами, с помощью которых больницы Германии себя финансируют, пытается это учитывать. Каждому центральному отделению неотложной помощи предоставляется ежегодная субсидия, размер которой зависит от уровня оказания медицинской помощи. С другой стороны, клиники, не относящиеся к системе неотложной помощи, вынуждены жить за счет удержаний из заработной платы своих пациентов. К сожалению, на бумаге отделения неотложной помощи все равно остаются убыточным предприятием.

Однако при более внимательном рассмотрении обнаруживается обратная сторона медали. Руководители клиник давно осознали экономический потенциал центрального отделения неотложной помощи для больницы. Быстрая и глубокая диагностика, доступная там, обеспечивает более эффективные и, следовательно, более рентабельные процессы во многих других отделениях клиники: можно воспользоваться уже выясненной информацией и проведенными там анализами. Кроме того, отделение неотложной помощи, которое ежедневно посещают более сотни пациентов и их родственников, может стать важным имиджевым и рекламным фактором. Почувствовав себя там в надежных руках, пациент порекомендует клинику знакомым и, возможно, воспользуется ее услугами в других случаях. В этом отношении для отделения неотложной помощи важную роль играет не только качество медицинского обслуживания, но и такие, казалось бы, несущественные вещи, как атмосфера в приемной и общение с пациентами и посетителями.

На озере

За линией фронта

Наконец-то снова солнце. После двух утренних, одной вечерней и двух ночных смен подряд (и сонного выходного дня) я на этот раз наслаждаюсь не искусственным освещением и равномерно прогретым кондиционером воздухом отделения, а настоящим золотистым дневным светом и палящей летней жарой. По полотенцу для меня и жены, лужайка для принятия солнечных ванн, перед нами озеро, в 20 метрах небольшой киоск, вокруг — загорающие в плавках и бикини. Я чувствую запах сухой травы